— Сильву пле, дорогие гости! Сильву пле! — весело заявил Иван, — Наконец-то вы приехали!

Идущим первым парень остановился, как на стену налетел, и вытаращив глаза, выдал:

— Чё-о-о?

— Привет, говорю! Или ты глухой? — Косов продолжал улыбаться, но смотрел внимательно — как бы второй за этого парня не спрятался. Вытянет «ствол», да бахнет из-за приятеля — тут большого ума не надо!

«А еще и на эту… поглядывать приходится!».

Чуть повернув голову, увидел, что Андрей все сделал правильно — встал, как и сказано!

Второй, который коренастый, отодвинул парня и вышел вперед.

«Фактурный парняга! Тяжелый подбородок, взгляд чуть прищуренный, шрам справа — от виска до уголка губ!».

— Слышь… курсантики! Вы бы… ушли с дороги, а? Мы пройдем, а вы в сторону посмотрите, ага? Разошлись бортами, как в море корабли! Вы нас не видели, а мы вас — вообще ни разу! Ну!

— А с чего бы вдруг? — усмехнулся Иван, — Нам-то какой с этого прибыток?

— Прибыток, говоришь… Грошей надо? Так есть они у нас. Немного, но — есть! — продолжал забалтывать их коренастый, — А хошь — так Зинка вам хорошо сделает! Она — ух как умеет!

Косов увидел, что при последних словах девушка дернулась, зло посмотрела на подельника, но потом — улыбнулась призывно.

— Хошь — в щеку ей дайте! Или — в задницу! У нее знаете, какая задница славная!

«Вот же сука! Это он что, Андрюху так «просчитал» и «выкупил»? Или и меня — тоже? Неужто даже со стороны мы такими «голодными» выглядим?».

— Ага… девка-то у тебя славная! Конфетка! Только вот — боюсь, что после нее долго лечиться придется! Ее ж, поди, весь ваш шалман в три рыла каждый день харил!

Косов сейчас говорил больше для Алешина, чтобы встряхнулся, а не пялился так уж пристально!

— Ах ты ж… сука красноперая! — прошипела обсуждаемая, — Да я тебе глаза сейчас… Ты кого сейчас опомоить вздумал?

«Вот за что я и не люблю задерживать баб! Точнее — не любил!».

— Ну хва! Заткнись, сука! И вы тоже — рот закрыли! Железо на землю! И сами мордами вниз! — рявкнул Иван.

— А то что? Шмальнешь? — ухмыльнулся коренастый.

— А ты дернись! Давай, ага! Поиграем! Вытаскивай перышко свое! Только… потихоньку… а то, если у тебя «шпалер» под пиджаком, так я сразу тебе третий глаз организую! Ну!

А вот последующего Косов не угадал! Даже вспоминая после, материл себя нещадно. Он думал, что будет торг, может быть — оскорбления, но потом — сдача, пусть и нехотя.

А коренастый его перехитрил. Перехитрил, но — не победил! Толкнув первого парня вперед и в сторону, коренастый метнулся к Ивану. И в руке у него уже был нож. Резкий-то какой!

«Слава те, яйца! А капитану Кравцову, за его истязания курсантов по штыковому бою — коньяка поставить! Лучшего, который есть в городе! И закусь — соответствующую!».

Косов и сам не мог понять, как он умудрился штыком подбить руку с ножом вверх, потом — провести укол в предплечье, и в конце — укол в выставленное бедро правой ноги нападавшего!

Со сдавленным криком тот провалился вниз.

«Ну да! Ножке-то — бо-бо! Как на ней стоять?».

Продолжая движение, шагнув вперед, Иван прикладом «зарядил» в морду второго.

«Вот так-то, блядь!».

С усилием он отвел в сторону направленную на девушку винтовку.

— Тьфу, бля… Надеюсь, у тебя-то пера нет? — спросил он ее.

— А то — что? Резать будешь? Или прикладом лупить? — с усмешкой спросила та, с удивлением и явным огорчением глядя на подельников.

— Тьфу… дура! Ты пока в сторонку отойди! Только бежать не вздумай, а то и правда побить придется! — бросил ей с раздражением Косов.

Сейчас враз заговорили все и вдруг!

— Ваня! Ну чё за херня, а? Ты второй раз уже все сам делаешь? — предъявил претензии Алешин.

«Вовремя, мля…».

— Ты же зарезал меня, сучонок! Зарезал! — вдруг заголосил коренастый, зажимая ногу.

— Да ну на хер! Живой же ты! — возмутился Иван, — Андрей! Посмотри за дамочкой! А я пока этих… добрых молодцев стреножу!

Увидев кивок напарника, Иван, не подходя близко, осмотрел жуликов. Парень был без сознания, и лежал смирно. А вот коренастый — голосил как баба!

— Да заткнись ты уже! — Косов ударом ноги в морду «выключил» раненого, — Вот так-то лучше! Спокойнее, по крайней мере!

Подумал, посмотрел на Андрея, дамочку, и, отстегнув штык, вытер его о пиджак на спине «выключенного» бандита, и сунул в ножны. И закинул винтовку за спину.

Потом рывком стянул с плеч парня пиджак, ограничивая тем самым хоть ненадолго возможное сопротивление. Но парняга лежал смирно, в себя приходить — не спешил.

«Эх, ты ж! А судя по геометрии его морды, челюсти — пиздец! Ну ничего, от этого не помирают. Хотя поголодать ему придется!».

Проверил карманы, высыпал на траву горстку мелочи и несколько купюр, потом из-за голенища сапога вытащил нож.

«Так себе шабер!».

Шустро связал руки парня за спиной. Перешел в коренастому.

«М-да… тут повозиться придется! И испачкаться тоже!».

Также стянул пиджак, присмотрелся к ранам.

«Да не… артерия на ноге не повреждена. Никакой струи крови и близко нет. И, к тому же, будь повреждена артерия — он бы уже «доходил». А так — сочиться изрядно, но — не помрет! На руке — примерно тоже самое!».

Косов достал индпакет, распорол штанину, потом подумал, и одной «вязкой» все же перетянул ногу. А потом и руку. Забинтовал все как мог, и ослабил веревки.

«Ага! На руке и достаточно! Бинт пропитался, но — средненько так, без энтузиазма! На ноге похуже, но тоже — вполне терпит!».

Проверил карманы, вытащил стопку денег разного номинала.

«Че-т бандиты пошли какие-то бедные! Ну что это за куш?».

Хмыкнув, Иван сложил деньги назад в карман пиджака. Из внутреннего кармана достал небольшой кулечек из носового платка, развернул, сплюнул со злостью, и показал молча Алешину. Серьги; карманные часы, вроде бы позолоченные, по крайней мере — позолота кое-где уже стерлась! Какой-то перстень с невзрачным камушком, пару колец.

— Видишь, Андрюха? Я же говорил тебе — шакалы, а не люди! Ничего особо ценного нет. То есть грабили обычных граждан. А ты — жалко, жалко…

— Я не говорил так… я тебе говорил, что ты того Чупр…, - Алешин покосился на девушку, которая внешне спокойно, лишь чуть покусывая губки, смотрела на все происходящее, — Что ты его сильно уж избил! А так — да, согласен! Шакалы!

Больше ничего интересного у коренастого не нашлось. Финки Иван поднял и передал Алешину, который сунул их в противогазную сумку. Потом завел руки находившегося по-прежнему без сознания бандита, и стянул веревкой за спиной.

Почесав предплечьем нос, Иван с интересом посмотрел на девушку.

Та усмехнулась:

— Тоже шмонать будешь? Ты хоть руки вымой, в крови же вымазался…

— Пардон, сударыня! Ваше замечание — дельное, так и поступлю. Андрей! Кинь фляжку!

Одним из предмета имущества Алешина, которого не было у Косова, и которому он немного завидовал, была полуторалитровая дюралевая фляжка, в ремнях обвеса. Как говорил приятель — «Австрийская!».

Поймав брошенную ему емкость, Косов кое-как, поливая себе одной рукой, вымыл последовательно руки, достал носовой платок, и тщательно вытер.

— Вот, мадемуазель, почти как в операционной! — продемонстрировал он чистоту рук.

— Да — на! Шмонай! Лапай, козел! — оскалилась та.

— Андрюха! Ты повнимательнее, ага! А то видишь, какая эмоциональная! — Иван подошел к девушке.

Сейчас можно было рассмотреть ее, не торопясь и повнимательнее.

«А ведь Алешин — прав! Красивая! Только такая красота… несколько нестандартная! Высокие скулы, чуть раскосые глаза и смуглая кожа… наверное, что-то татарское в ней есть. Х-м-м… а под глазом — синяк, желтый уже, чуть видимый, почти сошел! Стройная, опять же! И ножки… голень, по крайней мере — красивая, не худая и не толстая. Лет двадцать — точно, может чуть больше!».

Девушка, как уже ранее заметил Косов, была одета в простую недлинную серую юбку, плюшевый короткий пиджак, черные ботики на ногах. Все простое, но тем, ни менее, смотрелось на ней неплохо.