— Иван! Ты… мне показалось, не с перебором ли этого отмудохал? Не загнется?

— Да не должен… А если и загнется — туда ему и дорога!

— А если… они в милицию пойдут? — сомневался Алешин.

Косов засмеялся:

— Не, не пойдут! Это — вообще дело для них позорное! Свои же не поймут!

— А если и правда — мстить затеют? — продолжал Алешин, — Пусть не нам конкретно, а другим курсантам?

— И это вряд ли… Ты обратил внимание, что он сказал по поводу, где у них «малина»? На складе каком-то! Это что значит? Это значит — что они никто, и звать их — никак! Иначе бы у местных урок прописались. А так — те их не приняли, то есть — вообще вшивота бродяжья! И, похоже, этот Чупрыня среди них был самый дерзкий. Остальные — чучелы фуфлыжные! Зассут! А главарь отлеживаться будет…

— Значит… значит, они завтра из города не свалят?

— Могут и не свалить. Если будут ждать, пока старший оклемается. Но хвост подожмут и уже наглеть не будут! А могут и вообще разбежаться в разные стороны.

— А откуда… ну… ты все это так вот знаешь? — покосился на него Андрей.

— Я ж говорил… детдомовский я. А там — разные пацаны были. И приблатненных — как бы не половина. Да и потом… какое-то время потерся между таких.

— И все же… как-то ты… жестоко его бил! — вздохнул напарник.

— Андрюха! Вот, похоже, не приходилось тебе с ними дела иметь! Это же… это же — не люди совсем! Они как животные — только страх и силу признают! Покажешь силу — стороной обойдут, слабость выкажешь — нападут! Они ж… животные, но — не волки, и уж тем более — не тигры. Шакалы поганые! Нападают только на слабых, или — толпой! Трусливые, с-с-суки!

— И что… все они такие?

— Да нет… и среди этой публики есть такие… посерьезнее. Но те — просто так на улицах людей не грабят! Им — куш нужен, а что ты стрясешь с пьяного на улице? Вот такие этим и промышляют! Или дамочку там потиранить, покуражиться. Раздеть любят еще! А серьезные… они промышляют другим. Они, конечно, опаснее, но — их и куда как меньше. А в основном, людям жить мешают именно вот такие… обсосы! И я вот не понимаю, чего с ними власти наши цацкаются? Давно бы уже город почистили, если бы решились!

Косов обратил внимание, что Андрей все сжимает-разжимает пальцы правой руки.

— Ты чего, руку повредил?

— Да не то, что повредил… Но — побаливает! Это я когда второго приложил…

— Вот, Андрюха, тебе наука — не бей кулаком по башке! Точнее — бить по башке надо, но — не куда попало! По морде — да! А вот по лбу, или как ты — по затылку — себе дороже! Повредишь руку и все, не боец!

Потом Косов обратил внимание, что напарник откуда-то достал и начал вертеть в руках нож.

— Ну-ка, дай посмотреть? Херня! Обычный, ничем не примечательный «финарь». Ручка только что — наборная. Мой тебе совет — выбрось каку!

— Ну да… выбрось! У тебя вон — какая «цаца», а ты мне — выбрось! — «надулся» Алешин.

— Так у меня, как ты правильно сказал — «цаца», это… так, пакость левая!

— Ну… почищу, помою, подточу…

— Дело твое! А у второго что — ничего не было? — поинтересовался Иван.

«Вот еще наука, которую освоить обязательно нужно! Двоих положили наземь, а «ошмонать» я не додумался — из головы вылетело!».

— Не… ничего не было. Хрень какая-то по карманам, я даже смотреть побрезговал. Мелочи еще немного!

— Ну вот! Я же говорю — босота, а не приличная кодла.

Но все же милицейское и городское начальство «созрело» до принятия решения об облаве! Не прошло и полгода, блин!

С вечера курсантов построили на плацу. Начальники объявили, что они все будут участвовать в оперативном мероприятии НКВД. Особое внимание заострили, на том, что курсанты будут вооружены! А уж сколько речей было произнесено по поводу оружия и его применения!

«Как-то не структурированы эти правила применения! Или до нас доводят их в таком вот, в простонародном виде? Получается — применять оружие можно, только при возникновении непосредственной опасности для самого курсанта, или для окружающих?».

И здесь проявилась его инициатива по поводу закрепления СВТ за курсантами парадного расчета! С какой завистью смотрели курки на обладателей «светок»! Ну да — их «трехлинейки» уже изрядно «поюзаны», «покоцаны», а «светочки» — новенькие, ловкие такие! Красавицы, одним словом!

Курсантов конного патруля задействовали для возможных «прорывов» оцепления и бегства «контингента» за периметр облавы. Кроме курсантов пехотного училища, были задействованы курсанты танковой школы, еще каких-то частей. Но ни сам Косов, ни его знакомые не контактировали с этими другими — видно расставляли их в других местах.

Еще в сумерках все силы были выведены на территорию «Шанхая». Ждать предстояло всю ночь, и лишь с рассветом, силами милиции планировалась сама «зачистка». Хоть и лето практически наступило, но ночью температура изрядно упала, а потому бушлаты, в которые их обрядили — были очень уж к месту!

Старшим на их линии ответственности был назначен капитан Кравцов. И это — радовало, так как капитан по заслугам пользовался авторитетом, обладал и разумом, и каким-то опытом. Курить не то, чтобы запрещалось, но — требовалось прятаться, искать ямки, куда можно было занырнуть, чтобы, прикрываясь полой бушлата, изредка побаловать себя дымком папиросы.

Еще затемно на более светлой речной поверхности Иртыша, от которого неподалеку и расположился Косов с еще несколькими курсантами, появились несколько лодок с людьми. В темноте подробностей было не разглядеть, но стало понятно, что НКВД предусмотрело и эту возможность отхода мазуриков.

— Тащ капитан! — негромко позвал старшего Косов, — У меня предложение…

— Слушаю! — отозвался Кравцов.

— Давайте курсантов оцепления заведем в лесок или вон — в кусты! А то сейчас светать станет, и будем мы видны — как пожарные каланчи, издалека и отчетливо. А так… что-то вроде секретов выйдет.

Кравцов раздумывал, и это было правильно:

«Если курсантов будет видно издалека, сюда беглецы не попрутся! А вот если — не видно, то могут и рискнуть, проверить. А тут придется их задерживать, вязать, передавать милиции. Кому охота лишнюю, да еще и не свою работу делать?».

— Нам же важен результат, правильно? — подтолкнул капитана к принятию решения Косов.

— Хорошо! Так и сделаем! — поморщившись, кивнул Кравцов.

— А еще… я бы наблюдателей на деревья рассадил! Уже листва хорошая, издалека их не увидят! Метров через пятьдесят… По краю. И обговорил сигналы… Да пусть хоть по стволу трижды стукнут какой железкой, если заметят, что в нашу сторону кто-то направляется, чтобы парни успели приготовиться и попрятаться. И «вязки» на всякий случай приготовил бы… Как задержанных вязать?

Кравцов с раздражением посмотрел на Косова:

— С наблюдателями — понятно, принимается! А эти… «вязки» где сейчас брать? Заранее не мог предложить?

— Так что их брать-то… Вон у меня метров пять веревки есть, порежем сейчас и все! — пожал плечами Иван, — А у тех, кто в патруль ходит — они у всех давно имеются!

Кравцов еще покосился на нож Ивана, которым он резво напластал веревку кусками, но ничего не сказал. Потом:

— Косов! А ты что же… охотник, что ли? Так предложил поменять расстановку? Или уже в чем-то таком участвовал?

«Ага… участвовал, только лет на шестьдесят вперед! В Чечне! Но — не поймут!».

— Нет, тащ капитан! Не охотник! Я, знаете ли, животных люблю. Мне их жалко! А по расстановке — просто подумал, как будет лучше!

— Ишь ты… разумный какой! Значит так, умник! Я сейчас пройду вправо, расставлю наших, назначу наблюдателей, обговорю сигналы. А ты — за тем же самым — пойдешь налево, понятно?

— Понятно, тащ капитан! Налево я ходить люблю! Это мое самое любимое направление! — ответил Иван, под смешки курсантов, оказавшихся поблизости.

К моменту, когда стало светлеть, у них было все готово. Все рассажены по местам, дополнительный инструктаж по действиям и сигналам проведен, оставалось только ждать!