«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним — ходить!».

Как сладко и гладко пел начальник из милиции — патрулирование города, трам-пам-пам… И курсанты уши развесили — «Ага! На свежем воздухе, солнышко, девчонки! И мы — такие красивые, в форме и на конях! А нас все-все боятся! Ну — или уважают, в крайнем случае!». Так себе представляли службу курсанты. Да и командиры, наверное, тоже.

«Гусары, мля! «… и в воздух чепчики бросали!». С семнадцати до часа ночи? Ну да, ну да… как же! Только к семнадцати нужно прибыть на «опорник», а в час ночи — сдать дежурство там же!».

Не, так-то — все верно! Но… задвинули их по городским районам — в самую жопу мира! Не мира, а, в данном случае, города. И чтобы прибыть на опорник в тот же поселок Сталина, или, не приведи ОГПУ! — в поселок Куйбышева, от училища нужно «трюхать» верхом около двух часов.

А ночью, после сдачи патруля, как назад шкандыбать? Если сейчас буквально в шести, восьми кварталах от училища, чуть дальше улицы Масленникова, город практически заканчивается и начинается… Нет, не лес и тайга, но околки и перелески и прочие овраги-буераки, а среди них в хаосе и беспорядке, клочками и пятнами, разбросаны какие-то склады, складики, сараи и сарайки и прочие — невнятности и непонятности.

«Какой-то Шанхай, чес-слово! Тут не то, что воровскому, бандитскому элементу куча мест, где обосноваться, тут дивизию спрятать можно!».

Километров пять такого безобразия, и лишь потом — начинается пристанционный поселок. Примерно там, где в будущем располагалась площадь Серова. Сейчас этой площади еще нет, но улица Серова — уже есть.

Ночью, на лошади верхом, когда дорога — вовсе не автобан, и ни хрена не освещена! Трамваи-то ходят, конечно. Но лошадь — ни хера не трамвай и ноги переломать в потемках может очень запросто.

Начальство почесало репу — отказываться вроде бы уже не комильфо, но и идти на риски для личного состава и копытного имущества тоже не хочется. А потому, по договоренности с милицией, патрули, сдав маршруты, окончив службу, остаются ночевать в опорных пунктах. Ночевать… на столах и стулья, ну да. Ладно хоть дежурные чаем напоят… Или курсанты в складчину чего себе купят. Сухпай им начали выдавать, но там — такое… Ну — хочется же и чего-нить вкусненького!

А еще и лошадку обиходить надо — хоть немного почистить, напоить, накормить. Так что, курсант — навешивай на вьюки попону, чтобы накрыть коняшку после маршрута, ибо ночами еще довольно холодно, сумку с овсом, прочие скребки-щетки. Перед выездом на маршрут все это сдается дежурному на «опорнике», для сохранности. А уж утром, как рассветет — в обратный путь. И к началу занятий — чтобы — как штык!

Эти четыре поселка в районе жд-станции Косову сразу не понравились. И ехать туда-обратно далеко, да и поселки эти… м-да… кто только не обитал в этих бараках, а то и землянках! И пусть милиционеры и говорят, что регулярно устраивают там рейды и облавы, но… Да и самих этих милиционеров, что очень удивило Косова, не так уж и много. Да, откровенно говоря, мало их! А из разговоров Иван понял, что и зарплата у «нижних чинов» — слезы.

«Это видно традиция такая в России — ни во что не ставить работников правоохранительных органов. Типа — ничего, с голоду не дохнут, и то ладно! И в будущем денежное содержание сотрудников милиции их самих не радовало!».

«Х-м-м… получается, что сейчас, что — потом, в милицию-полицию работать идут три типа людей. Первые — это те, кому все «по барабану», получают невеликую зарплату, но и ни хрена не делают, у них какие-то другие интересы присутствуют. Как сейчас вот — домик в пригороде; сарайка, где хрюкают пара поросят; коровка… А зарплата? А что зарплата? Как платят, так и работаем! Главное — стабильно, спокойно и какой-никакой авторитет у населения имеется. Второй тип людей — кто идет служить в органы, сразу делая акцент на обогащение всякими разными способами. Взятки, «отжимы», «разводы» — арсенал там большой, только головой работай и без куска хлеба с маслом не останешься. А то и… через лет несколько — уже и квартира-машина… И третий тип, самый малочисленный — кто идет, так сказать, по призванию. Служит честно, работает головой, но и ногами шевелит. Только… рутина таких заест довольно быстро! А окружение из «похуистов» и «рвачей» дает многочисленные примеры более сытной и спокойной жизни. А то бегаешь ты с наганом, жуликов ловишь, нервы свое и сердце, не щадя… А у самого штаны с жопы валятся от нежирного рациона, и штаны те, на той же жопе — «светятся» от дырок и потертостей. Жена и дети гордится могут, конечно. Но ведь и жрать им чего-то хочется…».

Другая сторона города, это где поселок Водников, чуть получше. Но то же — те еще «ебеня»! Правда путь туда все же по улицам города проходит, где и освещение негустое имеется. Эти патрули — возвращаются в училище. Тоже под утро, но все же. Там, правда, свой нюанс — в участок патрулирования входит и дорога в поселок Сельхозинститута. От Водников до этого поселка — тоже «не ближний свет», и проходит она фактически по лесу, который называется — Старо-загородная роща.

«Если подумать — кто туда этот институт разместил? Там же и преподы, и персонал, и куча студентов! А живут — у черта на куличках. В город-то всем им по разным надобностям надо. И, бывает, запаздывают в городе-то. А как потом назад добираться? Транспорт общественный — он сейчас очень небогатый, да и предел работы вечером у него есть. И как быть парням, а еще хлеще — девчонкам, коли вернуться из города в общагу надо? Пехом. Только — пехом! Не, так-то народ сейчас не избалованный, не жалуются. Но ведь разное может случится!».

Сам городок Водников, он такой — неоднозначный. Активно строится жилье — двух и трехэтажные дома. И даже благоустроенные есть! Но и пара-тройка барачных поселков — в наличие. Со всем прилагающимся «цимесом»!

Третий участок патрулирования, выделенный училищу — тоже от центра далековато расположен. Район улиц Рабочих, и — до самых окраин! Здесь поспокойнее — все больше частный сектор, с населением более спокойным, зажиточным, степенным. Хотя и там — бывают приключения.

Косову с Алешиным еще повезло. Лишь раз Ивану пришлось использовать ногайку — стеганул по спине одного весьма нетрезвого и борзого представителя пролетариата. А потом еще и «перетянул» ею же по рукам второго, который тянул с лошади Андрюху, вцепившись тому в поясной ремень. Наслушались потом, конечно, что, дескать — не прежние времена, когда пролетариев казачки, да прочие жандармы ногайками лупили! Но что делать — магазины, в том числе и вино-водочные, они в каждом районе города имеются. А у пролетариев имеется два «законных» праздника каждый месяц. «Аванец» и «получка» называются. И пусть таких борзых, глупых и крикливых немного, но даже парочка на десяток, пусть — на каждые двадцать человек мужского населения, могут устроить «похохотать» всем остальным. Прежде всего — ответственным за соблюдение законности и порядка!

«Вот еще… как там писали «общечеловеки»: «Одна половина страны — сидела, вторая — охраняла!». Или… «Все боялись! Черные воронки метались по городу, и жизнь в городе по вечерам замирала от ужаса и ожидания ночного стука в дверь!». Ну какая хрень, а?! Может и есть такое, воронки эти и прочие «репрессии». Но — подавляющему большинству населения это либо вообще не известно, либо известно лишь по слухам. А придурков у нас в стране всегда хватало! Им, этим дуракам, ни закон, ни «черные воронки» — вовсе не известны. Получка и аванс — повод выпить в субботу, после работы. А выпивать лучше — в компании близких по духу людей. А уж выпив-то, показать всю широту русской души, всю смелость и бесшабашность — как без этого? Никак не возможно! Какая свадьба без драки? А «свадьбу» такие «молодцы» могут устроить у любого винного магазина, просто по велению души!».

Люди-то — русские! И в большинстве своем — вчерашние деревенские жители. От деревни и общества, где все знакомые, и перед которыми может быть стыдно, а то и «тятя вожжами выходит!» — оторвались уже, то есть — стесняться некого стало. А культурой — еще не пропитались. Гигроскопичность у них хреновая, что поделаешь…