Влад перебрался через второй перрон и с нарастающей тревогой осмотрелся. Казалось, что на него смотрят сотни глаз скрывающихся в развалинах существ. Почему они не проявляли себя, оставалось загадкой.

Влад добрался до разрушенного участка разрисованного граффити забора и остановился. За много лет яркие рисунки потускнели, но ещё можно было разобрать изображения летящих среди звёзд космических кораблей и полустёртые высокие силуэты, окружённые крохотными фигурками людей. В проёме из увитого чёрной травой и фиолетовыми цветами бетона торчали изогнутые металлические штыри, крест-накрест перекрывающие проход. Влад, то и дело озираясь по сторонам, схватился за один из штырей и что есть силы потянул на себя. Раздался грохот — штырь вместе с куском бетона вырвался из стены, увлекая за собой другие, более крупные куски.

От неожиданности Влад выпустил его из рук, прижался к стене и прислушался, ожидая нападения. Но вокруг по-прежнему царила мёртвая тишина: грохот эхом отразился от низкого неба и растворился без следа. Влад простоял, прижавшись к холодной стене, ещё некоторое время. Но вокруг ничего не менялось. Унылое, слабо мерцающее небо, серые развалины и пятна чёрной травы вокруг — он понял, что бояться бессмысленно. Если и были в этом городе мутанты, то они давно бы уже собрались и отобедали беззащитной жертвой. Но Влад не хотел быть беззащитным. У него наконец появилась цель, ради которой он собирался бороться до конца. Последний раз осмотрев безжизненные окрестности, он подхватил с земли выдранную арматуру и нырнул в дыру.

Вокзал давно остался позади, и теперь путь лежал мимо трёхэтажных домиков, обступивших широкую, некогда асфальтированную улицу с остатками белой разметки. От дома к дому, пересекая узкие переулки, были натянуты провода и верёвки. Вдоль дороги на тротуарах двумя стройными рядами высились потемневшие от сажи стволы деревьев. Их, словно паутина, обматывали провода, свисающие до самой земли.

Сами здания, казалось, едва пострадали в неизвестной катастрофе: лишь в окнах не было стёкол, да длинные глубокие трещины извилистыми лабиринтами пересекали стены. Широкая дорога в конце концов раздвоилась, обхватывая круглую площадь, со всех сторон окружённую одним длинным полукруглым домом с плоской крышей, высотой в два этажа. В центре площади, на клочке не вымощенной плиткой земли, когда-то давно росло большое дерево. Сейчас же оно, словно выкинутый на берег кракен, разбросало свои гигантские корни по площади, всем весом обрушившись на крышу здания. Каждый сантиметр его коры покрывала, словно саван, чёрная трава, буйно цветущая крупными фиолетовыми цветами. Влад остановился на краю площади, с затаённой грустью рассматривая поверженного древнего великана. Катастрофа не пощадила никого.

Тяжёлый штырь оттягивал руку, но избавляться от единственного оружия было глупо. Слева, рядом с разбитой витриной какого-то магазина виднелась тёмная арка — путь к высоткам.

Влад шагнул на мозаичную дорожку, ведущую к центру площади. В глазах потемнело, на него снова обрушилась какофония звуков. Из ниоткуда возникли безликие силуэты. Влад резко попятился и, споткнувшись о бордюр, сел на землю, выпустив из пальцев штырь. Воздух наполнился праздничными ароматами — свежеиспечённые пирожки, горячее какао, жаренное на углях мясо и мандарины. У Влада заурчало в животе — в последний раз он ел целую вечность назад.

Площадь разительно переменилась. Гигантское раскидистое дерево, вернувшись на своё законное место, сияло сотнями белых лампочек. Тёплый мерцающий свет создавал иллюзию колыхающейся под слабыми порывами ветра листвы. Выглядело это просто фантастически. Влад замер в восхищении, задвинув мысли о прогрессирующем отравлении в самый дальний угол сознания. Он медленно поднялся и, словно зачарованный, подошёл к необъятному стволу, окружённому невысоким резным заборчиком из металлических прутьев.

— Дочка, не лезь туда! — рядом с Владом раздался недовольный мужской голос. — Забор ведь не зря поставили. Издалека смотрится гораздо красивее!

— Но папочка, я хочу посмотреть на эти лампочки поближе! Мне интересно, как они держатся. А смотреть и правда лучше издалека. Такая красота!

В нескольких шагах от Влада стояла уже знакомая семья: светловолосая девочка в серой шубке и шапке с помпоном уже почти перелезла через забор, застыв в той же позе, что и сам Влад, чуть позади стоял отец в котелке и обнимал за плечи маму, кутающуюся в красный шерстяной платок. Нахмурившись, мужчина шагнул вперёд и подхватил дочь на руки.

— Нельзя туда лезть! Видишь знак: запрещено это. Ты ж не хочешь, чтобы у нас с мамой были неприятности?

— Конечно, не хочу, папочка. Можно мне леденец? — Девочка завозилась на руках отца, с завистью посматривая на продавца, разгуливающего по площади с коробкой разноцветных конфет на палочке. — Всего один разочек!

— Купи ей, дорогой. — Женщина едва заметно улыбнулась. — Не будем хотя бы в Новый год думать о деньгах. Вспомним хорошие времена!

Мужчина улыбнулся в ответ и достал из кармана горстку монет, посчитал, сокрушённо покачал головой и вытащил кошелёк. Отсчитав нужную сумму, мужчина поставил дочь на землю и протянул ей монетки. Девочка порывисто его обняла и побежала к продавцу, вернувшись через пару минут с большим зелёным леденцом в форме большеухого зайца.

Влад как наяву почувствовал на языке вкус яблока. Этого не могло быть, но тем не менее было правдой — Влад испытывал те же чувства и эмоции, что и девочка перед ним. Как такое могло происходить, он не понимал. Стало жутковато. Её эмоции — наивно-детская, абсолютно чуждая радость бушевала в нём бешеным, сметающим всё на своём пути смерчем, заглушая его собственные, родные эмоции. От кисло-сладкого вкуса яблока на языке затошнило.

— Пойдёмте. На главной площади ещё вчера поставили ёлку. Говорят, она очень красивая. Хочешь посмотреть?

— Очень хочу!

И, взявшись за руки, семья двинулась в сторону арки, освещённой неоновым светом. Девочка вертела головой, с неподдельным восторгом рассматривая красочные витрины. Влад, погружённый в невидимое сражение, неосознанно делал то же самое.

— Ой! Смотрите, смотрите! Какая красота!

Вырвавшись из рук родителей, девочка подбежала к витрине магазина игрушек и замерла, открыв рот. За толстым стеклом разворачивался целый спектакль. Под тёмно-синим ночным небом по заснеженным полям в облаке разноцветного пара мчался игрушечный паровоз, похожий на тот, что был на вокзале. Пейзаж на заднем фоне то и дело менялся. Заснеженные поля закончились, и теперь паровоз летел в полной ярких звёзд ночи, сверкая хромированными деталями. Через несколько секунд витрина погрузилась в непроглядную темноту. Откуда-то сверху спустились два луча света, выхватив из мрака игрушечный паровоз. Освещённые лампочками бока играли в свете прожекторов. К задней части паровоза тонкой цепочкой было прикреплено миниатюрное серебристое колечко с розовым камнем в форме цветка.

Влад и девочка, не отрываясь, рассматривали искрящуюся игрушку. Владу вдруг невыносимо захотелось её получить.

Девочка, увидев на ценнике четырехзначную цифру, приуныла.

— Пойдём, дочка. Он нам не по карману теперь. Прости… — Отец поднял её на руки и понёс прочь.

Влад пошёл было за ними, ощущая, как щемит сердце и хочется плакать, но вдруг заметил высокого старика с короткой седой бородкой. Он выделялся среди серой безликой толпы ярко-алым шарфом, повязанным вокруг шеи. Старик заметил печаль ребёнка и, достав блокнот, сделал в нём пометку. Влад попытался заглянуть в его записи, но голова закружилась и уже почти привычно потемнело в глазах. Его рука в попытке найти точку опоры опёрлась о ближайшую витрину, но толстое стекло исчезло вместе с видением. Влад потерял равновесие и кубарем вкатился в магазин игрушек, чудом ничего себе не повредив. В груди зашевелился проснувшийся холод.

Влад с трудом поднялся на ноги. В голове снова возникли мысли о медленном отравлении. Галлюцинации, конечно, могли быть симптомами, но слишком уж они были реалистичными. И эти эмоции, которые почти физически ощущались, как свои…