Мегабосс сопутствующего ущерба, не дай Рой.

Так разум победил силу. Бездарно лишившись значительной доли энергии, Данко всех трамваев и троллейбусов на секунду замешкался. А капли — нет.

Десятки их напали на огромную сияющую тушу. В месте ударов вспухало облако пара и электромонстр отшатывался, отползая на шаг-другой. Мегакапля тоже давила, отвлекая внимание. Отрастив такие же ложноножки, как электрические щупальца у Данко, отбивала его удары и даже, при случае, метала более мелкие (всего лишь в пару тонн) капли в противника.

Энергомонстр отступал.

Капли торжествовали.

Минут за десять и запинали. В какой-то момент изрядно скукожившаяся сияющая туша покорно развернулась (хоть и пойми это со стороны!), скользнула в пролом, да там и спряталась. Десяток капель бросились за ней, из пролома несколько раз шипело, вылетала струя плотного разогретого пара, да и утихло всё.

Ну, так, изредка сально шкворчало, жестяным дребезжало, здание вздрагивало в ознобе, падали уставшие кирпичи.

С каждой минутой всё реже и тише.

Набежало синемундирников, оцепили улицу. В кольцо попали и Егор сотоварищи, не успевшие вовремя сделать ноги: уж очень сильно выложились Куней и Мелвиг, по окончанию событий бессильно повалившиеся на асфальт.

Ещё через четверть часа понаехали всякие непричастные, кавалеры будущих наград. В солидных авто и с красивыми кожаными папками в руках. Уверенным голосом командовали: туда! Нет, сюда! Делай это! Бросай, хватай вон то!

Чиновная братия суетилась, измеряя линейками оплавленные кратеры, собиралась большой толпой и, задрав головы, качала оными, рассматривая дыру в стене, простукивала кирпичи пальцами, прислонив ухо к стенам, пинала на излёт валяющиеся обломки, обнюхивала пепел от плакатов, делала скоропалительные и мудрые выводы.

Работала.

Вербально устраняла неполадки.

И всякое другое тож.

А дальше началось кино, но другое. И цирк.

Синие мундиры сжали кольцо и взяли на карандаш всех, кто оказался в оцеплении. Как ни странно, ни одного свободчика не поймали, все успели утечь. Даже покалеченные в давке умудрились уползти, а погибших ни одного не нашли. Или опыт, или чудо, не иначе.

А вот троицу поймали. Ещё загребли сизоносого, вагоновожатого, пару пассажиров, которые были слишком оптимистичны и надеялись укрыться в соседних переулках, и… Августу, повелительницу яблонь! Та, оказалось, тоже далеко не ушла, беспокоясь то ли за будущего покупателя, то ли за брошенный товар.

На медленно кружащего по полю битвы мага синие мундиры внимания не обращали. Ну, если надо было освободить дорогу, то конечно. А так — ни один не решился остановить, спросить, уточнить, задать вопрос о погоде и удобстве капельного кресла.

Егора же начали терзать.

Кто, что, куда, откуда и зачем.

Где, как, почём и с чем.

И за нафига?!

В круглом золоте? Что вы говорите! И сколько? Где оно? Куда-куда?

Егор мычал, улыбался, ковырял носком ботинка оплавленный асфальт, надеясь, что Куней или Мелвиг придут в себя. Изредка бросал фразы, путающие даже его самого. Уж слишком неприятно выглядели люди в синих мундирах. Совсем ничего не отвечать — казалось опасным. Вот и выдумывал разное.

К счастью, Куней очнулась и переключила внимание дознавателей на себя.

А почти тут же мимо протёк Владыка капель, остановился и с нечитаемым выражением лица полюбовался на Егора. Задержался на полминуты, не больше и поплыл дальше. Ухмыльнулся напоследок и даже, кажется, подмигнул.

Вопросы резко прекратились. Синемундирники будто забыли о существовании парня и его спутников. Увели пассажиров, включая хмуро поглядывавшую на поломанные корзины Августу, оставив в покое троицу. Как раз Мелвиг заворочался, невнятно мыча и пуская мелкие прозрачно-радужные пузыри изо рта.

А вот рыжая скривилась:

— Проклятье, он тобой заинтересовался.

— А кто он?

— Да Дисп его знает! Не могу же я помнить всех московских магов? По силе — магистр, не меньше. Водник, точно. Старший-на-голубом, может и выше. Надо глянуть Синие страницы, может поймём кто это.

— А чем грозит?

— Спроси что полегче. Может, ничем. Может, потом наймёт бойцов и тебя ему прямо на прозекторский стол уложат.

— Слушай… — впечатлился Егор. — Давай валить отсюда? Согласен пешком!

Кунней, бросив взгляд на оплывший от жара вагончик, мрачно хмыкнула.

— Хватай! Идём.

И они пошли, волоча пьяного от потери энергии Мелвига.

Егор шёл и вспоминал. В ту долгую минуту когда маг-водник пялился на него, сам Егор неожиданно для себя самого сунул правую руку в карман куртки. Там едва слышно чвиркнуло и несильно кольнуло в палец.

Вот тогда водник и ухмыльнулся. А потом двинулся по своим делам.

Когда ковыляющая троица добралась почти до Курского вокзала, Егор и спросил:

— Слушай, Куней, а что такое может чирикать?

Рыжая остановилась и изумлённо воззрилась на спутника.

— Воробей?

Егор молча мотнул головой.

— Так, погоди! — девица начала подозревать. — Где чирикает?

— В кармане.

Обалдевшая девица ответила не сразу.

— А ну, покажи!

Заглянула, нахмурилась.

— Поздравляю. Ты украл элементаля из московской городской электросети.

— Это элементаль?! И что делать?!

— Да откуда я знаю?! Выбрось его!

— Он прикольно чирикает, — угрюмо ответил Егор. — И тёплый.

Помолчав, рыжая проворчала:

— Логично. Тогда оставь.

— А это была электросеть? Погоди, так то здание — станция?

— Да, очень старая электростанция, ещё когда ток получали с помощью элементалей. Ей лет сто, небось.

— А сейчас как?

— Сейчас новые экологичные технологии: жгут газ, уголь, мазут. Старых станций почти и не осталось, признали опасными. Мол, истощают астрал, эфир, божественный план и всё такое. Радиация, опять же, астральная. Уроды всякие рождаются.

— Серьёзно?! — Егор со страхом заглянул в карман. Там невинно сияла крохотная точка.

— Как сказать, уроды точно рождаются. Видел, с плакатиками ходили? Это Армия освобождения, так себя называют. Борются за то, чтобы астральных существ отправлять на свободу в астрал. За государственный счёт. Вот таких как я или этот здоровяк, которого мы волочём.

— А… А ты как к этому относишься? И зачем в астрал?

— Да чтобы я по своей воле в астрал?! Не-е-е!

— Там плохо?

— Там хорошо, только кому? Энергии полно, можно жрать от пуза. Ну, или тебя сожрут. Чтобы первую неделю выжить, надо хвостов пять иметь. Или четыре. Четыре, минимум. А если меньше, то всё — чавк-чавк. И ты где-то там, куда уходят все наши.

— Сурово у вас. О, я это уже говорил.

Хмыкнув, Куней продолжила:

— У диких астральников как? Чтобы кому-то стало хорошо, всенепременно другого надо съесть.

— А у людей?

— У людей по-всякому, бывают и не столь радикальные варианты. Поэтому наши, кто поумнее, к людям отправляются. Покровителей находят, дарами кланяются, в наём идут. Редко кто может свою стаю собрать, но и так бывает. Вон, Островные смогли. У людей тоже не шоколад, конечно, но хоть не жрут сразу. Есть шанс возвыситься.

Она помолчала, вспоминая. Вздохнула.

— Вон, помнишь этого здоровяка-искровика? Он же туп как пробка, в сто раз глупее мыши, но если бы его свободчики не раздразнили, ни за что бы наружу не полез. Там же ничего для него нет. А на станции кормят, ухаживают. Подвели природные жилы, да и питают. А он в ответ электричество отдаёт. Вот, лет за двадцать так разжирел. Конечно, на свободе такой элементаль мог бы и поумнеть, за двадцать-то лет, а может даже разум бы обрёл. Но… это если бы выжил, на что надежды никакой.

— То есть, его как свинью растят?

— Где-то так.

— А потом под нож?

— С ума сошёл? Такого здоровенного? Нет, продадут кому-то из серых или синих кланов или Погонщикам. Может даже на фиолетовый сбагрят, всё ж здороват, собака. Но вообще тут сложно сказать. Он так-то смирный должен быть, но воспитать — трудов больших встанет, а разум дать тем более. Не всякий возьмётся.