Проломятся, наверное. Но с жертвами и прочими покалеченными. У людей с умом-то не очень…

— Ужасно, — пробормотал Холмс, придерживая коленом баррикаду — на дверь снаружи уже напирали с неясными намерениями. Собственно, и вся перегородка скрипела и ходила волнами. Их же там, в вестибюле как засоленной рыбы в бочке…

— Но что мы можем сделать, Шерлок, — сказала бледная Флоранс. — Обезумевшая толпа глуха…

— Паника, — напомнила Лоуд, наставительно поднимая палец к потолку. — Был когда-то такой бог обозленный. С ногами у него было нехорошо. Или с руками? Неважно. В общем, при виде его люди теряли последний ум и принимались вытворять вот такое. А если вдуматься: у того бога просто ноги небритые и немного козлом воняют. Э, а вот это нехорошо…

За дверью дружно закричали «сорвите драпировку!» и потянуло дымом.

— Боюсь, там сбили рожки освещения, — выдвинул вполне вероятную версию умный мальчишка.

— Не хочу предрекать, но можем и сгореть, — предупредила Лоуд.

— Так давайте срочно выбираться, — призвала Флоранс. — Перегородку можно сломать?

Это она молодец. Уже отошла от внезапного распрощания с самым главным шпионским звеном, взяла себя в руки.

Лоуд с мальчишкой не сговариваясь, придвинули большой стол к дальней стене.

— Верхняя? — вопросительно бросил мальчишка, запрыгивая на стол.

— Именно, — подтвердила Лоуд, подавая ему стул. — А из вас выйдет толк, юный джентльмен.

И последнему ющецу понятно, что начинать ломать перегородку, усиленную деревянными панелями, лучше по верху. Там она пожиже и сами рейки подцепить можно. Но высоковато. Оборотню пришлось запрыгивать на стол и подставлять на стул еще и табуретку (хорошая, кстати, табуретка, такую и в лодке можно возить. Компактная, изящная, но крепкая. Сядешь, к примеру, рыбу удить…). Холмс не струсил, поднялся еще на ступень, хотя сооружение пьяно покачивалось. Снизу пирамиду подперла Флоранс, навалившись на край стола. Вот, тоже выучка видна…

Юнец отодрал рейку, вторая не поддавалась.

— Держи! — Лоуд подала вверх нож.

— Благодарю, — Холмс с изумлением подхватил немаленький, взявшийся ниоткуда нож, но туповатых расспросов устраивать не стал…

Наверху хрустело, внизу дымило. В вестибюле (что за слово такое, какой припёрок его сочинил?) стихало, но дым так и пер…

Холмс, наконец, отодрал здоровенный кусок штукатурки, осыпал нижних шпионов белой пылью и потеряно поведал:

— Здесь дальше камень. Мы ошиблись, нужно было брать левее…

— Что ты как тупой ющец? — разозлилась Лоуд. — Какой камень⁈ Глянь: дым утягивает, сквозняк там…

— Взгляните сами, мистер Гише, — мальчишка ухватился за край дыры, повис на руках. Пришлось карабкаться к нему, снизу Флоранс придерживала табуретку и кашляла. Следовало поторапливаться, все-таки дама, возьмет да задохнется. Отвечай потом…

Прикидывая варианты различной ответственности (все удивительно дурные) Лоуд мигом взлетела к дыре. Действительно, камень. Но сбоку-то не камень? Щелочка есть.

— Там за стенкой стоит что-то, — определила опытная оборотень. — Надгробье старинное, ющец его задери? Дырку расширить нужно.

— Вы правы, — мальчишка тоже раскашлялся.

— Возьмите фильтр, — Флоранс умудрилась, не отходя от стола, дотянуться до стопки салфеток и намочить их из кофейника.

— Видишь, некоторые люди головой думают, а не стенки вокруг высматривают, — попеняла Лоуд молодому коллеге. — Рот-нос заткни и представь, что ослеп.

— Ухм, — заверил Холмс, зажимая себе влажной салфеткой нижнюю часть мордоса.

Лоуд трансформировалась (вот очень правильное слово. А то «обратилась», «обратилась». То очень убогонько звучит.) в рыжего мальчишку, сунулась в дыру и надавила лбом на штукатурку в стороне от камня. Стена поддалась. Бурча на царапающиеся щепки, Лоуд протиснулась на свободу, очень постаралась не упасть и уцепилась за опору понадежнее. Ага, статуя, голова лысая, но сидеть на ней можно. В музейном зале было дымновато и темновато, мерцал в пелене дыма единственный двухрожковый светильник, зато в дальнем углу очень весело потрескивало и пылало. О, разгорается потихоньку. Скоро пожарные прикатят, кстати, шлем бы новый…

Оставив нужные мысли на-потом, Лоуд развернулась на скользкой лысине, протянула руку юнцу:

— Цепляйся, выдерну!

— Нет! — твердо отказался воспитанный шмондюк. — Сначала спасем мадам Гише.

— Да я ее в одиночку вообще не подниму, — обиделась Лоуд. — И дыру расширить надо. Не дури!

Мальчишка скрипнул зубами, протянул руку. Затрещала, разламываясь, штукатурка. В момент протаскивания обнаружилось, что парень чертт знает какой длинный. Ну, ничего, весь вытащился, оперся о плечо статуи и немедля сунул мордос в дымящую дыру. Лоуд переместилась к нему, раскорячилась между статуей и проделанным лазом. Ухватились за мягкое, потянули, меховая длинная накидка вполне выдержала груз. Голова мадам Гише, с завязанным кофейной салфеткой рото-носом, показалась в отверстии. Ее тактично протащили в расширившуюся дыру, помогая друг другу и опираясь на изваяние, спустились на пол.

— Удивительное средство спасения, — заметил Холмс, возвращая даме слегка пострадавшие меха.

— А это кто ж такой? — спросила Лоуд, завязывая влажной тряпкой собственный мордос и разглядывая статую — та оказалась вовсе не лысой, а просто в каком-то нелепом гладком шлеме.

— Кажется, Ганнибал, — глухо пояснила Флоранс. — Пытался погубить Рим, но спас нас.

— Что ж, раз на раз не приходится, бывает и спасительство подвернется, — согласилась оборотень. — Если великий человек, так могли бы снарядить как следует. Что это за каска — ухватиться не за что? Пошли, пока тут вовсе не разгорелось…

Шпионы миновали груду камней, (видимо, чрезвычайно исторических), непременные пальмы, и оказались в галерее. Здесь было просторно: одни обломки и труп с замысловато сломанной рукой. Дымный сквозняк клубами проносился по еще недавно роскошному пространству. За разбитыми окнами фасада что-то активно стучало и хлопало, воодушевленно орали команды…

— Это артиллерия, — объяснил Холмс. — Остатки батареи ведут огонь.

— Не, я не по этой части, — предупредила Лоуд. — У нас по артиллерии отдельный специалист. Ищем приличное окно и выбираемся.

Беглецы поспешно перешли в тыловую часть здания. Идти приходилось почти на ощупь — газовые светильники погасли, видимо, газовые трубы ведущие в здание уже успели перекрыть. Но поздновато додумались — горели простенки, гобелены, удивительно пахуче пылала лавка восточных украшений.

— Не поскользнитесь, — предупредила Лоуд.

Перед разбитым окном тускло блестела порядочная лужа крови. За окном вопили на разные голоса, что-то звякало и гремело, но вроде бы без выстрелов. Холмс поднял с пола статуэтку, деловито выбил опасные остатки стекол в раме.

— Выбираемся, — скомандовала Лоуд и обернулась на странный звук.

Меж клубами дыма с жалобным рычанием пронесся зверь — черный, быстрый и не лишенный изящества.

— Зверинец спасается, — обрадовалась оборотень. — Молодцы! Это, верно, тигр был.

— Судя по цвету, пантера, — поправил мальчишка-всезнайка.

Лоуд спорить не стала. В такой копоти любой тигр крепко почернется. А юнец страшно мечтает на Фло впечатление произвести, так чего мешать.

— Я вас приму, мадам Гише, — пообещал тощий кавалер, выбираясь в окно. — Тут не так высоко…

— Лезь, — оборотень помогла Флоранс встать на рамный подоконник. — Раз сказал, что примет, так примет. Человек слова!

— Собственно, я и сама вполне способна спрыгнуть, — заверила благородная дама, подбирая подол. — Оставь иронию, лучше облик смени. Здесь не так много детей, внимание привлечешь.

Лоуд хмыкнула. Нет, ну все подряд учат. Образование у них. Всё знают. А ганнибалову спину от простой стены отличить неспособны.

На улице было получше и посвежее. Здесь никто не стрелял, зато все бегали, кричали, плакали, перетаскивали раненых, уводили обожженных. Пожарных, правда, еще не было. Из окон Хрустального все выбирались и выбирались люди. Дворец неумолимо разгорался, внутри что-то глухо рушилось. В стороне от зарева парил и светил прожекторами здоровенный дирижабль…