Егору понравилось.

И это был ломик!

А потом рыжая, ни сказав ни слова, подорвалась и поскакала в дом. Егору же показалось, что чем-то прохладным потянуло. Будто свежий ветерок с озера. Но листья деревьев почти не шевелились, да и вода не рябила. Августовский тихий день к вечеру обещал жару и пепел, а пока лишь разгонялся.

Яйцо рыжая унесла с собой. И не то что обидно, но знать хотелось — как нашла? в чём Егор прокололся, когда яйцо прятал? ну и важнейшее — зачем обнималась?

За ответами Егор и поплёлся в дом.

Тем более, обед скоро, да и придумать надо чем заняться. В тот же ТЦ смотаться бы, одёжку присмотреть. Надоело ходить в грязной и рваной, а Катерину никак не удавалось выловить. Да и то, если джинсы в стирку бросить, то в чём ходить? В трусах по чужому дому? Нет, так-то дури хватит… но может не надо?

В доме похолодало, аж мурашки побежали. Можно сказать, кто-то вывернул мощную систему кондиционирования в самые минуса.

Егор даже дыхнул на пробу, но пара не увидел.

В гостевой комнате ничего особо не поменялось.

Разве что Мелвиг щеголял новой одежной: привычные простые светло-серые штаны и плотная серо-голубая рубашка навыпуск. Похоже, они с рыжей вместе прогулялись до ближайшего магазина и закупились обновками.

Рыжая привычно устроилась на кровати Егора и копалась в его же рюкзаке.

Дать бы ей леща! Но душа размякла в обнимашках и потому Егор просто подошёл и рюкзак отобрал.

— Что надо? — сказал сурово и добавил слегка неуверенно: — И что за бред о Моржах?!

Погибель всех ломиков приподняла одеяло. На простыне лежали все добытые сокровища: пяток шипастых зелёных шаров, окаменевший коготь, два жёлудя, обломок полупрозрачного жёлтого сланца, три мелких совершенно обычных камешка с вершины холма, пара синих перьев, какие-то листья и лопухи, в которые Егор перья заматывал, короткая и тёмная ветка тронутая жёлтой плесенью, кусок руды.

И отдельно, на лист бумаги, воришка высыпала всякий мусор: сухие листья, песок, кору, траву, засохшую глину, семена. Где только набрала? Егор был уверен, что в его рюкзаке столько грязи не найти.

Яйцо огневицы девица крутила в руках. Отвернулась на миг и постаралась незаметно сунуть золотой шарик в топик, в ложбинку.

— Ну?! — подалась к Егору клептоманка.

— Что — ну?!

— Признавайся! — потребовала прокурорша.

— В чём?!

— Это всё оттуда?!

— Ша! — сказал седой лесник и всех разогнал. — Прекратили балаган. Дело серьёзное, парень. — Он поднял с пола не замеченную Егором торбу. Тоже новую, грубовато пошитую из брезента цвета хаки и кусочков коричневой кожи. Достал несколько пакетов со всякими мелочами: носками, трусами. Вытряхнул, освободил пакеты и протянул Егору. — Вот. Собери и спрячь в рюкзаке под вещами. Сходим в город, найдём тебе одежонку. И поговорим в дороге.

Возмущаться бесцеремонностью наёмников Егор не стал. Самому интересно и, чуточку, страшно. Раньше Куней не плакала на плече.

Сначала седой сходил на кухню, где ему выдали по паре крупных бутербродов на брата. Оказалось, что сегодня печи отключены, потому обед вот так, по-простецки. Простецкие бутерброды выстроили из ломтя свежего белого хлеба, доброго шмата подкопчённой озёрной форели, горки творога, порезанного на широкие тонкие дольки авокадо. Венчалось сооружение щедрыми дорожками бальзамического соуса.

Оголодавшая троица признала замену обеду вполне достойной.

Поели, собрались и двинулись на выход.

В коридоре как зима наступила и сейчас изо рта уже шёл пар. Кто бы ни управлял вентиляцией в доме, он перешёл все границы.

Из комнаты охраны выглянул Сова в накинутой на плечи тёплой куртке. Остальные бойцы куда-то с самого утра подевались, как и Балашов. Вот как убежал с утренней встречи, так больше и не появлялся. А Сова молчал как рыба об пень.

Мелвиг помахал рукой и ткнул в сторону Егора.

— В город, отведём пацана, сообразим одежду какую.

Сова бросил взгляд на часы на запястье, кивнул и скрылся в комнате охраны.

Егор не выдержал и заглянул в дверь.

— А что такая стужа-то?

— Восемь пять, — пожал плечами Сова и умолк, уставившись на небольшой экран. Егор пригляделся. Телевизор, не телевизор, а какая-то коробка висела на стене, и в ней, кажется, виднелся берег озера и те две скамейки, которые Егору так полюбились. Не коробка, скорее узкий ящичек в деревянной раме. Рядом висел ещё ящичек, и ещё. И ещё. Полстены в ящиках. Большинство тёмные, но штук пять чего-то показывали.

Сова встал, загородил своим невысоким телом ящики и приподнял бровь.

— Просто интересно. Можно будет при случае заглянуть? — спросил Егор.

Охранник лупнул глазами и призадумался.

— По разрешению.

И рукой махнул — проваливайте, мол.

Троица и провалила.

Поначалу шли вдоль берега, по асфальтированной дорожке. Той самой, по которой сюда и приехали. Серая потрескавшаяся масса кое-где выкрошилась, а на обочинах и вовсе попадались промоины, и там было видно, что асфальт здесь клали не раз и не два, а как бы не десяток слоёв положили.

Егор остановился и принялся считать. До восьми досчитал, а дальше уже неясно стало, в почву последний слой глубоко ушёл.

— Ты что? — спросила рыжая и огляделась. — Ищешь чего?

— Хотел понять, давно ли дорогу проложили.

— Да можно у Моржей спросить, небось помнят, — мрачно ответила девица. — Так, здесь сворачиваем.

И они ушли в лесок, где меж деревьев вилась натоптанная тропинка.

— Тут прилично срезать можно, если пешком наискосок пойти, — пояснила рыжая. Через минуту хода добавила: — А теперь вот здесь прячемся, — и полезла в кусты боярышника.

За кустами нашлась небольшая обжитая полянка: углубление под кострище, несколько подгнивших, но сухих колод и даже пара ржавых железных рогаток под вертел или палку для котелка. И никакого мусора.

— Странно, что Моржи пикники у себя позволяют, — вслух подумал Егор.

— Не, парень, мы уже за границей их земли.

— Откуда знаешь?

— Чую. Ветер говорит. Здесь, парень, нет того ощущения, как в их доме. Значит и земля уже чужая, наверное государственная.

— Ничего не чую, — признался Егор.

— Да ты тугой на нос щенок, откуда тебе такое чуять? Даже Куней, и та не сможет.

— Я не… Ладно. Чего мы сюда залезли?

— Доставай! — и рыжая пнула самую большую колоду. — Сюда клади.

И Егор достал.

Разложил.

— Каштаны нашёл в первый же день, почти на берегу моря, там ещё мелкие хвостатые твари живут. Камни собрал с вершины холма, ночевал я там. Вот эти перья в меня бросили… ну, такие синие кошки, летающие. Они как рыбы-прилипалы крутились вокруг тех огромных, с плавниками. Помните?

Наёмники мрачно покивали.

— Эту штуку не знаю где взял, — соврал Егор по поводу каменного когтя мокрицы. — Ну, дубовую рощу вы и сами помните. Желтую скалу тоже нашли вместе. Что там ещё…

— А эти? — рыжая дознавательница ткнула в ветку и руду.

— Эти в самом конце, в овраге где битва между чудовищами. Они в двух шагах сами от меня рассыпались, я и подобрал по кусочку от каждого. — И опять соврал, сам не зная почему. Может и зря, конечно. Но где-то внутри ощущал уверенность: чем бы ни были ветка и руда, они только для него, Егора.

— Точно сами, парень?

— Я к ним и пальцем не прикоснулся.

Седой поводил ладонью сначала над веткой, потом над рудой. Пожал мощными плечами.

— Болотом тянет и огнём.

— Ну и это… — Егор ткнул в грудь рыжей. Почти ткнул, мозги всё ж работали. — Доставай.

Рыжая покраснела и стала оранжевой.

У Мелвига отвалилась челюсть.

— Доставай? Чего, сиськи? Куней?! Что я не знаю?!

— Какие сиськи? — не понял Егор.

Рыжая влепила седому подзатыльник. Но тот, казалось, даже не почувствовал. Смотрел округлившимися глазами, будто на время одолжил их у Совы, и плямкал губами. Куней скривилась и, прикрываясь левой ладонью, правой вытащила из топика яйцо саламандры.