— А нас, в качестве инструкторов, не будут привлекать? — спросил Косов.

Эльза покачала головой:

— Нет. Там, похоже, вести группы будут командиры гарнизона, по направлениям деятельности и по воинским специальностям.

«Баба с возу — кобыле легче!».

Косов вообще решил не лезть «поперек батьки в пекло!». Учеба, физподготовка. Ну и женщины…

«Часики-то — тикают! Меньше года осталось. И тикают они, суки, часики эти — как-то все громче, заставляя задумываться. Так что… живем, просто живем. Пусть даже будет — «Живем в свое удовольствие!».

«А с Эльзой… А что с Эльзой? Ты же изначально решил — очередная интрижка и все! Что-то ты, Ваня, к женщинам начал прикипать? Красивая, нежная… Ну и будь доволен, мудило! А там… Там — война все спишет! Скорее всего — и тебя, Ванька, очень быстро спишет! Хотелось бы, конечно, хоть что-то успеть. Подрыгаться немного, так сказать! Но… Тут уж — как получится!».

— Ну что, Ваня? У нас все готово к походу? — спросила Эльза стоявшего над горой вещмешков, свертков, скаток и просто мешков Косова.

Тот задумчиво посмотрел на все это «богатство», потом заглянул в свой блокнот, погрыз карандаш, и кивнул:

— Да. Вроде бы все готово! Завтра с утра пораньше бегу в училище, беру коняшек и к восьми — сюда. Парни подойдут, загрузимся и выдвигаемся.

— Это хорошо! Тогда, может быть сегодня сходим куда-нибудь, поедим, посидим? — посмотрела на него подруга.

— А куда? На веранду? Или в ту пивную?

Девушка задумалась:

— Хочу вкусного шашлыка! И то вино, вкуснейшее которое.

В пивной их узнали. Самвел кивнул им и показал на все тот же столик, который так удачно пустовал.

— А где наша красавица Зоя? Что-то она в последние дни носа не кажет? — протянул задумчиво Иван.

Эльза засмеялась:

— Наша Зоя сейчас завалена заказами! Кроме этих девушек из театра, она успела разболтать еще куче наших знакомых в институте. Так что, у Зойки сейчас — большой «калым». Я звонила ей, тарахтит, что не успевает заказы принимать! Жалуется, что из-за швейной машинки не встает! Ну… сама виновата, хвастушка!

Потом девушка допила вино из бокала, потянулась, как кошка:

— Ну что, дружок, пойдем домой? А то у нас с тобой впереди двое суток, наполненных суетой, гомоном и четырнадцатью балбесами. И двое суток без «сладкого»! И не вздумай там ко мне приставать, ты понял? Сегодня выбирай свой лимит!

«Х-м-м… это кто и к кому в тот раз приставал, а?».

Ранним утром, по холодку, Косов вышагивал в училище. Позади осталась теплая, сонная, мягкая и такая притягательная Эльза, закутавшаяся в одеяло с головой — «Я еще часок посплю!».

«Поход, две ночевки. Без всяких сложностей, контингент тот же, знакомый и проблем быть не должно. По идее — «дембельский аккорд» моей практики. В субботу, по возвращению — сдаем имущество, подписываем оставшиеся документы и — алга! Даже отчет хитренькая Эльза уже заставила написать. Осталось внести раздел по вот этому походу и — все! И даже часть документов уже сдана в канцелярию училища — забегая наперед. И проездные документы, и отпускной билет — подписаны и на руках! Правда — помытарила меня эта «мышь» белая в канцелярии!».

Капитана-кадровика в этот раз не было, и в кабинете сидела только та «фря», которая так холодно встретила Косова год назад. Хотя это и понятно — кто он был прошлым летом — пацан какой-то, который приехал поступать в училище. Толи поступит, толи — нет. Даже если и поступит — мало ли их таких в коридорах и аудиториях училища бродит? Да — толпы! Более или менее упорядоченные.

Но за год Косов стал вполне бравым курсантом. И даже не это важно — все его «выкрутасы» и «экзерциции» позволили ему стать пусть и не значимой, но такой… довольно известной фигурой в училище. В чем-то даже — скандальной. И пусть его… к-х-м-м… адюльтер с Настей для большей части училища остался на уровне слухов и сплетен, а может — и вообще остался неизвестным. Хотя… Здесь же — как в той деревне, стоит где-то булькнуть камешку в любую жидкость, а кругов-то, кругов…

Поэтому «фря» сначала отстраненно и даже холодно приняла и просмотрела у него документы — характеристику, отзыв и обходной. Приподняла аккуратно выщипанную бровку, и посмотрев чуть с усмешкой:

— А не рано, товарищ курсант, вы документы сдаете? Разве ваша практика уже закончена?

— В субботу, товарищ делопроизводитель! — как можно сердечнее постарался улыбнуться Иван.

— Можете… можешь называть меня Прасковья Семеновна, — позволила «фря», чуть улыбнувшись.

— Прасковья… Семеновна, — начал Косов, умышленно сделав паузу, решив проверить — насколько глубок ее «официоз».

«И ничего… проглотила! Значит можно разговаривать дальше!».

— Прасковья… а можно — Паша? — решил наглеть дальше Косов, — А то… как-то язык не поворачивается называть такую молодую и красивую девушку так официально.

«Фря» хмыкнула, коротко посмотрела на него, и поправила локон, выбившийся из-за ушка:

— А вы… а ты, товарищ курсант Косов, и правда — нахал! — улыбнулась уголком губ делопроизводитель.

— Паша… Пашенька…, - как будто посмаковал, покатал на языке Иван, — Очень красиво! Пашенька. Да, точно — так лучше! Вы… ты же не против?

«Фря» фыркнула:

— Наглец! Ну… в качестве исключения и только сейчас… пусть будет.

«А она — ничего так. Только — манерная вся, как… как черт-те что! Этот капитан Волков — точно ее дерет! А может — и не только он. Что-то слышал, что капитан Мищенко сюда тоже захаживает, на чай, ага! Но… не в моем вкусе — демонстративно чопорная, манерная. Одета с претензией, но… как-то — без вкуса, что ли. И, судя по поведению, похоже что — дура. Нет, мне веселые нравятся и умные!».

Но пришлось болтать и даже флиртовать — почти на грани фола. Несколько комплиментов — довольно прямых и топорных; пара анекдотов — тоже вроде приличных, но без особого изыска, те, что попроще. Коробку конфет пришлось отдать и бутылку вина, что тащил на всякий случай в ранце. Ну и… Все получилось!

«Можно было чуть потискать «фрю», но… лишнее. Это как аванс дать! А на кой хрен это мне?».

Даже билет Косов уже купил — на дневной, в понедельник. Чем вызвал непонятные и так и не расшифрованные эмоции на лице Лиза — толи вздохнула с облегчением, толи — расстроилась.

— Ты, Иван, чё тока двух лошадок берешь? — спросил заспанный конюх.

— Ну как… на вьюки мне двух и надо! — удивился курсант.

Лето… в училище — не то, что бардак, вовсе нет. Но меры контроля, дисциплины, и прочего надзора — сильно снижены. Больше половины командиров и почти все преподы — в отпусках. То есть, и даром никому не надо — а чего это Косов лошадок берет? А куда? А зачем? А — кто разрешил? Ведет от конюшни, значит конюхи — знают. А если знают, значит — ему можно! И всего-то — бутылка «красноголовки», каравай хлеба, шмат сала, да три пачки папирос. Вся цена вопроса!

— Ты чего такой, а? А головой подумать? Ладно — две на вьюки, а как ты сам? В поводу их поведешь, что ли? Не проще ли еще одну оседлать, а тех уж — на повод, к седлу первой?

Иван почесал затылок — «Логично!».

— Ото ж! — с превосходством человека умственного и бывалого поднял прокуренный палец с обломанным ногтем вверх конюх, — Все-то вы торопитесь, все-то спешите! А подумать ежели? И-эх… молодежь!

В половине седьмого Косов уже верхом, ведя в поводу еще двух лошадей, направлялся в Дом Армии.

«Блин блинский! Чего он моросить вздумал?».

Иван с недовольством оглядел небо, которое как-то враз затянуло тучками, из которых брызнул быстрый дождь.

«А нет! Тучки высокие, да и не сплошь идут. Все больше разрывов. То есть, дождь не обложной, а так… кратковременный, похож на грибной. Но — довольно изрядный!».

Было бы совсем грустно, если бы задождило. Какой тогда поход, какой отдых и развлечения? Мокрая палатка, капающий «кайф» с брезентового потолка, сырые дрова, намокшие одеяла — прелесть, да и только!