— Игорь! Угомонись! Затоковал он здесь! Выдать «на-гора»! Даешь стране угля! Мелкого, но до хуя!

Конева фыркнула, а потом и расхохоталась в голос. Шофер тоже хмыкнул и с одобрением покосился на Ивана в зеркало заднего вида. Калошин заткнулся и даже, вроде бы — обиделся.

— Вот то-то же! — Иван повернулся к Варе и на ушко прошептал ей, — Очень хочется тебя сейчас поцеловать! Крепко и в губы!

Она подняла бровь, и так же шепотом ему на ухо:

— Правда? Мне тоже… хочется. Но давай уж потерпим… до вечера…

«Вот же я дурень! Шофер же! Еще и таких разговоров не хватало, что я шептался-миловался с заезжей артисткой-красоткой!».

И Косов решительно отодвинулся от Коневой, чем вызвал ее удивленную мордашку.

«Ага… это мы куда-то в сторону городка Водников? А куда? В будущем, в Старо-загородной роще были какие-то спортбазы. И даже — дача первых лиц области. А сейчас?».

Машина ожидаемо свернула направо и по лесной дорожке покатила вперед.

«Это мы где-то… в районе будущей областной больницы, не? Где-то так…».

Двухэтажный деревянный дом, похожий на старинную помещичью усадьбу.

«Довольно уютно здесь! Правда из леса холодком еще тянет. Видно, не везде снег растаял!».

Калошин с Варей провели ему экскурсию по внутренним помещениям. На первом этаже — большой холл, затем — большая комната, что-то вроде гостиной, с выходом на крытую веранду. С другой стороны холла — здоровенный зал, с фортепьяно и рядами стульев вдоль стен. И даже — небольшой эстрадой!

«Танцзал здесь, что ли?».

— Там, во флигеле — столовая и кухня! По другую сторону гостиной — спальные комнаты. Там ребята разместились. А мы, дружище, живем на втором этаже. Пойдем, посмотрим, куда тебя там устроить можно…

На втором этаже было даже более уютно, чем на первом. Хотя и первый этаж был вполне на уровне!

— Я вот здесь устроился! — показывал Калошин свои хоромы.

«Ну да! Я бы сказал — двухкомнатный люкс, по здешним меркам. Небольшая гостиная, совмещенная с кабинетом. И спальня с шикарной кроватью. Даже не кроватью… это сооружение так просто не назовешь — это уже оскорбление! Альков!».

— Ну ты и барин! — протянул Косов, с удивлением глядя на Калошина, — Варя! Напомни мне, у нас сколько лет прошло со свержения царя?

Женщина засмеялась, а Игорь надулся:

— Это ты еще ее спальню не видел! Барин! Скажешь тоже! Ценят нас просто. Ценят! И стараются устроить наш быт, чтобы мы могли хорошо отдохнуть перед выступлениями. С пониманием народ относится, не то, что некоторые…

— Ага… отдохнуть перед выступлением. А прочим музыкантам перед выступлением отдохнуть не надо значит?

— Да что ты привязался-то? Если бы не твоя дурацкая затея с пехотным училищем, ты бы сейчас ничуть не хуже отдыхал! И даже не здесь, полагаю, а где-нибудь рядом со столицей. Но ты же у нас — оригинал! Ты же у нас…

— Все-все-все! Уймись! Ишь, раздухарился! Шучу я, шучу… Я и сам рад недельку вот так… поблаженствовать. Кстати! А с водой тут как? Ну — туалеты, ванные — в наличие? И не говорите мне, что нужно будет бежать в будку на улице?

— Вот! А меня обижал, барином называл! — ткнул в сторону Косова пальцем Калошин, — А вот беги на улицу, беги! Ты же чужд буржуазного комфорта! Тебе претят маленькие бытовые радости, не так ли? Во-о-о-н там есть названная тобой будка, на краю леса! И пусть тебя там съедят злые волки!

— Да уймись же, сказал! Ни хрена у тебя чувства юмора нет, Калошин! — возмутился Иван.

Игорь засмеялся:

— Это у тебя, дружище, чувства юмора нет! Как я тебя, а?

— Варя! Напомни мне — Калошин у нас певец? Или — комедийный актер? Он что — амплуа сменил? — повернулся Иван к женщине.

Варя смеялась.

— Вань! Пошли я тебе твою комнату покажу! — подхватила его под руку и повела прочь по коридору.

— Через полчаса встречаемся в столовой! Перекусим и начинаем работать! — крикнул им в спину Игорь, — И я вас попросил бы… сегодня мебель не ломать! Кровати, я имею в виду! Я, знаете ли, расписался за приемку объекта и сохранность имущества!

— Пошляк! — бросила, чуть повернувшись Конева, — А вообще — завидуй молча!

Они прошли по широкому, не длинному коридору, прошли какую-то уютную комнату.

«Видел где-то в журналах будущего. У помещиков это называлась, вроде бы, диванная!».

И подошли к двум дверям, расположенным рядом.

— Это — мой номер. А это — твой! — чуть смущенно сказала Варя.

— Давай посмотрим… И твой и мой…, - шепнул ей Косов.

Калошин был прав. Номер Коневой был… если у Игоря — люкс, то это — президентский сюит, не меньше.

— Охренеть, не встать! — Косов в растерянности крутился вокруг себя, — Варь! Вы что, в небожители вознеслись? Или ты — Любовь Орлова? А Игорь — Александров?

— Скажешь тоже… Просто, как мы и говорили — в прошлый раз нас поселили очень скромно. Очень! А концерт мы дали — хороший. То есть — свой уровень показали. А потом Калошин еще и нажаловался директору «Сибкомбайна» при встрече, когда мы вернулись. Сказал, что он больше не собирается жить на выездах в землянках. Ну и вот… Это дом отдыха руководства и дирекции «Сибзавода». Сейчас здесь никого нет, не сезон еще. То есть — здание пустует. И директору «Сибзавода», наверное, было немного стыдно перед нашим директором. Так что… Наслаждайся, пока есть возможность!

— И насладюсь! Еще как насладюсь! — Косов начал подкрадываться к женщине, демонстративно выставив перед собой руки и скорчив зверскую морду лица.

— Подожди, подожди… Не надо! Не сейчас! Правда-правда… Все равно сейчас ничего не успеем! — отскочила назад Конева.

Иван улыбнулся и остановившись, попросил:

— Ладно… показывай мне мою комнату.

Варя убедилась, что опасность миновала, и засмеялась:

— А вот здесь… Это — чтобы ты не сомневался в серьезности моих намерений! Смотри… Вот дверь моей ванной комнаты…

«Ого… а ванная комната-то — под стать номеру!».

Женщина прошла ванную, и распахнула другую дверь:

— А вот твой номер…

«Ого… похоже она и правда решила… Решилась, в общем!».

Его номер был гораздо-гораздо скромнее. Но, тем ни менее — вполне себе уютным!

«Да у Насти комната меньше, чем этот номер! А мебель — как бы не антиквариат. Ну — винтаж и ретро — точно!».

— Слушай! А неплохо живут и отдыхают руководители советских заводов, ты не находишь? — провел он рукой по поверхности стола.

— Ну да, неплохо. Только, думается мне, что они здесь бывают крайне редко. Времени у них на отдых — немного! — спокойно ответила женщина.

А Иван снова сделал попытку подобраться к ней поближе:

— Варенька! Может поможешь мне проверить — насколько мягок матрас на этой кровати?

Варя отошла к дверям ванной и с улыбкой ответила:

— Я думаю, мы с тобой проверим крепость моей кровати, а не этой! Только — позже! Все будет позже, Ванечка!

— М-да? Как-то…

— Ну ты чего? Сомневаешься? У нас даже ванная общая!

— А кто тебе запретит запереть дверь в свою комнату из ванной?

— Никто… но я этого делать точно не собираюсь. А пока… пошли, пообедаем. А то сейчас этот… прибежит. Начнет опять орать, пошлить…

Ивану пришлось последовать за ней.

— Слушай… я чего-то не понял. А как получилось, что мне уже выделена комната? Вы что, заранее знали, что найдете меня, что меня отпустят?

— Не знали. Но Калошин сказал, что нужно в лепешку расшибиться, но выцарапать Косова из лап военщины! Даже сказал… «Ты, Варечка, можешь что хочешь делать, хоть отдаваться его начальникам, но мы Косова должны заполучить!».

«М-да… Калошин… это — Калошин!».

— И ты бы… отдалась? — усмехнулся Иван.

— Ну-у-у… ваш комиссар — очень интересный мужчина! — кокетливо протянула женщина, но потом резко сменила тон, — Ванька! Я много думала… Можешь не верить, но я даже скучала по тебе. И дурой себя называла не раз!

Обед был обильным и вкусным. И пусть разносолов и деликатесов им не подали, но большая тарелка густого борща, котлеты с пюре, и вкуснейший кофе раскрасили жизнь Косова в новые цвета.