— Не дергайся! Беложопый выродок! Эти цепи выкованы из отличного имперского железа… и они сдержат силу даже святого дитя как ты — хихикая, заверил залезший ко мне в телегу темнокожий мужик с большим телом и удивительно маленькой головой. Большой нос, крупные передние зубы и тонкие черты лица наводили меня на сравнения с крысой или каким-то иным грызуном, но я все же удержал себя от колкостей и, ничего не спрашивая, молча посмотрел на своего уродливого пленителя. Которому, как оказалось, и не нужен был собеседник. Он мог прекрасно поговорить и с самим собой.

— Вижу что ничего не понимаешь. И не мудрено. Глупо и наивно было пытаться осквернить наш храм своею поганой кровью. Ты, наверное, и подумать не мог что творцы нашего мира обрушат на тебя свою кару и проклянут жуткой болью. Ну ничего. Скоро наш правитель, халиф Уркох лично оборвет твою бесполезную жизнь и лишит империю Саранхал еще одного потомка их святых. Завтра утром мы уже прибудем в Великий Скар и тогда…

— Завтра? Это хорошо. Значит успею еще немного поспать — перебивая этого разговорчивого недоумка, спокойно проговорил я и закрыл глаза. После чего, старательно не обращая внимания на речи этого урода и отстраняясь от окружающего меня мира, принялся мысленно высекать у себя на сердце еще два имени, крепя мою неприязнь к безумным творцам этого не менее безумного мира. Да, было очевидно что я все равно ничего не смогу им сделать, но это не мешало мне ненавидеть их за всю ту боль, которую они причинили мне, другим людям и бесчисленным иным народам. Ненавидеть и в своем воображении сжигать этих тварей вместе с сотворенными ими чудовищами и инкубаторами.

«- Ну ничего. Теперь у меня есть возможность хоть как-то им подгадить. Благо меня не убили пока я спал и теперь везут туда куда нужно. А с вернувшейся силой и уговаривать других теперь будет куда проще.»

Посмотреть на главное поселение кочевья когда мы до него добрались у меня так и не получилось. Видимо не желая беспокоить людей, на подходе к Скару мои пленители открепили от бортов шесты с уже начавшими пованивать на жаре головами моих друзей, а потом и меня самого прикрыли какой-то плотной дерюгой, скрывая от чужих глаз свой необычный груз. Я конечно мог бы начать дергаться и кричать, добавляя проблем сидевшей в телеге носатой крысе, но мне было просто лень заниматься такой ерундой. Хотелось просто поскорее добраться до нужного места и встретиться с местным правителем, чтобы высказать именно ему пару упреков и требований, а не его бесполезным и ничего не решающим слугам.

А еще, я все еще не хотел показывать своей силы и боялся лишний раз шевелиться. За прошедшую ночь мое тело успело измениться и стать больше, ослабляя натяжение цепей, из-за чего начали скрипеть уже не слегка провисшие звенья, а сильно впившиеся в руки и ноги оковы. Поэтому у меня появилась опаска случайно разомкнуть кандалы при излишнем напряжении мышц, так что приходилось держать свои конечности предельно расслабленными и мысленно следить за этой проблемой, чтобы не дернуться на какой-нибудь кочке. Благо, улицы главного степного поселения были вымощены камнем и почти идеально ровными, что позволяло не так пристально следить за своим сильно поменявшимся телом… и размышлять о том, что это уже не стойбище, а вполне основательный и полноценный город.

— Уж прости, потомок святых, но мы не удостоим тебя чести посетить дворец нашего правителя. Никак нельзя запятнать это древнее здание твоей проклятой творцами кровью. Мы уже сообщили халифу Уркоху о пленении имперского диверсанта и он согласился с тем что такого осквернителя как ты лучше допросить и казнить без лишних глаз, где-нибудь на окраине стойбища. Подальше от конюшен и богатых улиц, поближе к выгребным ямам, чтобы там потом и притопить твою оскверненную плоть — мешала моим мыслям эта черная носатая мышь, глумливо и ярко описывая мое скорое будущее. Он упивался своей маленькой властью надомной и не имея возможности навредить крепкому телу своей жертвы, глумился над беззащитным разумом, видимо наивно думая что его слова меня хоть как-то трогают. Смысл его речей миновал мои мысли, почти никак не цепляясь за них, вызывая слабое раздражение лишь своей нудностью и мерзким скрипучим голосом.

— Да-да-да-да. Я все понял, осознал свою ничтожность и уже боюсь. Я даже готов попросить прощения у твоего правителя за все свои злодейства и сотни убитых степняков. Готов ответить на все его вопросы… Только прекрати уже наконец скулить под ухом. У меня и так все болит от проклятия создателей, так еще и ты своим мерзотным голоском мучаешь. Помолчи немного и дай от тебя отдохнуть — намеренно громко просил я, явно привлекая внимание идущих по улице людей. Что точно не порадовало моего пленителя. Он требовательно зашипел, прося меня быть потише, но потом, ворча что-то себе под нос, нехотя слез с телеги. И вот я наконец-то остался наедине со своими мыслями… посреди довольно многолюдной и шумной улочки по которой меня куда-то везли.

Видимо Дион и Тохатоп сопротивлялись и умерли в бою, не желая даваться в руки пытарям халифа, из-за чего никто пока не понял, что я являюсь перерожденным. И это, несмотря на смерть пары хороших товарищей, было просто прекрасным исходом, так как выводило из-под внимания врагов сестренку Мирину. Они могут использовать ее жизнь как весомую угрозу… влияние которой могло меня и прогнуть под волю здешних правителей. Ну а раз опасности для сестры пока нет, мне можно было себя никак не сдерживать и поначалу даже поддержать ошибочную мысль о том, что я отпрыск имперских святых. Благо, никто из моих пленителей в этом не сомневался, видимо успев потыкать в меня клинками и оббив свои ноги об мои каменные бока. Ну а воспользоваться каким-нибудь шилом и ткнуть им глаз или ухо они не догадались, позволяя моему телу становиться еще крепче и живучее. Несмотря на то, что сильно ослабевшая боль еще блуждала по телу, говоря о том что необходимые для полного изменения пять дней еще не прошли, я почему-то был уверен в своей прочности. Даже начинало казаться, что все то же шило, пробив мозг, не смогло бы меня убить… учитывая мою выносливость, перевалившую за пять десятков.

[Дух — 1] [Интеллект — 11] [Ловкость — 35] [Выносливость — 51] [Сила — 101][Мирное владение — 13] [Боевое владение — 124]

Характеристики радовали глаз, но я пока не мог прочувствовать и осознать свой переход на новую сотню в силе. Да и до ста выносливости было пока далеко, так что у меня еще была возможность безнаказанно, со стороны творцов, убивать всяких одноглазых тварей. Но это потом. А сейчас для меня куда важнее было вызнать хотя бы примерные характеристики местного халифа и его верного слуги, ну а поняв насколько велика разница между нами, уже решать как вести с ними разговор. Хотелось бы конечно занять вершину сильнейшего, но сперва нужно было посмотреть на них… И попробовать выкрасть сестренку если они оба окажутся близки мне по силе. Лишать степь сразу двух защитников было точно нельзя, так как именно им придется биться с поводырем если у меня не получится его одолеть.

Ну а если я все же убью эту тварь, то возможно этой победы мне хватит чтобы стать высшим человеком. Только вот… непонятно, нужно мне это бессмертие или нет? С сестрой кажется все хорошо и ей мое появление принесет лишь боль воспоминаний и новые беды. Ну а иных целей в моей жизни кажется и не было. Можно было конечно последовать примеру других наблюдателей и, поставив еще одну статую в храмах, дождаться появления следующего бедствия…, а потом убить его и умереть от настоящего гнева творцов, желая подарить народам этой части мира еще одну или две сотни лет спокойствия. Столетие которое они потратят впустую, радуясь мирной жизни и не стремясь к какому-то развитию. Вон, как те же имперцы, которые ничего не меняли у себя до тех пор, пока их за зажиревший бок не начали покусывать кочевники. Насколько я знаю, все эти арбалеты и этот странный язык колокольчиков были придуманы всего несколько лет назад, для укрепления обороны своей огромной страны. В которой все привыкли к вечному миру и очень обрадовались тому, что в бой вместо себя можно отправлять всяких перерожденных дурачков.