«М-да… не, не хочется играть в «гостя из будущего»! Представляется, что такая игра — очень быстро закончится в уютных подвалах, в гостях у парней в фуражках с васильковыми околышами! Лучше… про другое подумаю!».

Как-то вот давно не вспоминал свое житье-бытье там, в будущем. Но и… в принципе-то — чего его вспоминать, то житье? Отношения с женой — так там не только все давно отгорело. Там и пепел-то остыл и его развеяло ветром. Привычка… только — привычка.

Дочь с внуком… Тоже… нет, по внуку — он еще и сейчас иногда скучал, когда позволял себе немного расслабиться и задуматься о прошедшей жизни. Потому и не любил такие моменты, и гнал их из головы, старался занять мысли и руки чем-нибудь другим.

Про нынешнее житье — вспоминалось и лучше, и ярче, и… острее. Его многочисленные интрижки и блуд… С теплом вспоминались его женщины, с теплом… Даже… хотя — тоже не надо, а то в штанах начинаются определенные процессы.

«Так что — живи одним днем, Ваня! Одним днем! «Масло съели — день прошел! Завтра будет день опять — ну и… далее, как говориться — по тексту!».

От нечего делать, а также — чтобы не показаться совсем уж лентяем, Косов принялся разбирать привезенное имущество — деля на кучки: это… пока на хрен не нужно! Это — может пригодиться! А вот это — точно пригодиться!

Увлекся. И только глянув на часы — понял, пора варить кашу!

Старшина Захаров оказался не только строевиком и «армеутом», но и неглупым человеком, как минимум. Поглядев на парней, который разгрузили машины, на их вид — «самого хоть …!», махнул рукой и скомандовал:

— Так! Одна машина остается здесь. Завтра на ней вернемся в город. Остальным водителям — ужинать, за баранку и в училище. Доложитесь дежурному, пусть сразу ставит Вас под погрузку. Курсантов — наберет, там много разгильдяев шатается! Если будут вопросы — к заместителю начальника МТО, капитану Гинцбургу! К нашему приезду, надо бы, чтобы машины были загружены.

И хоть времени еще было немного, светового дня еще было — «ого-го!», уставшие и осоловелые после ужина парни, попадали на матрасы, как только затащили их в помещение штаба, в его вестибюль.

— Так… Косов! С кашей — отставить! Кипяти чай, хлеб вчера привезли в мешках! По куску хлеба с маслом, да еще — бачок с повидлом куда-то поставили… Посмотри там, во вчера привезенном. Вот… по куску хлеба, чай — и вперед! Да… масло тоже вчера привезли. Смотри вон в тех флягах, его в соленную воду на пищеблоке сунули, чтобы подольше не испортилось… Понятно?

— Так точно, товарищ старшина, все ясно! — кивнул Иван.

— Теперь ты, сержант…, - в присутствие посторонних Захаров к Ильичеву обращался официально, — отберешь сейчас еще троих. Начнете прямо с утра палатки ставить. Смотри — тут нужно все сделать аккуратно, по линеечке! Все ясно?

— Ясно, товарищ старшина, — козырнул Ильичев.

Косов, понимая, что парням без полноценного завтрака будет «кисло», на хлеб, масло и повидло — не поскупился. Захаров чуть сморщился, покачал головой, но ничего не сказал.

Таская воду из реки в бачок, Косов наблюдал попытки осознанной деятельности со стороны сержанта и троих его помощников. Ивану в прошлом не раз приходилось ставить различные палатки, но вот такого размера — ни разу. Похоже, Ильичев тоже испытывал затруднения, поэтому, приготовив все для готовки обеда, Иван направился помогать.

Процесс уже перешел со стадии — «найти, притащить… попробовать разобраться, где тут и что», к стадии — «попытка установки, блин первый, комковатый». Трое парней находились где-то в глубине брезента, откуда доносились чихания, сдержанные маты и ругань. Сержант, стоял наклонившись у входа и пытался рассмотреть, что же там происходит — в дебрях неизведанного.

Оглянувшись на подошедшего Косова, сержант обрадовался и сунул ему в руки один конец брезентового полога — вход, надо полагать:

— Во! Держи, сейчас растянем… Все им лучше видно будет! А то в потемках там бродят…

Растянули.

— Да вот же! Вот! Куда ты смотришь? Вот сюда ставь! — доносилось из брезентовой полутьмы, — Так… а сейчас… вон — наверх смотри… там такая окружность есть… из чертовой кожи. Вот туда надо попасть…

— Так что ли?

— Ну… вроде бы. Ага… Теперь пошли к другому… там так же ставить будем!

«Это, похоже они опорные колья ставят!».

И тут же брезент палатки, зашуршал, поехал…

— Осторожнее! — и только деревянный стук подтвердил, что нечто твердое, деревянное встретилось с таким же, по консистенции.

— Ай, бля! Ты ж… с-с-с-у-ка… ай, больно-то как! Ты чего его не держал-то?! Прямо по башке!

— Я держал его! Это Вы пошли туда, и брезент дернули! Вот он у меня из рук и вырвался! — оправдывался держатель кола.

— Сейчас я буду держать, а Вы — растягивать ее… Я вот тебя тоже… колом по голове!

— Отставить! — негромко, но строго пресек попытку членовредительства Ильичев.

Вдвоем с Ильичевым они постарались повыше поднять крылья входа в палатку, чтобы внутри стало светлее.

— Степ! А ты что же — с такой хурдой никогда дел не имел? — спросил Иван.

— Не! — покачал головой сержант, — у нас больше отделенных… ну — на десять человек, палаток не было!

— М-да… у меня предложение! Надо сесть и перекурить это дело — большая и важная работа на Руси всегда начинается с перекура! — махнул рукой Косов, — Парни! Вылазьте оттуда!

Посидели, покурили, помозговали…

— Старшина сказал — надо, чтобы как по линейке все было! Линейки у нас нет. Но! Есть несколько мотков бечевки нетолстой. Предлагаю сначала отбить ею линии!

Ильичев внимательно слушал. Было видно, что и ему не хотелось напортачить в порученном деле.

— А вязать ее к чему будем, когда линии отбивать? — спросил он.

— На той стороне реки… я когда котлы мыл — обратил внимание! На той стороне — стеной стоит ивняк, и он там, в отличие от этой стороны — молодой. Переплывем, нарежем кольев, сюда их переправим. А здесь уже подравняем по длине. Замерим бечевкой, колья вобьем и натянем на них бечевку. Вот и получатся линии…

— А переправлять ты сюда как эти колья будешь? Тоже вплавь? — скептически усмехнулся один из парней.

— Семен Семеныч! — постучал себе по голове Косов, усмехнувшись, — зачем — вплавь? Утащим с собой один конец веревки, там нарежем кольев, увяжем потуже, а за другой конец — перетянем их по воде!

Так и сделали. Втроем переправились… заодно и искупались! Правда в иле, при выходе из воды вывозились — как черти! Быстро нарезали кольев — комары подгоняли и стоять не давали! Перетащили их на другую сторону.

— Сантиметров по тридцать… нет — по сорок длиной делаем! — командовал Ильичев.

— Степ! Их бы ошкурить еще! — подал идею Иван.

— Зачем? — почесал затылок сержант.

— Будут все одинаково белые! Армейский принцип — пусть безобразно, но — единообразно!

С замерами провозились изрядно, но получилось отбить линии.

— Да! Так и правда будет понятно — криво или ровно! Молодец, Косов! — похвалил Ивана приятель.

— Ну… и как ее ставить? — парни смотрели на палатку с ненавистью.

— Тоже… надо подумать! Вот смотрите… у нас есть точно верх, да? То есть — и низ должен быть таким же. Это же не шатер, это — палатка, то есть стены должны быть ровными. Так? Замеряем стороны возле среза крыши… даже — расправим ее на земле. Диагональ там проверим, углы выведем… Забиваем колья — вяжем низ, чтобы уже никуда не ушел. Потом — залазим внутрь, ставим колья. Вдвоем! А остальные — страхуют снаружи на растяжках. Вот… как-то так! Другие предложения есть? Нет? Тащ сержант! Разрешите выполнять?

Ильичев молча, с улыбкой пихнул его в плечо.

Не сразу… ой, не сразу у них все это получилось! Но — получилось же! Палатка встала. Потом — перевязывали растяжки, заново вбивали колья. А потом… потом увидели, что — палатка все же встала криво. Трижды, трижды, мать ее, они ставили этот шедевр брезентового зодчества! Но в третий раз — все получилось — как надо!