— Спасибо! У меня свой имеется! — он достал платок, и прижал его к носу, вытер.

Почему-то пришла мысль, что сейчас нужно говорит внятно и отчетливо, а не гнусавить через ткань.

— А если… А если вам, товарищ военврач второго ранга, противно… то… всего доброго! — и Иван четко, через левое плечо — «Кру-гом!».

— Стой! Стой, я тебе сказала! — громко, почти криком.

Иван замешкался — «Уходить? Или нет?».

— Стой! — уже тихим, даже просящим голосом, — Не уходи!

Они стояли возле окна и курили. Косов еще прикладывал платок к носу, поглядывал. Крови уже почти не было.

— Иван! Послушай… ты сейчас иди. Мне подумать надо! Только… не исчезай, хорошо? Я позову тебя. Когда подумаю…

На очередном инструктаже в опорном пункте милиции, Косов получил подтверждение словам Алешина. Сводки, с которыми их знакомили, изобиловали массой сообщений о различных противоправных деяниях. В основной своей массе это, по-прежнему, были различные кражи, драки, пьянки. Но обращал на себя внимание и тот факт, что в большом количестве имелись и насильственные действия — грабежи и даже — разбои. Даже убийства случались. Вот, к примеру, вчера в поселке Куйбышева, был обнаружен труп мужчины. По описанию — типичный мазурик, и вроде бы — хрен с ним, но — тенденция, однако. Кроме того, имеется несколько фактов изнасилований. И этого всего непотребства — куда как больше, чем те цифры, в которыми их знакомили в начале их службы по патрулированию, в самом начале весны.

«Похоже, что бродяги начинают полагать, что органы расслабились, а они сами — неуловимы и вообще — будут жить вечно!».

— Поэтому, товарищи, обращаю ваше внимание на специфику нашего района — большое количество рабочих общежитий, бараков. А с наступлением весны и возобновившимся массовым строительством в городе, в этих местах проживания появилась и много временных рабочих, которые работают на данных объектах. Контингент — разный, и среди них много тех, кто совсем не ладах с законом. Кроме этого, у нас здесь много студенческих общежитий. И самая большая наша головная боль — поселок сельхозинститута. Как вы сами понимаете, ограничить выход в город студентам этого учебного заведения мы не можем. И возвращаются они, подчас, к себе в общежитие, вечерами. Поэтому, руководством управления «эркаэм» поставлена задача — усилить контроль за маршрутами передвижений до института. Ежедневно будем выставлять не менее пары конных патрулей на данном направлении. Но — всякое бывает, как понимаете. Но хотя бы один патруль туда будем направлять!

Какой-то милицейский начальник средней руки взмахом руки подтвердил незыблемость этого решения.

«Да уж… один патруль на этом маршруте. Много же там напатрулируешь! Расстояние-то — ого-го!».

Именно на данный маршрут и выставляли сегодня пару Косов-Алешин.

Когда основная масса задействованных в патрулях разошлась, курсанты чуть задержались у выхода.

— Тащ старший лейтенант милиции! — обратился Алешин к милиционеру, проводившему инструктаж и сейчас вышедшему на крыльцо покурить.

«Интересно! Алешин уже и их знаки различия освоил, а я — гляжу на их петлицы, как баран на новые ворота! И вообще — муть мутная со всеми эти многочисленными формами, должностями и прочей трихомудией! Судя по петлицам, этот «чел» — вообще майор, ан нет — только старший лейтенант!».

— Слушаю, товарищ курсант! — чуть прижмурился от дыма милиционер с усталым видом.

— Если все так… серьезно обстоит со всей этой оперативной обстановкой, почему нас так и не вооружили? — уставился на старлея Андрюха.

— Не ко мне вопрос, товарищ курсант! — покачал тот головой.

— Ты и правда — чего до человека прицепился? — вполголоса спросил Косов у напарника, — Он, что ли, решаете такие вопросы?

— Прицепился, прицепился… Ты со своими нарядами, Ваня… Не слышал — вчера двоих наших опять отлупили! — насупился Андрей.

— О как! Не слышал, правда — не слышал! А где? — с отработкой нарядов, наверстыванием пробелов в учебе, да и постоянным недосыпом, Косов несколько утратил внимание и интерес к происходящему вокруг него.

— Где, где… да на пути к «жэдэ-вокзалу»! Вывалились из-за кустов человек пять пьяных и ну цепляться к нашим… Те, вроде бы, замечания делать, а их стащили с лошадей да отбуцкали! — цикнул зубом Алешин.

— Сильно?

— У одного рука сломана. У второго — морда разбита вдрызг…

Косов почесал затылок и нахмурился:

— Вот что мне не понятно, тащ старший лейтенант милиции… Почему этот «Шанхай» еще не зачистят? Подогнали курсантов нашего училища, оцепили все вокруг, а милицию — внутрь, чистить территорию. Ведь правде же — там черта лысого спрятать можно, а не только шайку или две.

— Целью работы органов внутренних дел, товарищи курсанты, является поддержание правопорядка. И преступников надо задерживать и привлекать к ответственности. Через суд привлекать, а не просто пристрелить его на месте! — устало и с раздражением процедил старлей, — Дай вам волю… перестреляете всех! Может из-за этого и не вооружают вас?

— Ну, всех-то — не перестреляем! — зло бросил Иван, — Кто вовремя лапы вверх поднимет, да железяки свои бросит — того в суд. А если не понимают… то и шлепнуть! Чего тут такого неправомерного?

— Это наши граждане, пусть и не законопослушные, но… У них должен быть шанс на исправление! — продолжал талдычить милиционер.

— А мне вот… интересно — а вы сами в это верите? — хмыкнул Косов.

Старлей покачал головой, сплюнул:

— Верить-не верить… это — в церкву надо! А у нас есть закон!

Но потом вздохнул и негромко сказал:

— В тридцать восьмом… два года назад то есть! Приказ наркома вышел, и всю эту шлоебень блатную… основательно так проредили.

— Пересажали, что ли? — с усмешкой переспросил Андрей.

— Не… перестреляли! Налетчиков, бандитов, убийц. Сидельцев этих всех блатных, да со стажем! — зло улыбнулся милиционер, — Вишь как… два года потише было. Сейчас — снова голову приподнимают.

Косов вспомнил, что где-то и как-то читал примерно об этом в будущем. Около тридцати тысяч особо опасных рецидивистов за полгода вывели в расход.

«Точно! Ежовский приказ был! Ага… а потом, в восьмидесятые всю эту мразь «Мемориал» записал в невинно репрессированные!».

— Ну и чего делать-то? Сейчас-то чего их терпеть? — продолжил «сыпать соль на рану» Алешин.

— Да кто сказал, что терпеть?! — возмутился старлей, — Крутить и в кутузку! Ладно… чего языками зря молоть?! Давайте на маршрут!

— Нашли тут наркома! Берия я вам, что ли? — бухтел вслед им милиционер.

На открытых местах грунтовые дороги уже подсохли, а вот в лесу были довольно сырыми. А уж в низинах — вообще озера стояли. Поэтому передвигаться в таких местах можно было только шагом. Еще можно попытаться объехать по лесу, но — не везде. Изредка навстречу попадались люди: поодиночке, чаще — мужчины, или стайками — девушки и женщины. Алешина это неизменно оживляло, а вот Ивану было проще и интереснее кемарить, покачиваясь в седле.

Толи дремой отогнал сон, толи вечерняя прохлада взбодрила, но к моменту, когда стало смеркаться, Косов более или менее пришел в норму.

— Иван! А ты куда бы хотел на практику? Подальше? Или — поближе? — спросил его Андрей.

— Да мне… у-у-а-а-ф-х, — зевнул Иван, — Как тому татарину — что наступать бежать, что отступать — бежать!

— Что водка, что пулемет — лишь бы с ног валило! — со смехом подхватил Алешин, — О! Смотри, девчонки!

В сумерках, у одной из наиболее «богатых» луж на дороге стояли две девушки, раздумывая, как форсировать эту водную преграду.

— Привет, красавицы! — весело окликнул их, подъезжая Андрей.

Девушки переглянулись и пошушукались. Потом одна ответила:

— Добрый вечер!

— Что, раздумываете, как перебраться? — завязывал разговор курсант, — Тут у вас никак не получится. Только если в обход, по лесу!

— Мы там уже пробовали. Там тоже сыро, ноги проваливаются…