С огромным облегчением я выбрался наружу и сделал глубокий вдох, на соседней станции метро. Провожали меня машинист, другой полицейский, более легкий по отношению ко мне, и спасатель. Компания мне досталась веселая — двое из них были друзьями, но для радости причин у меня не было. Видимо, для них произошедшее было повседневностью. Я молча слушал их шутки, но в то же время думал о бабуле. Кто она, откуда? Что означают все ее действия? Чего она пыталась добиться? Неужели она меня спасла? Или я что-то неправильно понял? Вся эта ситуация не вмещалась в моей голове. Я не смог выстроить логическую цепочку, как не старался. Толи от усталости, толи от недостатка ума, понять действия бабушки было невозможно.

Я распрощался с сопровождающими и пошел домой. Мне не терпелось добраться до постели и провалиться в спасительный сон. Единственное, что я успел сделать — это умыться и переодеться. Когда мои ноги волокли меня к кровати, я услышал стук в окно. Сначала не обратил внимания и просто начал расправлять постель. Стук стал настойчивей, и мне пришлось отдернуть занавеску. На карнизе сидел никто иной, как ворон. Черный, как смоль со сверкающими глазами. Смотрел на меня в упор и, видя, что я не стремлюсь открывать форточку, продолжал стучать своим клювом по стеклу. С одинаковым интервалом, монотонно, протяжно. Это не выносимо было слушать! Тяжело выдохнув, я сдался, потому что был уверен, что этот тип точно не перестанет действовать на нервы, пока я его не впущу. Вместе с птицей в комнату ворвался поток свежего, но довольно прохладного воздуха. Пока я закрывал за нежданным гостем окно, Ворон уже умастился на моей кровати, в положении лежа, даже не подумав чем-нибудь прикрыться. Не выдержав, я кинулся на него с гневными выкриками и начал стаскивать невежду на пол. Ворон сопротивлялся только первые полминуты, а потом встал и переместился в кресло. С негодованием близким к раздражению, я начал с размахом скидывать одеяло и простынь на пол, не забыв вытащить и подушку из наволочки.

— Подумаешь, какие мы брезгливые! — Ворон сделал вид, что обиделся и запрокинул ногу на ногу, скрестив при этом еще и руки на груди.

— Какого черта тебе надо от меня в это время?

— Выбирай выражения! — рассердился он в ответ.

— Слушай, в час ночи, я плевать хотел на выражения! Я спросил, что ты здесь забыл? — прокричал я, не отрываясь от своих действий, связанных со сменой постельного белья.

— Мне что уже, и в гости наведаться к тебе нельзя? Я знаю, что случилось.

— Да. Меня могли бы сейчас собирать в урну в виде пепла. — От этой мысли я остановился и сел на кровать, всерьез задумавшись над этой мыслью.

— Похоже, это дело рук людей Гиппомена.

— Что?! — я сорвался с места и подбежал к Ворону ближе.

— Это всего лишь предположение, могло произойти все, что угодно. — Пожал тот плечами.

— Обнадеживающе… То есть они могут следить за мной? — вдруг осенило меня.

— Конечно! Они могут следить за всеми нами. Но вполне возможно, что они просто запугивают народ, и ты мог оказаться там по чистой случайности. Как тебе удалось избежать трагедии?

— Чудом, благодаря б… — Я осекся. Такое нельзя произносить вслух, иначе подумает еще, что я умом тронулся. — Благодаря "чистой случайности" — Закончил я, повторив слова Ворона.

— Да уж. Наш малыш счастливчик!

Я практически просверлил его своим гневным взглядом, на что тот улыбнулся. Мне оставалось только собрать с пола белье и потащить все это добро в ванную.

— Ну ладно, я с хорошими вестями. Решил, что ты захочешь узнать это гораздо раньше и от меня. — Ворон улыбался, довольный собой, как если бы я вознаградил его конфеткой за такую, почти ненавязчивую, доброту.

— Я даже представить себе не могу, что же это за весть такая, что ты соизволил так бесцеремонно себя вести! — я вернулся в комнату, и уже делал последние штрихи для подготовки спального места. Когда сел и начал взбивать подушку, чтобы, наконец, опустить свою голову на нее, Ворон проговорил:

— Мы знаем, где они держат Эмилию.

Его слова заставили меня вновь вскочить на ноги и снова подбежать к нему.

— Ты серьезно? — если бы он был одет, то я точно схватил бы его за грудки и встряхнул. Мне с трудом верилось в то, что услышал. Они знают! Боже, знают! Я был и счастлив, и взволнован одновременно. Мне хотелось услышать рассказ, но и тут же хотелось понестись девушке на помощь. Меня разрывало изнутри, и, похоже, на мое лицо вылезли все эмоции, потому что Ворон засмеялся.

— Ты бы себя сейчас видел!

Как не странно, я даже не обиделся.

— Что вы намерены делать? — глубоко вздохнув, спросил я. Надо успокоиться и привести нервы в порядок. Веду себя, как ребенок. Однако новость, что Эмилия практически нашлась, взрывала каждый мой орган, а радостные волны заполняли все внутри трепещущим теплом. Я совсем забыл об усталости, и о целом тяжелом дне тоже. Сон отодвинулся на самый последний план. Эмилия — вот что волновало меня больше всего. Даже взрыв поездов показался мне чем-то нереальным.

— Намерены ее спасать! — удивленно пожал плечами Ворон.

— Как? Когда? Далеко ее держат? Говори все. По порядку! — Тараторил я, еле сдерживаясь.

— Боже, на тебя без слез смотреть нельзя. Я сам себе напоминаю папочку, который объявил сыну, что к ним скоро придет Дед Мороз. Ну да ладно, не буду тебя мучить. Чудом нам удалось выяснить, где она. Только сегодня вечером, пока ты катался в метро, Дог смог наладить с ней мысленный контакт.

Сердце кольнула ревность. Только сегодня я сам собирался это сделать, но отец Кирилл выставил меня дурачком, когда я предложил ему такую идею. И тем не менее радость от их находки заглушала неприятную смуту в сердце.

— И что конкретно вы выяснили?

— Уволокли ее за город. Единственное, в чем она уверена, так это в запахе воды. Болотной воды. Тиной.

— То есть, она может находиться, где угодно! — взорвался я, из-за услышанного. Болото! Отлично! Таких запахов во всей округе сотни, наверно!

— Не горячись, парень! У меня от твоего крика голова разболелась.

И когда я научусь контролировать свои эмоции?! Столько всего произошло с тех пор, как я узнал о способностях, сокрытых во мне, и до сих пор все спокойно могут читать мои мысли, когда я злюсь или взволнован. Как бы я не старался сдерживаться хотя бы внешне, все равно все вокруг знали, что твориться в моей голове. Это угнетало меня, хотя сейчас, мне на это было наплевать. Они и так все про меня знают. Даже то, что я в метро задержался дольше обычного. А знают ли они причину моей задержки? Наверняка знают, но почему тогда Ворон ничего не говорит по этому поводу? Уж у него язык точно без костей.

— Эмилия имеет силу духа, а значит, умеет превращаться в животное.

— Но я ни разу не видел ее в ином обличии. — Тут же переключился я на другую волну. — В кого она превращается?

— Эмилия единственная, кто освоил свою силу по высшему разряду. Она может превращаться и в обычную кошку, и в пантеру.

У меня даже челюсть отвисла. Почему-то эта новость меня очень поразила. Эмилия лучшая из всех, кто владеет силой духа?

— Разве сила не имеет свой предел, которым человек может пользоваться? — спросил я, начиная одеваться.

— Имеет. — Кивнул Ворон. — Но благодаря долгим и упорным тренировкам эту силу можно развивать, а можно остановиться на достигнутом. Она — не ты, дорогой мой! Эмилия другого поля ягода. Все, к чему она прикладывает руку, должно быть сделано на пять с плюсом. Она, как робот, в котором запрограммировано: «Либо делай все идеально, либо не делай вообще!». Поэтому, благодаря ее стараниям, мы можем узнать точное ее расположение.

Я понял, как Эмилия относиться к своему образу жизни и кем являются для нее Хранители. Однако не подозревал, что она настолько сильно зависима. Настолько сильно пропитана жизнью ордена. Поэтому она на меня всегда злилась. Она не жестокая, она по своей натуре трудоголик и ждет от окружающих того же. Не удивительно, что она все время упоминала о моей силе и негодовала, что столько мощи досталось именно мне, человеку, такому далекому от ее взглядов.