— Ого. Ты смог открыть браузер самостояте…

Он прикладывает палец к моим губам, шикая на меня.

— Я знаю, ты умеешь драться. Знаю, что ты заботишься о себе с детства. Знаю, что ты не часть моей стаи, не моя настоящая жена и не моя… Но во мне нет ни единого желания брать тебя на вражескую территорию. Особенно через несколько дней после того, как тебя чуть не убили на моей. Ради моего спокойствия, пожалуйста, будь осторожна завтра.

Я киваю, стараясь не думать о том, заботился ли кто-нибудь когда-нибудь о моей безопасности так же сильно, как он. Ответ будет слишком удручающим.

— Лоу, спасибо. Это первая зацепка по поводу Серены за долгое время, и… — мой желудок урчит, напоминая мне, зачем я спустилась вниз.

Из-за моего организма, практикующего самоканнибализм.

— Извини, — я поднялась на ноги и потянулась за пакетом, который оставила на столе. — Знаю, мы тут предавались благодарности и радужным перспективам, но мне правда нужно поесть. Мне просто…

Лоу внезапно оказался позади меня. Его рука смыкается вокруг моей, останавливая меня.

— Что…?

— Я не хочу, чтобы ты это пила.

Я взглянула на пакет. — Он запечатан. Кровь не может быть заражена. К тому же я чувствую запах плохой крови.

— Не в этом дело.

Я растерянно склонила голову набок.

— Воспользуйся мной.

Сначала я не поняла. Но когда поняла, всё моё тело превратилось в раскалённую лаву. А потом застыло, словно свинец.

— О, нет. — Мне жарко. Жарче, чем после кормления. Жарче, чем во время того, как я объедалась кровью. — Тебе не обязательно…

— Я хочу, — он был так серьёзен. И так молод. И проявлял такую смелость, какой я от него никогда не видела… хотя обычно он и так парень не робкого десятка. — Я хочу, — повторил он ещё более решительно.

Господи. — Я разговаривала с Оуэном. До того, как меня отравили.

Лоу кивнул. Его взгляд полон ожидания.

— Кажется, мне не стоило пить твою кровь.

— Почему?

— Он сказал, что это не то, что люди должны делать, если только они не…

Лоу кивнул, словно понимая. Но потом облизывает губы. — А мы c тобой разве не такие? — он так искренне хочет знать, что это было словно электрический разряд по моим нервным окончаниям.

Я думаю о последних нескольких днях. О том, как между нами нарастала близость. Да, мы с Лоу такие. Но. — Это выходит за рамки простого секса. Регулярное кормление создаёт связь и сплетает жизни воедино. Это делают только те, кто испытывает друг к другу глубокие чувства или имеет твёрдое намерение их развить.

Лоу внимательно слушает, не сводя глаз. Когда он спрашивает:

— А мы с тобой разве нет? — его слова словно нож, пронзающий мне сердце.

— Мы… — внутри меня всё сжимается от пустоты. — Разве мы…?

Он молчит. Словно у него уже есть ответ, но он готов ждать, пока я найду свой.

— Просто… это будет отличаться от того, что мы делали раньше. Это не просто секс или развлечение. Если мы войдём в привычку, то в долгосрочной перспективе могут быть… последствия.

— Мизери, — его голос мягкий, слегка насмешливый. В глазах торжественный блеск. — Мы и есть те последствия.

Проблема в том, что это никак не может закончиться хорошо. Я даже не уверена, готова ли я требовать чьей-то безусловной любви и преданности, но сердце Лоу занято. И безрассудно видеть в том, что происходит между нами, нечто большее, чем вынужденную близость двух людей, столкнувшихся друг с другом из-за шквала политических интриг.

Всю свою жизнь я была вторым выбором после чего-то, после кого-то — всегда средство достижения, а не сама цель — и я смирилась с этим. Я не обижаюсь на отца за то, что он поставил мою безопасность ниже благополучия вампиров, на Оуэна за то, что его выбрали его преемником, на Серену за то, что она ценит свою свободу больше, чем моё общество. Может я никогда не была ни для кого главным приоритетом, но я точно знаю, что не стоит тратить своё время на этой земле, постоянно всем завидуя.

Но рядом с Лоу я чувствую себя по-другому, потому что он другой. Он никогда не относится ко мне, как к той, кто пришла второй, хотя я и знаю, что так оно и есть. Я могу представить, как ревность, зависть начинают терзать меня. Как я жажду того, чего он дать не может. Боль от того, что я всего лишь второстепенная для него, может быстро стать невыносимой. И это не говоря уже о том, что если — когда, чёрт возьми, когда — я найду Серену, мне придётся сделать важный выбор.

— Мизери, — произносит он терпеливо. Всегда терпеливый, но в то же время требовательный. Я понимаю, что он протягивает мне руку. Она вытянута вперёд, ждёт меня, и… Это просто не может закончиться хорошо. И всё же, я думаю, Лоу, возможно, прав. Нам уже давно не избежать того, что происходит между нами.

Я улыбаюсь. Его тепло смешано с глубокой меланхолией. Это не закончится хорошо, но ведь мало что заканчивается хорошо. Зачем отказывать себе?

— Да? — отвечаю я, беря его за руку. Замечаю его лёгкое удивление, когда мои пальцы скользят мимо костяшек, а затем обхватывают его запястье. Обеими руками беру его ладонь и разворачиваю её. Провожу пальцами по его мясистой ладони, чувствуя под пальцами твёрдость мозолей и бугорки старых шрамов, избороздивших грубую кожу.

Большая, умелая, бесстрашная рука.

Я подношу её к своим губам. Нежно целую. Слегка царапаю зубами, отчего его веки закрываются. Он бормочет несколько тихих слов, но я не могу их разобрать.

— Если я действительно сделаю это, — говорю я ему, уткнувшись в кожу, — лучше избегать шеи.

— Почему?

— Может остаться след. Люди заметят.

Он резко распахивает глаза. — Ты думаешь, мне будет не всё равно?

— Не знаю, — лгу я. Сомнительно, чтобы Лоу заботило, что о нём думают другие.

— Ты можешь делать со мной всё, что захочешь, — произносит он, и кажется, что он подразумевает не только свою кровь.

Мои клыки царапают его запястье. Я дразню себя не меньше, чем его. — Ты уверен? — я колеблюсь, боясь, что это будет не так хорошо, как в первый раз. Вдруг я всё себе напридумывала, и он окажется на вкус, как любой другой пакет крови, который я когда-либо пила: приемлемый, но ничем не примечательный.

— Пожалуйста, — говорит он, тихо, голодно, и я вонзаю зубы ему в вену. Ожидание, пока его кровь попадёт мне на язык, длится достаточно долго, чтобы рухнули тысячи цивилизаций. Затем его вкус заполняет мой рот, и я забываю обо всём, кроме нас.

Моё тело расцветает новой жизнью.

— Блять, — ругается он. Я делаю сильный глоток, обхватив его руку, а он прижимает меня к холодильнику. Его зубы вонзаются мне в шею, достаточно сильно, чтобы оставить след. Он словно впал в транс, движимый инстинктами. — Прости, — хрипит он, а затем снова припадает к моей шее, жадно облизывая пульс. Метит меня. — Из всего хорошего… — он обхватывает мои бёдра, когда я трусь ими о его. — Из всего хорошего, что я когда-либо испытывал в своей гребаной жизни, ты — самое лучшее.

Я делаю последний глоток и запечатываю рану языком. Его глаза дикие, широко раскрытые. Глаза волка. Они смотрят на мои клыки, словно он отчаянно хочет, чтобы они снова вонзились в его тело. — Правда?

Он кивает. — Я собираюсь… — он целует меня, жадно, сразу глубоко, пробуя богатый вкус его крови на моём языке. — Можно мне…? — он подхватывает меня на руки и несёт наверх. Я зарываюсь лицом в его шею, и каждый раз, когда я покусывала его железы, его руки напрягались от удовольствия.

Комната Лоу погружена в темноту, но свет проникает из коридора. Он опускает меня на середину незастеленной кровати, тут же отстраняясь, чтобы снять футболку. Я сажусь и осматриваюсь, осознавая, что это действительно происходит.

— Я так долго их не менял, — говорит Лоу.

Я любуюсь его прекрасным телосложением, рельефными мышцами. Укуси я его куда угодно, везде найдётся источник питания. Можно впиться в его округлый бицепс, впадинку живота или его накаченную спину.