— Пицца действительно необходима? — Проворчал Сэйнт, и моя ехидная ухмылка стала шире.

— Так и есть, — твердо сказала я, и Киан с Блейком рассмеялись.

— По-моему, выглядит неплохо, — сказал Блейк, отступая назад и освобождая меня от своего удушающего жара.

Киан отошел следующим, затем Сэйнт опустился на стул рядом со мной, его рука коснулась моей, и по моему телу пробежало небольшое землетрясение, когда он взял ручку и бумагу, положил их прямо перед собой и дополнил нижнюю часть правил. Я ненавидела его всем сердцем, но жаждала его всей душой. Это было самое жестокое наказание, которое он когда-либо мог мне применить.

1. Ты будешь спать в постели Ночного Стража каждую ночь по очереди, и он будет иметь приоритет над тобой в течение 24 часов (с 18:00 до 18:00 следующего дня).

2. Ты должна готовить завтрак каждый день.

4. Ты будешь носить все, что мы решим, в тот день, когда окажешься в нашем распоряжении.

5. Ты будешь делать то, что мы говорим, без жалоб, если это не противоречит твоим правилам.

Он поднял голову, придвинув его ко мне, чтобы я могла прочитать, затем поставил подпись внизу и передал ручку Блейку. Он двинулся вперед, нацарапывая на нем свою подпись, прежде чем Киан выхватил его у него и добавил свое имя неряшливыми каракулями. Затем он протянул мне ручку, его глаза жадно заблестели, когда я взяла ее.

У меня перехватило горло, когда я прижала кончик ручки к нижней части страницы, на мгновение поколебавшись, удержав руку. Я уже была связана с ними сильнее, чем когда-либо хотела. Но я знала, что делаю, подписывая это. Я соглашалась не на их условия, я соглашалась на свои. И это была гораздо более страшная перспектива, потому что кто знал, какой частью себя я собиралась пожертвовать в погоне за местью? Но когда я перевела взгляд на их самодовольные лица и подумала о разрушениях, которые они мне причинили, моя рука пришла в движение, и я написала свое имя идеальными, извилистыми штрихами.

Сэйнт взял листок бумаги, подошел к новому холодильнику, который он установил после того, как они втроем ушли, и заменил его на тот, что был вчера в учительской. Он закрепил его на месте двумя черными магнитами, одним вверху и одним внизу. Окончательность этого акта была простой, но мощной, весомость этих правил связывала нас всех.

***

Пришла уборщица Сэйнта и убрала Храм сверху донизу, хотя он и без того был безупречно чистым. Он настоял, чтобы мы все пошли прогуляться вокруг озера после ужина, и когда мы вернулись, я поняла, что это было только потому, что Киан пошутил о том, что она «леди Ребекка, призрак склепа». Я бы даже не удивилась, если бы Сэйнт мог нанимать мертвых.

Я сидела в кресле и полировала чертово столовое серебро, как слуга из восемнадцатого века, пока Блейк и Киан играли в видеоигры. Сэйнт сидел за обеденным столом со своим ноутбуком, набирая какое-то задание с единственной морщинкой на лбу. Мой пристальный взгляд продолжал скользить к нему, изучая черты его лица, в то время, когда он не знал, что я наблюдаю, очарованная тем, как расслаблялась его напряженная челюсть каждый раз, когда он погружался в яму сосредоточенности.

Я ненавидела то, что он очаровывал меня, но оставила попытки не смотреть в его сторону. Он ни разу не заметил, что я наблюдаю за ним. Когда он был чем-то увлечен, он отдавал этому все свое внимание. И в этом было что-то достойное восхищения. Не то чтобы у него было много прекрасных качеств. Но я предположила, что его точность и скрупулезность действительно нельзя было игнорировать. Проблема была в том, что он имел тенденцию использовать и то, и другое во зло.

Сэйнт внезапно закрыл свой ноутбук, отчего мое сердце подпрыгнуло.

— Одиннадцать сорок пять, Барби. Пора спать.

— Кто сказал, что ты будешь с ней первым? — Киан пожаловался, глядя на меня достаточно долго, чтобы его персонаж на Xbox сгорел заживо от огнемета. Казалось, он даже не заметил, как аватар закричал и вспыхнул в огненном пламени. Его глаза были слишком заняты, пожирая меня, в то время как я была слишком занята, глядя на него в ответ.

— Я сказал, — прорычал Сэйнт. — Она была с тобой, когда ты привел ее в ту гребаную бойцовскую яму, а Блейк был с ней в ночь вечеринки инициации.

— Не считается, — сказал Блейк, его глаза были прикованы к экрану, поскольку он продолжал играть в игру, но плотно сжатые губы говорили о том, что у него были другие чувства по этому поводу, которые он не высказывал вслух.

Я не хотела, чтобы из-за меня дрались, как из-за кости среди голодных собак, поэтому я поднялась на ноги, бросила остатки столового серебра на кофейный столик и направилась к лестнице.

— Спокойной ночи, придурки, — негромко крикнула я, поднимаясь в комнату Сэйнта и чувствуя, что он следует за мной.

В ту секунду, когда я добралась до верха, мое сердце заколотилось с нуля до тысячи. Спать в одной постели с Сэйнтом было все равно что наткнуться на медвежью пещеру и решить, что это хорошее место, чтобы вздремнуть. Я чувствую, что не выйду оттуда невредимой. Особенно после того, как я устроила беспорядок в его комнате, и он собирался увидеть именно то, что я…

Да ради всего святого.

Каждое внесенное мной маленькое изменение было исправлено. Без сомнения, его чертовой призрачной уборщицей. Блин.

— Почисти зубы, я принесу тебе ночную рубашку, — приказал Сэйнт, и дрожь пробежала по мне от его тона. Я не хотела, чтобы мне нравились его команды, но иногда они оказывали на меня греховный эффект, который был чисто химическим. Я не могла остановить это, даже если бы попыталась. Это заставило ту самую развратную часть меня опуститься перед ним на колени и приоткрыть губы, как долбаная шлюха, которая любит свою работу.

Я направилась в ванную, обнаружив, что мои продукты аккуратно разложены рядом с вещами Сэйнта. Я закатила глаза, взяла зубную щетку и выдавила полоску зубной пасты на щетину. Закончив, я умыла лицо и поймала свой взгляд в зеркале. Я никогда не думала, что увижу убийцу, смотрящую на меня из зеркала. Но там была она. Совершенно невинного вида, и все же ее душа была окрашена в черный цвет.

Неровный вдох застрял у меня в легких, когда я вспомнила вес тела Мерла, навалившегося на меня сверху, острую боль в затылке, когда он ударил меня головой о землю. Паника расцвела в моей груди, и я закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Я едва позволяла себе думать об этом весь день. Но сейчас было тихо и стояла поздняя ночь, и моим мыслям больше некуда было направиться, кроме как туда…

Прохладная рука легла мне на спину, и я подпрыгнула, осознав, что железной хваткой вцепилась в раковину.

— Рутина может успокоить разум, — голос Сэйнта обдувал мое ухо легким ветерком, и я презирала то, что это на самом деле помогло вытащить меня из темной ямы, в которой я тонула.

Он оттащил меня от раковины, и я открыла глаза, обнаружив его перед собой с голубой шелковой ночной рубашкой в руках. Он был раздет до пары черных боксеров, которые облегали его бедра и притягивали мой взгляд к твердым мышцам его пресса. Мой взгляд зацепился за татуировку, которая тянулась по его груди, и мне пришлось побороть инстинкт протянуть руку и провести по словам кончиками пальцев: «дни длинные, но ночи темные».

— Переодевайся, — прорычал он. — Потом иди в постель. — Он вложил ночную рубашку мне в руку и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Я сделала глубокий вдох и переоделась в нее, шелк облегал мою фигуру и подчеркивал изгибы, моя грудь была частично обнажена, а кружева целовали бедра. Мудак. Наряжает меня в красивое дерьмо, которое мне раздражающе нравится.

Я направилась к выходу из комнаты и обнаружила, что Сэйнт откидывает одеяло и ложится на правую сторону кровати. Его взгляд упал на меня, когда я обошла кровать с другой стороны, наши глаза встретились, когда я схватилась за простыни, откидывая их назад, когда двигалась под ними.