Вот они и отдохнули, душой и телом. Женщина притворно ужасалась выносливости и неутомимости Косова, дорвавшегося до женского тепла.
— Я вон… и баньку протопила… и стол — накрыла! А тебе… ой, Ваня! Ну что ты! Ну день-деньской же… мне даже… неудобно! Даже стыдно мне! Ну чего ты… набросился так? Дай я хоть шторы задвину… Все потемнее в комнате будет! — несерьезно отбивалась она от домогательств Косова.
— Катюша… мы — все-все еще успеем! И в баньку сходить… и за стол сесть… посидеть. Только вот… сначала… дай мне тобой насладиться! Ну же… не упрямься!
Косов тискал женское тело, а сам шептал-бормотал ей на ушко всякие… глупости… и нежности. Про то, как он соскучился, как изнемогает… от страсти к ней. Как он… вот — всю-всю обцелует, изомнет! И женщина — таяла!
«Да чего там! Она и сама же хочет. Только вот… поломаться надо! Показать — «янетакая!». Хотя… он же уже знает, что — такая!».
— Вот ты… ненасытный какой! Грубиян, ты, Ваня! Я вот хотела… чтобы с нежностью. А ты — как пес голодный! Хап-хап-хап — полной пастью!
— Катюша! Милая моя! Вот давай я… еще раз — как пес голодный! А потом уже — с нежностью, как ты хочешь…
Через некоторое время, когда они лежали, отдыхали.
«Ох и крикунья она, оказывается! Она и в прошлый-то раз — не молчала. Но сейчас — это — что-то! Скорее всего, в тот раз она все же — стеснялась присутствия Глаши и Степана!».
— О-о-й… и на столе все простыло, наверное! Вот так готовь тебе, заботься! А ты… даже не посмотрел, что там!
— Катюшь! Ну… ты же знаешь, что и посмотрю, и попробую все! Не обижайся! Я вот… тебе подарок небольшой. Чтобы ты не обижалась, за то, что я тебя тогда… обидел, в общем!
Хотя… по внешнему виду Кати — уже было и не похоже, чтобы она обижалась. Она и тогда-то… вполне себе быстро отошла. От шока внезапного анального секса! А сейчас сразу даже и не поняла — о чем он!
И таки да… Стало понятно, что дамочка — работает в торговле! Он, видишь ли, в коммерческом магазине, за приличные деньги парфюмерно-косметический набор ей приобрел… а она — довольно равнодушно к этому! Нет… ну — так-то благодарна, да! Но — не прямо вот — ух как благодарна! Даже… пудра вот — не ее оттенка! А-а-х-х-а…
Косов все же проголодался после двух «походов к снаряду» и быстренько — перекусил, перед баней. А в бане… в бане — он опять упарил Катюшку, до слабых, но сладострастных стонов!
— Ну что же ты за человек такой! Нет что бы… с чувством… этак… неторопливо!
— Тебе не понравилось?
— Понравилось! Очень понравилось… но… как-то помедленнее бы, что ли… Куда торопишься-то?
— Ну как куда… увольнение у меня — до нулей. Но! Глаша же после восьми с работы придет. Или ты — прямо при ней сможешь? — засмеялся Иван.
— Дурак! — пихнула женщина его в бок, — Совсем уже стыд потерял! При Глаше я ему буду… Нет, конечно!
— Ну так вот… А чего ж спрашиваешь — куда тороплюсь? Поесть, да чаю попить — я и при Глаше смогу. А вот такое… сладенькое… нет ведь? Ну тогда… не будем времени терять!
Женщина застонала:
— Вань! Ну пошли уж тогда в дом… На диване — все же лучше, чем так… на голых досках… на полке-то…
— А мне с тобой… хорошая моя… даже на голых досках — хорошо!
Потом, уже на диване:
— Вань! А чего… тебе нельзя также — как в тот раз… ну — на всю ночь остаться? — поглаживая его по груди, и щекоча его волосами.
— Можно… но — нечасто! Это… вообще-то на первом курсе — не часто так отпускают!
— На первом курсе…, - хмыкнула Катя, — Я все забываю… какой ты все-таки… малолетка!
— Малолетка? Ну я тебе сейчас…, - скорчил он «страшную» морду и зарычал.
— О-о-х… да… вот так… Только не вздумай опять… в задницу! Прибью… малолетка… Ах! Да… вот так… посильнее! Да… м-м-м… поглубже еще…
«И все-таки баба она — смачная! Ну да — на лицо не красавица. И ростом — не очень вышла. Но — задница у нее — зачетная! Широкая, крепкая и упругая такая… смак! Да и талия — все же есть!»
Опытным путем Косов убедился, что Катюшка… «прется» от трех поз. Нет, так-то она и по-другому — была вовсе не против, но вот… Лежать на спинке, с поднятыми ножками — ей очень нравится! Еще больше — когда она сама скакала сверху… или — он ей снизу активно помогал, при этом не забывая о грудях женщины. Тут уж — вообще! Похоже было, что женщина — вовсе теряет голову, при таком способе общения. Только Косов опасался… что разошедшаяся Катюха, забыв о разумных границах амплитуды движения, может запросто сломать ему… «орудие производства»! Поэтому, иногда Иван даже придерживал подругу, что вызывало ее непонимание и даже — чуть! Недовольство!
И уж самое-самое… сладкое для женщины было, когда он ставил ее на четвереньки. Широко раздвинув ножки, прогнувшись в пояснице, Катя зарывалась головой в подушки и выла… что твоя волчица! Экспериментальным путем удалось выяснить, что, если в этой позиции Косов снижал темп и глубину, она сама начинала активно двигаться и так поддавала своей попой… что порой Иван опасался слететь с дивана!
Косов даже рискнул… воспользовавшись практически невменяемостью подруги — поласкал ей попу большим пальцем. Так… чуток… подушечкой пальца только… без проникновения. Ну а что — интересно же, какая будет реакция? А реакции не было никакой! М-да… Ну — возмущения нет — уже хорошо!
Только Катя, продолжая подвывать и активно двигаться, нашла его руку, и сама передвинула ее себе на пояс:
— Здесь… здесь хватай меня… тяни… сильнее, резче! О-о-х! Резче! Еще…
«М-д-я… а где те стоны — что, дескать большой! Не надо! Больно! Сейчас только — давай-давай!».
Когда она лежала, обняв Косова рукой и закинув ему ногу на живот, чтобы он мог поглаживать-ласкать ее… по спинке, потом — ниже и далее — везде… уткнувшись ему в шею, она прошептала:
— А ты… Ванечка… паскудник все-таки… все не оставил мысли снова мне туда… задвинуть, да? Я же чувствовала, как ты там поглаживаешь?
— Да? А я думал — ты вообще ничего не соображала. А чего же тогда… не остановила?
— Ну-у-у… я сначала даже напугалась, даже замерла чуток. А потом чувствую, ты дальше ничего не делаешь… ну вот — тогда уж вожжи и отпустила!
— И как тебе было… когда я пальцем ласкал? — Косова интересовала возможность дальнейшего «продвижения» по пути развращения женщины.
— Ну-у-у… ну — никак! Хотя… нет, вру. Вроде и… приятно… немного. Но! Даже не вздумай!
— А почему — не вздумай? Тебе что… тогда и правда больно было? — чуть улыбаясь, спросил Иван.
— Конечно больно! — возмутилась женщина.
— Ну а как… вот прямо — больно-больно?! Или… больно?
— Ну-у-у… не скажу! — закапризничала Катя, — Ну… просто больно! Но это — ничего не значит! А то… дай тебе волю, так опять начнешь… предлагать разное!
— А что разное-то? Вроде бы мы и так… по-разному? — «включил дурака» Косов.
— Да-а-а? А кто… А кто мне предлагал в рот взять? — возмутилась Катюшка и даже приподняла голову с груди Ивана.
— Ну-у… я предлагал. Не… ну а что такого-то, Кать? Многие же… так делают! И что? Чего в этом такого… плохого?
— Ты это… ты знаешь… я тебе не шлюха последняя тут! Такое мне…
«Х-м-м… интересно! А вот так… пальчиками с «ним» играться — она может. Даже — нравится ей!».
— Тебе же нравится его в руке держать? Ласкать даже?
— Ну — тоже мне… сравнил тут! То — просто рукой, так… Мне может… нравится смотреть, как он под пальчиками оживать начинает…, - женщина хихикнула, — Забавно так… лежал, лежал… а потом — раз и толстеть начинает. Большой такой становиться!
— Ну вот… тебе же он нравится. И как он вставать начинает от твоих ласк… тоже нравится. А что же… представь… как он может и быстрее… от губ твоих… и язычка?
Катька села рядом на диване и шлепнула его ладошкой по животу:
— Прекрати, говорю! Вот… как дам тебе по наглой морде!
— Подожди, подожди… не бей! Смотри — он снова готов. Сядешь сверху?
— Вот же ты… сволочь какая! — женщина снова обхватила член рукой, как будто оценивая — стОит или не стОит? Но потом решилась — «Стоит!».
