— Выбрось оружие! Иначе я вскрою твоему другу глотку!!! — закричал боец, будто бы от его громкости что-то зависело, а потом встряхнул толмача, оставляя на его горле небольшой порез, на котором тут же принялись набухать крупные капли крови.

— Он мне не друг — пожав плечами, спокойно ответил я, а затем, шагнув в сторону, все же кинул на лежанку неудобный по руке меч.

— Да мне плевать, кто он тебе!!! — опять закричал молодой степняк и увидев что у меня в руках нет оружия, опять приказал — Ложись! Ложись на пол!!! Быстрее! Пока не снес ему голову! — страх в глазах знающего язык колокольчиков. Боль и страх… которые были мне безразличны. Сделав шаг вперед, я подхватил один из своих топориков и тут же метнул его… попадая носком лезвия прямо Виркону в голову, мгновенно убивая толмача. После чего просто пнул мертвеца в грудь, вынуждая его завалиться прямо на своего пленителя, а потом и на одну из подзорных труб, кажется с хрустом что-то ломая в ней. Затем подскакиваю ближе и еще одним ударом ноги в голову выбиваю из темнокожего сознание, заканчивая этот скоротечный бой.

После чего мне пришлось немало поработать и повозиться. Чтобы не привлекать внимания птиц и иных степных падальщиков, стаскиваю все тела в землянку и присыпаю кровь землей. После чего спускаюсь вниз сам и принимаюсь связывать прихваченными в деревне веревками троих еще живых врагов. Стянул им руки и ноги и посадил всех рядом к одной из земляных стен, а затем, дожидаясь пока они придут в себя, перетянул чистой тряпицей палец и обтер рубахой Виркона запачкавшийся его большим умом топор. Не обращая внимания на ругань, угрозы, вопросы и стоны боли, попробовал почитать книги моего ’’друга’’, на деле оказавшиеся каким-то любовным бредом, вызвавшим лишь отторжение и злость, из-за невольного напоминания об Олии. И лишь когда последний из троицы наконец-то открыл глаза, тут же принявшись проверять путы на прочность, а окружение на наличие опасности, наконец-то пришла пора для первого вопроса сразу ко всем.

— Я убил ведающего язык и командиры сразу поймут кто это сделал. Путь назад мне закрыт, поэтому… мне нужна ваша помощь. Если вы согласитесь довести меня до одного места, то останетесь живыми и сможете похвалиться перед своими командующими тем, что нашли и уничтожили целый наблюдательный пост. Как вам такое предложение? — вполне честно говорил я степнякам, думая о малой вероятности того, что среди них мог бы быть чувствующий правду, раз они решили нас захватить и учинить допрос. Увы, лишившийся одного глаза воин не имел такого таланта. Как и здравого смысла.

— Я не верю тебе! Все белые лжецы! Белым нельзя верить! Он обязательно обманет! Непонятно куда его нужно… — не став дослушивать этот бред, я просто вогнал ему под ребра его же прямой короткий меч, безжалостно пронзая сердца и обрывая одну бесполезную жизнь. После чего, немного помучавшись, перетащил его нелегкую тушу к остальным телам и, вернувшись к оставшимся двоим, задал им прямой и понятный вопрос.

— Ну что мужики? Выслушаете меня до конца? А потом я спрошу опять, есть ли у кого-то из вас желание помочь белому, переродившемуся в вашем мире воину — договорив, ожидаемо получил два согласных кивка. Возможно вести меня куда-то они и не хотели, но вот пожить хотя бы еще немного желали наверняка.

Не видя причин куда-то спешить и не чувствуя опасности снаружи от возможных товарищей этой четверки, я сначала подготовился к долгому разговору, положив перед каждым по бурдюку с водой и куску вяленой конины. Затем воткнул в землю два топора, как предостережение от глупых решений, и лишь после этого развязал одного из степняков, позволяя ему помочь своему другу. Ну а когда мы все нормально расселись и утолили жажду после короткого боя, наступила пора для представлений и первых вопросов.

Тот крикливый, тощий парень который пытался прикрываться толмачом оказался Дионом, отцом двух маленьких детей и бывшим землепашцем, которого согнало с родных земель опасно приблизившееся бедствие. Поводырь убил работавшую в поле жену и уничтожил большую часть деревни, после чего ему пришлось бросить все свое хозяйство и отправиться в главное стойбище на поиски помощи, новой жизни и защиты. Их правитель обещал обиходить, вырастить и устроить в жизни всех ребятишек беженцев, отцы которых согласятся отправиться в бой против имперцев. Именно поэтому, имея продолжение себя в детях и зная что с ними все будет хорошо, многие мирные жители степи без страха отправлялись на смерть и с такой жестокостью убивали своих врагов, сжигали леса и деревни, шли в безнадежные бои, желая забрать с собой как можно больше противников.

Имя второму кочевнику, которого я оглушил броском меча, было Тохатоп и его история жизни оказалось очень похожей. Когда река изменила свой ток, выбрав совсем другое русло, его стойбищу пришлось сняться с места и отправиться в путь. Только вот, ища где будет удобнее осесть, они случайно столкнулись с бедствием. Рассказывать об этом столкновении бывший пастух, а ныне воин степи конечно же не стал. Вместо этого он просто описал последствия из которых можно было понять, что выжили единицы. Из шести его детей и двух жен спаслась только одна дочь… После чего Тохатоп тоже согласился стать бойцом, в обмен на счастье своего единственного дитя. Возрастом он уже пошел на пятый десяток и даже не надеялся вновь стать отцом, поэтому решил хотя бы так помочь своему, страдающему от бедствия народу.

Выслушав их истории и вполне искренне посочувствовав им, я, немного изменив в мыслях то что хотел рассказать, наконец-то поведал им свою печальную историю жизни. Рассказал о том как работал лесорубом и о первых беженцах, среди которых я нашел свою деву сердца. О том как глупо и трусливо сражался с деревом-подражателем. Подробно описал свое первое столкновение с Поводырем… подмечая как расширились глаза моих слушателей, особенно когда упомянул про изменения которые он со мной сотворил. Потом была битва в деревне, бегство, злые люди и смерть Олии, снова бегство, новые многочисленные сражения, первое столкновение с разумными врагами, мысли о творцах и устройстве нашего мира и череда новых сражений. Подробнее описал коконы и верховодивших в них поводырей и поведал о том как их сжигал. Как изничтожал рогатых, осевших в наших деревнях. Пересказал разговор с Деоном и ящером-жрецом, сидевшим в Великограде. Ничего не скрывая описал последние битвы и то как убил вражеского правителя, практически признавшись в том, что был тем самым ’’героем’’. Поведал о том, как творцы убили всех людей, несмотря на победу и засунули меня в тело слабого пацана. Кратко пересказал как попал на границу и признался в том что сохранил необъяснимую меткость своих топоров, непонятную силу, а главное чувство опасности, ни единожды спасшее мою жизнь. И лишь после этого описал своим мысли о проклятых творцах, видимо решивших изничтожить людей и здесь при помощи бедствия, пугая степняков тем, что огромных поводырей скоро может стать больше, а заодно давая им понять, что знаю их опасную тайну. И лишь в самом конце, заканчивая очень длинную историю, озвучил слушателям свой самый главный вывод.

— Творцы, ваши символы веры, перенос наших душ именно сюда, поводыри, предчувствие опасности, многие растения животные и деревья, желание уничтожить людей при помощи опасных тварей… совпадений слишком уж много и из-за этого мне в голову настойчиво лезет мысль о том… что наши миры, это… один и тот же мир. Просто разделенный неизведанными землями или морями. И если это так… есть довольно большой шанс того… что я смогу пробудиться во второй раз. Ну а вернув свое прежнее боевое владение, сразу стану сильнее ваших правителей и постараюсь убить Бедствие, чтобы остановить эту глупую войну. Заодно помешаю создателям, хоть немного отплатив им за изничтожение моего народа… И возможно даже смогу найти свою сестренку Мирину. Единственного близкого человека переродившегося в этих землях. Поэтому… я хочу попросить вас двоих помочь мне добраться до ближайшего храма в котором есть алтарь похожий на двойную спираль. Если смогу пробудиться вновь… обещаю сделать все возможное, чтобы убить вашего огромного поводыря. Ну а если ничего не получится… Просто отдадите меня и колокольчик своим командирам, как доказательство вашей победы над имперцами и разрушения их наблюдательного пункта — поднявшись со своего места, я коротким ударом отрубил один из двух колокольчиков, а потом, подумав немного, выкрутил и сорвал с крепления ближайшую подзорную трубу. Затем сунул все это в руки более спокойному Тохатопу и, нисколько не беспокоясь о своей гордости, просто встал на колени, в умоляющем жесте прижимаясь лбом к прохладному полу землянки.