Никакой лжи.

Никакого вранья.

Только мы, новое начало. Два незнакомца в Нью-Йорке, которые подходят друг другу.

— Я сказала себе, что эта дурацкая вечеринка — была ключом. Если бы он взял меня на эту вечеринку, на которую он ходил годами и никогда не брал меня, то мы бы вышли на новый уровень. Если бы ты спросил меня четыре месяца назад, я бы сказала тебе, что сегодня вечером Ричард станет партнёром, а у меня на пальце будет его кольцо. — Я провожу рукой по глазам, вероятно, испортив макияж глаз, но какое это имеет значение? Если всё пойдёт ужасно, то по моему лицу всё равно потечёт река. — Боже, я была такой чертовски глупой. Такой чертовски глупой. — Я поднимаю голову к небу, к темным, зловещим облакам, которые отражают то, что я сейчас чувствую.

— Я изменилась ради него. Ками видела и ненавидела его за это. Кэт видела и пыталась отговорить меня от этого. Даже Ханна знала. Она беспокоилась обо мне. Но я… Я думала, что люблю его. Я думала, что он — моё всё, и что в конце концов будет значить небольшое самопожертвование, если у меня есть моя вторая половинка? Я покрасила волосы, чтобы походить на женщин из загородного клуба. Я стала одеваться более консервативно. Я была менее весёлой, менее яркой. Я меньше говорила, когда он был рядом. Я… Я не была собой.

Все эти маленькие изменения, о которых я даже не подозревала, пока он не ушёл.

Маленькие способы, которыми я лепила себя, чтобы соответствовать его желаниям, и ради чего?

Четыре впустую потраченных года драгоценной жизни.

— Как это связано с чем-либо? С нами? — спросил Дэмиен, впервые сказав мне слова, кроме указания не выбегать на встречную полосу.

Прогресс.

Я называю это прогрессом.

— Я обещаю, я доберусь туда, — говорю я, и снова — маленькая подсказка, маленькая надежда, когда уголок его губ приподнимается. — На Хэллоуин я должна была прийти на корпоративную вечеринку. Он заехал за мной. Я была в костюме кролика…

— Костюм кролика? — спрашивает он, его улыбка, которую он не может побороть, растёт.

Я возвращаю её, моя душа поднимается.

— Костюм кролика, — повторяю я с небольшой улыбкой. — Он был скромным. Он не был похож на… кролика из «Плейбоя» или что-то в этом роде. — Он поднимает бровь, и я думаю, что это хорошо. Его интрига в костюме, не так ли? — В любом случае, Ричард сорвался. Я не знаю. Он просто… Всё было кончено. Он сказал мне, что я недостаточно серьёзна, что я не то, что ему нужно. Что я весёлая, но никогда не стану его женой. Что я не соответствовала тому образу, который был нужен ему в качестве партнёра. — Я насмехаюсь: — А вот его помощник юриста Мисти, наверное, соответствовала, да? — Ещё одно покачивание головой. — Это не важно. Он оставил меня плакать у входа в здание на холоде в костюме на Хэллоуин, и я думаю… это сняло заклятие. Я позвонила девочкам, и мы напились, пока составляли список глупых вещей, которые нужно сделать, чтобы я лучше относилась к своей жизни, а Кэт заставила меня скачать приложение для знакомств. — Я перевожу взгляд с розовой бабочки на его глаза, когда он говорит дальше.

— И ты совпал со мной.

— И я совпал с тобой. И… Чёрт. Боже. Вот где становится плохо.

Та унция мягкости, которую я заработала, затвердела. — Я мало что помню о той ночи. Я была… Я была в полном беспорядке. Но я помню, что увидела тебя, помню, как Ричард постоянно жаловался на тебя и как сказала: “Я собираюсь трахнуть его босса”. При этих словах Дэмиен громко смеётся.

Это… хороший знак, верно? Я думаю?

— Мы разработали план, Кэм и я. Кэт была… невольным свидетелем, — говорю я, и Дэмиен снова улыбается.

— Похоже, для неё это в порядке вещей.

— Очень даже, — говорю я и забываю, что должна была сказать.

— Так что же это было… — Его рука движется в сторону Радужной комнаты. — Всё это? Почему ты ничего не сказала?

Ах, вот где я была, умоляя и прося. Да.

— Что сказать? Например? О, мой бывший, с которым я была четыре года, который разрушил мою самооценку и личность, работает на тебя, и я буду рада, если ты возьмёшь меня на праздничную вечеринку и докажешь ему, что я подхожу на роль жены адвоката? — Я делаю небольшую паузу. — О, и пока ты в этом, мы можем трахаться, и это будет просто убийственно, и у меня определённо появятся чувства к тебе, потому что ты чертовски потрясающий, добрый, поддерживающий и всё, кем, как я думала, он будет, но так и не стал?

— Ладно, я понимаю, как это могло бы плохо закончиться. — Я улыбаюсь, но я знаю, что это грустная улыбка. Натянутая улыбка.

— Я солгала тебе три раза, Дэмиен. — Я борюсь с желанием приблизиться к нему. — Первый — не сказала тебе, кто я. Это было неправильно. Я жалела об этом каждую минуту каждого дня, проведённого с тобой. Боже, было несколько раз, когда я пыталась сказать тебе, клянусь. Сегодня был один из них. Я пыталась отменить это, но что-то всегда мешало. Или мне напоминали о том, какой Ричард гребаный подонок, и это ослепляло меня.

— Как он напоминал тебе? Ты всё ещё встречалась с ним? — Над глазами Дэмиена нависли тёмные тучи, такие же, как над нашей головой.

— Нет. Просто… мелочи. Он написал мне на днях, попросив удалить его существование из моих социальных сетей. У нас была банка с…

— Что?

— Банка. Банка из-под огурцов. В ней были маленькие листочки бумаги с напоминаниями…

— Нет, другая часть.

— О. Он, э… В тот день, когда мы пошли на «Рокетс», я разговаривала по телефону с Кэм и сказала ей, что собираюсь рассказать тебе всё. Это было… Мы были слишком реальны. Слишком настоящими. Я собиралась, а потом… он написал мне. Он не хотел, чтобы я… ну, знаешь, запятнала его образ, поэтому он хотел, чтобы я удалила все его фотографии, убрала все отметки, а потом сообщила, когда всё сделаю.

— Иисус, мать его, Христос. — Я ничего не говорю. — Какие две других?

— Что?

— Две другие вещи, о которых ты солгала.

— О. Эм. Я не люблю виски. — Он улыбается, на этот раз широко, и, чёрт, надежда снова вспыхивает.

— Да ладно.

— Оно ужасное на вкус.

— Тебе нравятся сладкое. Ты же не хочешь чувствовать его вкус, когда пьёшь. — Я улыбаюсь и киваю.

— Ага. Но я вспомнила, как однажды Ричард попросил меня купить тебе бутылку для одного мероприятия…

— «Гленливет»¹¹… Я помню это. Ты купила её?

— Я провела обширное исследование в Гугле. Я не хотела, чтобы он выглядел плохо. — Его глаз дёргается.

— А последнее?

— Я ненавижу кантри музыку.

— Ты предпочитаешь бойз-бенды, — говорит он с улыбкой, и я закатываю глаза.

— Да, я предпочитаю поп-музыку. Но теперь она мне нравится. Правда. Она… нравится мне. — Я улыбаюсь ему, и, чёрт, это там. Это не ненависть, но блеск в его глазах, тот блеск, который появляется, когда он думает, что я забавная. — Но это всё. Всё остальное — это всё я. Всё, что я говорила тебе, что я чувствую к тебе. — Я двигаюсь, испытывая свою удачу, и кладу руку ему на грудь. Тепло его груди пробегает по моей руке.

— Я клянусь…

— Почему у тебя кровоточит костяшка? — спрашивает Дэмиен, прерывая меня.

— Что?

— Твоя костяшка. Она кровоточит. Почему? — Я смотрю вниз, и точно, первая костяшка на моём безымянном пальце кровоточит. Почти поэтично, если честно.

— Я ударила Ричарда. — Он смотрит на меня, сбитый с толку.

— Нет, я ударил Ричарда.

— Ну, да. Ты ударил, а потом ты ушёл, а потом я попыталась уйти, но Ричард схватил меня за руку…

— Он что?

— Он схватил меня за руку. Саймон заставил его остановиться. А потом он сказал мне несколько гадостей, затем он сказал несколько гадостей о тебе, и тогда я ударила его по лицу. А потом я убежала. Я собиралась спуститься на лифте, но он уже ехал вниз, а я не хотела, чтобы ты так далеко ушёл. Этот лифт такой чертовски медленный. Поэтому я побежала вниз по лестнице и…

— Ты бежала по лестнице? — спросил он, теперь на его губах появилась лёгкая улыбка. — Ты занималась кардио, чтобы добраться сюда? — Его голос очень похож на "о, милая, ты пекла", а-ля Кристиан из «Бестолковых».