— Сбавь обороты, не хватало еще криков, что мы ничего не знаем.

— Одни умники вокруг, - отозвался Дюша. – Зря вы так. Накачка и бездумное состояние, вот что помогает в этих делах, а мы только болтаем и умничаем, делаем вид, что и так все знаем, и тратим время.

Он прошел и сел напротив Спартака, глядя тому в незрячие глаза.

— Ну? – сердито сказал Дюша. – Встали дети, встали в круг, ты индюк и я индюк!

Группа встала в круг, и Дюша запрокинул голову, чуть прикрыв глаза, а мир вокруг изменился.

Они все вдруг словно растеклись по окрестностям, нет, ощутили мир вокруг в объеме, превышающем человеческие возможности и каждый из них, дополнял другого, дарил частичку своей силы. Они ощущали космос и живых в нем, чуяли их состояние и страдания, готовность биться и умереть, и все это дополнялось давлением извне, словно сама галактика пыталась сдуть их прочь излучением зла.

Космос и пустота. Жизнь и смерть. Мчащиеся в атаку армады слуг Разрушителя.

— Вот они, - удовлетворенно выдохнул Дюша, даже не думая подниматься. – Все вы знаете, что делать.

Они знали – ведь Дюша делился с ними своим пониманием и получал их мысли и знания в ответ. Сейчас они были воистину одним целым, неполным, но целым, и на месте Спартака зиял провал, в то же время вроде бы откликающийся на их призыв. Нет, яма, бездна черноты, в которую уже спускалась Алина, из которой они черпали безумия и сами едва не сошли с ума.

Мгновение колебания – помочь Спартаку или не рисковать, ударить по тварям и потом вернуться?

— Вместе мы сильнее.

— Но не настолько.

— Мы можем удерживать друг друга и спуститься туда, осветить этот колодец в нем.

— Если там еще осталось, что спасать.

— Осталось! – вскрикнул Влад.

— Тогда тебе и спускаться, если ты ощущаешь, ты быстрее дозовешься.

— Надо откачать этот колодец.

— По силам ли нам это?

— Парадокс Спартака: чтобы привести его в сознание, нужны все наши силы, включая самого Спартака, а его нет, - заметил Дюша.

— Куда мы будем его откачивать? Разольем безумие по Земле?! – гневно воскликнула Алина. – Вы что, спятили, вслед за Спартаком? Сколько мы старались избежать всего этого и в конце вломились на Землю, чуть не убили беднягу Асыла и притащили все, что не хотели тащить? Безумие, смерть, кровь и разрушения, с криками, что так мы еще лучше защитим Землю?

Ее гневный выкрик и образ решил дело, все живо представили, как откачивают безумие из Спартака, принимают в себя и выдыхают, как это уже было. Безумие смерти, накрывающее Землю, что могло быть хуже? Только истребить всех своими же руками, как это было тридцать лет назад – только там Буревестник делал вид, чтобы действительно помочь освобождению, а тут вышло бы все по-настоящему. Хранители и их приспешники от такого поворота со смеху бы умерли, не иначе.

Или от радости.

— Просто надо совмещать и заливать безумием Спартака орды врагов.

— А не выйдет ли только хуже?

— Как это?

— Вот мы их зальем безумием, а они все равно продолжат убивать, ну, полетят дальше убивать людей и нас, вместо того чтобы убить друг друга?

Тишина и осознание, ведь уже отмечалось, что все эти щиты безумия и желание убивать у армад слуг Разрушителя были очень схожи. Словно и правда Хранители, поставив опыты на Спартаке, применили результаты на живых бывшего Содружества.

Мол, чего жалеть тех, кто обратился против них, а заодно, и достать врагов: Землю и Буревестник.

Выдох безумия – который мог не подействовать, как не могли достучаться бойцы группы до Спартака. Заражение безумием и усиление кровожадности тех, кто и без того стремился всех убить. Возможные проблемы при вдыхании этих армад, ведь способности Дюши, первым открывшего в себе новые возможности, оставались пока что самой могучей их силой.

Вдохнуть и заразиться не только злом, но и безумием Спартака, искаженным через призму творящегося внутри новых тварей, слуг Разрушителя? Выдержали бы они такое, вспоминая недавние «опыты» у Бердауса-два, где все чуть не закончилось плачевно?

— С учетом того, что хочет сделать Дюша, имеет ли это значение?

— Имеет, - возразил сам Мумашев. – И давайте уже, подключайтесь, не все же мне одному дышать этой гадостью!

Следующее мгновение колебания, тащить ли с собой Спартака или оставить на Земле под присмотром, и этот вопрос решился быстро. Достаточно было представить, как это самое безумие изливается из него или он частично приходит в себя – глаза же вернули! – и убивает всех вокруг.

— Пусть посмотрит на врагов, - добавил Влад, - вдруг пойдет на пользу?

— На пользу нам пошел бы Дмитрич, может призовем его? – спросил Виталь. – Любая капля усиления сейчас нам на пользу, а потом вместе поискали бы Хранителей.

Еще колебания и обмен образами, раздражение Алины, что Спартак отвлекает их от дела, возражения Влада, что время есть, и не сама ли она пыталась его вылечить?

— Нет, - решил за всех Дрон. – Пусть ищет, может и найдет, а если мы вернем Дмитрича, то все равно не получим полной силы, ведь все ощущают это?

Да, они ощущали, зияющую пустоту на месте Спартака, во всех смыслах. Кто-то представлял себе круг, сферу из семи человек, светящийся шар Буревестника, ставшего защитником жизни на земле и в космосе, и дорисовывал туда лучики – Льва, Асыла, Катю, Елану, всех, кто переместился вместе с ними и служил на форпосте девяносто девять.

— Вперед! – воскликнул командир группы.

Да, они снова стали группой, словно и не было самороспуска и прошедших пятидесяти лет. Или именно благодаря им, действиям вне Земли, они и вернулись к прежнему так легко? Все это было важно и одновременно не имело значения, так как они ощущали друг друга и понимали, дополняли и поддерживали в стремлении защищать Землю. У каждого были слабости и сильные стороны, и сейчас другие помогали, прикрывали эти слабости, не давали излучению зла лезть дальше и порождать сомнения.

Словно сфера, с проломом на месте Спартака, гладкая, бронированная, отражающая внешние воздействия, и все эти соблазны, нашептываемые – излучением зла? Нет, идущие из глубин их самих, потому что бойцы группы были и оставались людьми, хотя неоднократно шутили и говорили всерьез, что перестали ими быть. Каждому хотелось чего-то, в каждом таились сожаления о прошлом и излучение зла, пробив ослабшую броню долга и службы, вытаскивала на свет эти желания и печали.

Но теперь, снова став группой, они отбросили слабости – по крайней мере на какое-то время.

— Вперед! – откликнулась группа.

Мгновение вдыхания, ограничение воздействия, чтобы не утянуть с собой Остров – отличная вышла бы могила Льву и всем остальным, вечная! – и они оказались где-то в черноте космоса. На полдороге из ниоткуда в никуда, на пути армады слуг Разрушителя, мчащейся к Земле, мимо всех систем. Еще две уже атаковали пограничные системы и три летели к другим, самым первым «колониям» Земли. Она расширялась в сторону бывшего Содружества, владений Друньдау и прочих, и Буревестник в свое время просто махнул рукой. Ясно было, что одна Земля, даже с помощью группы, их резервов и запасов денег и материалов, просто не вытянет колонизацию в противоположную сторону, где вообще все пришлось бы создавать с нуля.

Несколько десятков лет все выглядело и шло отлично, Земля стала центром силы, возвысилась и процесс пошел сам собой – колонизации в сторону, противоположную Содружеству. Бывший Буревестник даже проверял то направление, так как вспомнили, что при первом контакте с инопланетянами – караханибы, эти синие карлики и верные слуги Хранителей, летали куда-то туда. Никаких баз Хранителей не нашли, как и следов жизни, и на том успокоились.

В ретроспективе все было сделано правильно и одновременно с этим осталось ощущение ошибки.

— Расстояние тут не спасет.

— Надо было просто изолироваться от Содружества, вот в чем дело.

— Мы же помним, что Лев так и хотел сделать?