Мелвиг довольно щурился. И — ждал. Щенок должен осознать ошибку. Что за молодняк без ошибок? Но, выслушав еще четверть часа непрерывных восторгов, понял что сам обмишулился и решил поторопить.

— Щит готов. Как на охоту пойдёшь?

— Как? А вот! — Егор схватил в левую руку двухметровую полусферу. Нижним краем упираясь в землю, она накрывала с головой. Бросился к огненным полосам. Но с каждым шагом бег замедлялся, пока Егор не остановился в паре шагов от огня.

Щит — отлично прикрывал спереди и сбоку. Если выставить вперёд, то укроет с фронта и с боков тоже. А вот ноги… Ноги — нет, придется идти без защиты по углям и шлаку. Минута, другая — и ботинки сгорят.

Отойдя подальше от огня, Егор в задумчивости принялся бродить, осматриваясь. Надеялся, что решение найдётся, не может не найтись! Ведь такие классные щиты, надо только придумать как их применить.

— А ты можешь сделать лодку?

— Лодку? — поперхнулся седой. От щенка он ждал признания в беспомощности, а тут опять неожиданная идея. — Какую лодку?

— Такую же, зеркальную.

Наёмник выдохнул. Всё же щень остаётся безмозглой щенью.

— Парень, я тебе не пианино с опушки леса! У меня есть навыки, но навыка «Создать призрачную лодку» нет. Как-то не требовалось раньше. Я вообще сомневаюсь, что кто-то такой навык имеет.

— Пианино? А, ты про рояль! Рояль из кустов.

— Может и рояль, — проворчал седой. Фразу эту он пару раз слышал в мире Егора и запомнил плохо. Хоть и оказалось, что применил верно.

— Значит, лодку не можешь.

— Нет. Если мне надо пересечь реку, то я выпускаю крылья...

— У тебя есть крылья?!

— Есть. В нашем мире. А здесь... Здесь я такой же бескрылый как ты.

Стоящая неподалёку Куней молча покивала. В былые времена она изредка каталась на волке с крыльями. Ветер в лицо, громкие хлопки за спиной, падение с высоты, от которой так сладко замирает сердце…

Может стоит подумать насчёт ватаги с Мелвигом?

А Егор не унимался. Перевернул щит, залез внутрь как в тарелку и выглядывал, прикидывая какая часть тела будет защищена от жара. Каменное кружево трещало, но держало нахального пацана.

Седой хмыкнул и посоветовал:

— Сходи в лес, поищи там дерево потоньше, сруби и очисти от ветвей.

— И что?

— Попробуй сделать шест. — Мелвиг тоже повернул свой щит параллельно земле, выпуклостью вниз. — Чем тебе не лодка? Эй, рыжая, сможешь сделать дно покрепче?

— Вылезай! — Куней выдернула мальчишку из зеркальной супницы. — Иди за палкой.

А сама занялась его будущим транспортом, раскидав по дну каменные нити толще прежних, связав из них прочное основание, на котором можно стоять и не бояться что сломается.

Егор вернулся с кривоватым, но прочным стволом в полтора своих роста. Попробовал управлять «лодкой», смеша до колик спутников. По большей части просто крутился на месте, хотя иногда, применив ломик, удавалось проплыть по воздуху метров пять-десять в нужном направлении. Но каждый раз Егор с трудом удерживался, едва не вываливаясь на землю.

Судно требовало серьезного улучшайда — киля, клотика, юта, бака, бимсов, брамселей, шпангоутов и капитанского мостика, но рыжая возмутилась и отказалась. А может просто достигла предела своих возможностей, но признаваться не желала. Женщина!

Общим решением постановили, что идея с шестом хороша и перспективна, но учиться придётся долго и не здесь. Также приняли, что ради охлаждения и остойчивости стоит в лодку налить воды. Решение выполнили: оттащили лодочный щит к ручью, где уже настропалившийся Мелвиг создал пару щитов-вёдер и общими усилиями до половины наполнили серебряную ванну водой.

Отволокли потяжелевшее корыто ближе к пламенной переправе и сели отдохнуть. Егор предложил батончики. Саранча расхватала. Даже саламандра с интересом куснула и вроде осталась довольна.

— Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, — продекламировал Егор смутно знакомое.

— А дальше?

— Дальше все умерли. Утонули.

— Жизненно. Но, парень, в следующий раз сочиняй повеселее.

— Утонуть нам не грозит, — встала на сторону подопечного рыжевласка. — Главное, чтобы из нас суп не сварился.

— Погоди, сейчас попробую, — седой запустил руку в воду. Через некоторое время от воды повалил пар и она покрылась ледком.

— Так, так, вот и открываются тайны, — весело заявила погибель тайн. — Кажется…

— Когда кажется, солью кругом сыпать надо.

— Ладно, ладно! — захихикала рыжая. — Зато я придумала как поедем.

— Я думал ветром толкать.

— Скучно! Я покажу как веселее.

Седой, подозревая страшное, всё же согласился. Силу было жаль до слёз.

И вскоре собрались.

Даже репетицию провели, вдоль огненного берега.

В серебристой супнице с ледяной водой Егор занял место слева, стучал зубами и держал запазухой горячую зверушку. Шест взял с собой, зверушку кормить. Рюкзак висел за спиной, затянутый на все ремни. Оставалась глупая надежда, что промокнет не всё.

Куней села в центре и, как и Егор, держала щит.

Седой же уперся в бортик щита, придерживая всю конструкцию своей силой. Толкнул, навалился, разогнался, вбивая ноги в землю, вздымая позади себя шлейф песка и пыли, бежал и толкал. И уже когда блистающий экипаж влетел в пламя, метнул себя. Плюхнулся у правого борта, обдав остальных ледяной волной и брызгами, мгновенно перехватил у рыжей щит.

А та вскочила и, завопив, метнула через щель меж двух щитов вытянувшуюся на два десятка метров плеть. Крючья зацепились за пылающую землю. Девица хекнула, напрягла силы, дёрнула. И невиданный экипаж покатил, полетел, раздвигая дым и жар.

Щёлкала плеть.

Супница набирала скорость.

— Куне-е-е-ей! — вопила возничий.

Мелвиг сцепил зубы.

Егор и саламандра дрожали.

…Затормозить не смогли.

Ведь когда хочешь тормозить, то тормозишь, верно? Выключаешь двигатель. Сбрасываешь пар. Опускаешь закрылки и выпускаешь парашюты аэрофинишёров. Клинишь колеса и сыплешь песок на рельсы. Выставляешь ноги, сдирая ботинки об асфальт. Переключаешь турбину на реверс. Бросаешь под колесо стальной башмак. Предпринимаешь какие-то усилия, блин. Наконец, когда ничего не помогло, закрыв глаза и сжимая ручки кресла, молишься богам всех тормозов.

Да что вы? Это мелко и скучно!

Точно не для погибели всех зануд!

И потому десантное судно выбросилось на пляж из валунов на полной скорости. Запнулось, перевернулось, взлетело, расплескивая на камни воду и вопящих пассажиров. Грохнулось сверху, накрыв тех, кому не повезло. Пошло юзом, поддав по пятой точке других. Шмальнуло по округе каменной шрапнелью. И, наконец, перевернулось ещё раз, шмякнув по башке третьих.

Успокоилось и замерло, выслушивая стоны и проклятья.

Ну, не только.

— Как я?! А! — вопила мокрая огневолосая курица и ковыляла в победной пляске. — Ну как я?! Крута?! Озверина же?! Молодец же, молодец?

Егор, охая, сел на задницу, ощупывая себя и не находя драгоценную ношу. Повертел головой и увидел что огневичка уже деловито грызёт шест. Камни вокруг неё исходили паром, на глазах светлея.

— Давно так не летал, — признался здоровяк, пересчитав пальцами зубы.

Егор на четвереньках пробрался к ящерице. Следовало торопиться, в таком аду выжить нелегко. Взял шест и понёс к центру каменной косы. Огневичка мотылялась на конце добычи, вцепившись зубами и лапами. Деревце занималось дымком.

В центре островка нашлось неплохое место, будто созданное для очага. Уютное, укрытое со всех сторон невысокими камнями. Порубив на части шест, Егор сложил из них в очаге солнышко, а в центр посадил саламандру. Та держала в лапах большую щепу и деловито её точила.

Егор присел рядом, казалось, что так было легче, не настолько жарило.

Подбежала огневичка, покрутилась под ногами и уронила золотой шарик. Вернулась в очаг, нашла другую щепку, затрещала огоньком.

— Яйцо? — спросил из-за спины наёмник.

— Похоже, — согласился Егор, пошевелил горячий шар пальцем. Тот был классической формы куриного яйца, только намного меньше перепелиного. Ну и цвет подкачал, золото что в лесу, что на камнях отлично видно, не спрячешь. Первая же сорока засорочит.