— …А что ты хочешь? Гении, они такие, очень страшные! — тихо переговаривался с Мелвигом старший смены. — Радуйся! Тебе ещё повезло, на стол в лабораторию не унесли.

— Неужто могли?

— Если Василиса Марковна прикажет, сам с себя шкуру срежешь. Уж она такая. Дар убеждения у неё. И… нет, это я тебе не скажу.

— Не говори, — угрюмо глотнул из чашки седой наёмник. — Я и так слишком много сегодня узнал о себе. Надо чуток переварить.

— Зато часа не прошло, а у тебя уже четверть запаса в ядре и пузыри не пускаешь.

— Так-то да… хорошие у неё отвары.

— Мы, Моржи, известны этим, — похвалился боец. — С Марковной дружить надо, у неё иногда такое можно занедорого получить, закачаешься! Но, правда, и побочки бывают, — он подтянул штанину на ноге и показал полоску зеленоватой шерсти. Узенькую, но заметную, которая тянулась от лодыжки и уходила выше. — Вот, выносливость качал экспериментальными зельями. А, впрочем, жене понравилось, — он смущённо улыбнулся.

Мужчины захохотали, громче всех — сам ошерстённый боец.

Вскоре из города приехал и Балашов, начальник охраны. Основательный такой молодой мужчина около тридцати, подтянутый, крепкий, с широкими плечами, чисто выбритый и в такой же форме, как у остальных охранников. Разве что на левом плече шеврон поярче.

Он сразу нашёл взглядом Егор и протянул руку.

— Андрей Викторович Балашов. Лейтенант, начальник охраны клана. Можете звать меня Валах.

— Егор Метелица. Егор. Статус неясен.

Балашов чуть заметно улыбнулся, явив крепкую мужскую харизму.

Егор немедленно позавидовал. Сколько раз отрабатывал чисто мужскую улыбку перед зеркалом, но толком ничего и не получалось. Так, лыба безусого юнца. Милого, местами даже смазливого, но всё не то. А с другой стороны, последние дни дались непросто и Егор подозревал, что сейчас в зеркале увидит совсем другого человека.

Потому и завидовал чуть-чуть. На полдюйма, не больше.

Начохраны коротко кивнул и повернулся к наёмникам.

— Куней-на-синем, рад новой встрече — уважительно склонился он. Удивительно, но рыжая заметно покраснела. Затем лейтенант коротко кивнул седому: — Достигший… э… Путята. Удивительно видеть вас в таком… оголодавшем… состоянии.

Мелвига тут же замутило. Он бросил печенье в тарелку и закрыл глаза борясь с тошнотой.

Лейтенант подождал, пока собеседник придёт в себя, и продолжил:

— Признаться, полагал, что серые в таком состоянии просто умирают. Как же вам удалось выжить?

— Да если б я знал, клянусь Первоклыком, — прошептал здоровяк и непроизвольно пустил радужный пузырь. — Не иначе, спасла Куней и этот парнишка. Волокли до последнего и даже выпнули из Перехода.

— Это так работает? — с живым интересом зацепился Балашов. — Артефакт Перехода можно передать другому?

— Вот он я, и когти при мне. А на выход камень бросал парнишка.

— Как интересно. Завтра обсужу с господином регентом, возможно, мы увеличим награду.

— Ой, как я буду рада, — вклинилась рыжая, услышав о деньгах. — Аванс погиб в дороге. Очень долгий переход случился, вовсе не та пара дней, о которых вы говорили.

Мелвиг покивал, подтверждая непредвиденные сложности.

Балашов подёргал себя за ухо и завершил:

— Прошу быть гостями. Прислуга покажет, где тут у нас что. И ужин скоро. А миссию обсудим завтра, сегодня я господина регента беспокоить не стану.

— А мы можем выходить наружу погулять или осмотреть дом?

— Подождите до завтра, Егор. Ярослав Зайгарович завтра даст указания и всё для нас всех станет яснее. Гулять можете, только далеко не отходите и в воду не лезьте, хорошо? — Балашов нашёл взглядом охранника. — Паук, проследи.

Тот кивнул.

На этом и закончили.

Вскоре заглянули две девушки, одетые в одинаковую серо-зелёную форму с маленькими кружевными жёлтыми вставками.

— Доброго вечера уважаемые гости клана Моржей. Я старшая служанка, Катерина, — представилась строгая девица лет двадцати пяти или семи. — Пойдёмте, я всё покажу.

После чего отвела Егора и Мелвига к мужскому санузлу и, нисколько не смущаясь, завела внутрь и показала что там и как. Ушла, оставив две стопки мужского белья.

Куней же ускакала с младшей, Радой. Что там у них происходило, Егор не ведал, но наверняка нечто подобное.

Санузел, который Катерина ласково называла «моешной», занимал довольно большое помещение неправильной формы, размером с добрую квартиру-двушку. Его поделили на две неравные части: собственно «моешную», где разместили закрытую ширмами ванну на гнутых бронзовых ножках и три простеньких, отделанных светлым кафелем, душевых кабинки, с раздевалкой и шкафчиками для одежды и вещей, и «туалетошную», — как мысленно окрестил Егор, — с пятью закрытыми кабинками и раковинами.

Всё просто, но качественно: кафель, полированный гранит, нержавеющая сталь, бледно-зелёный фаянс. Немного меди и бронзы.

Мелвиг выглядел весьма довольным. Наскоро ополоснулся под душем, залез в ванну и налил туда пахучего и пенящегося, отмокал какое-то время, метнулся в туалетошную, вернулся обратно и надолго застрял в душевой, включив самый сильный напор холодной воды. Егор мог поклясться, что седой едва не мурлыкал.

Сам Егор пробежался туда-сюда, сделал нужные дела, вымылся под душем и присел в раздевалке в ожидании наёмника. Развернул бельё, примерил. Простые хлопчатобумажные трусы и майка подошли идеально. А вот верхняя одежда осталась своя, обтрёпанная и грязная, хранящая на себе следы долгого путешествия.

Катерина давно ушла, спросить о стирке было не у кого.

Радостно скалящийся наёмник расчесал перед зеркалом отросшую бороду, пригладил волосы и посетовал, что забыл попросить бритву и ножницы. После чего они вернулись в выделенные комнаты и еще минут сорок ожидали рыжую.

Та явилась розовой, распаренной, радостной, пританцовывающей, каким-то неведомым образом успевшей не только расчесать, но и подравнять рыжую гриву. И явно чужой заколкой закрепить волосы в якобы небрежной, но чарующей причёске.

Правда, верхнюю одежду тоже не сменила.

— Женщинам — лучшее, — без особой зависти признал седой. — Но могла бы быстрее. Кишка с кишкой воюет.

— Ой, когда у меня тоже останется три волосинки на бородёнке, смогу быстрее, — отбрила рыжая.

Седой огладил бороду и вздохнул.

— Вот и молчи, знаешь же, что я права, — и девица нагло завалилась на кровать Егора, задрав ноги к потолку и уперев их в стену. Её магическим образом сшитая из футболки юбка слегка задралась, и Егор отвёл взгляд. Погибель всего невинного радостно хихикнула. — Чем бурчать, мотнитесь на кухню, еды принесите. Есть же здесь кухня?

Дверь открылась.

Катерина её придержала и вошли две молодые девушки — одна уже созревшая, с анимешным размером груди и толстой русой косой до пояса, другая юная, совсем мелкая девчонка, тощая и плоская чертёнка, светлая шатенка, стреляющая глазами и открыто улыбающаяся.

Обе в белых коротких халатах и свободных штанах, с ярко-красными передниками и в алых шапочках. У девицы постарше передник заканчивался немного выше колен, у мелкой егозы передник крошечный, в пару ладоней шириной, от пояса с трудом отличимый.

— Это Ульяна, подстряпница, и Венька, побегушка, — представила Катерина и сурово взглянула на мужскую часть гостей. Отрезала: — Уважать, жаловать, не обижать!

До антарктического льда Марковны не дотянула, но морозом шибанула.

Девицы поставили на стол пару подносов: с тарелками, чашками, вилками-ложками, и тут же испарились.

— Итадакижрать! — радостно воскликнул Егор, потёр руки и удостоился недоумённых взглядов. — Чего? Я сказал: приятного аппетита.

— Юный гость, — поджала губы Катерина и метнула тёмную молнию взгляда. — Я закончила с отличием Высшую академию Столового Искусства в Краснодаре. Хочу предупредить: при определённых обстоятельствах произнесённое вами может вызвать… — она запнулась, — некое… очень голодное существо.

Она наклонилась к Егору, показав в вырезе белейшей блузки увесистые полушария, и уставилась суженными зрачками в глаза подростка. Убедилась, что тот не косится на всякое кругло-увесистое, и тихо, но твердо произнесла: