Каждого учащегося она подзывала к себе и о чем-то беседовала. Когда наступила моя очередь, взглянув на меня, она еле заметно нахмурилась. Решив, что мне это просто показалось, я подошел к ней с самой очаровательной улыбкой, на какую только был способен. Ее это не зацепило, как могло пронять молоденькую девушку, но в ответ все равно вежливо улыбнулась.
— Здравствуй. Тебя зовут Максим Стриженцев?
— Да. — Кивнул я.
— Так, ты у нас девятый.
— Что?! — Ошеломленно прикрикнул я.
Она оторвала взгляд от журналов, и непонимающе уставилась на меня.
— Девятый, по счету. — Испытующе смотрела она на меня.
— А. — Только и смог сказать я. Совсем уже кукушка поехала!
— Какие нормативы ты готов сегодня сдавать?
— Я еще толком не определился с кафедрой. Есть ли общие упражнения, которые можно сдать для поступления.
— В зависимости от того, что ты делал на этом экзамене, тебя определяют на тот или иной факультет. Если ты до сих пор не выбрал, комиссии придется вызывать тебя еще раз, чтобы услышать ответ.
— Меня это устраивает. — Согласился я.
— Хорошо, в таком случае можешь пойти погулять. С тобой я разберусь в самом конце.
Что ж, это не имело большого значения, так как все равно пришлось бы ждать результаты своих стараний после всего экзамена. Послушавшись ее совета, я пошел гулять. Стоило пройтись по университету, чтобы в первый же день занятий не заблудиться, как первоклассник в коридорах. А потеряться здесь было где. Множество дверей, лестниц, тупиков и закоулков. Сложно придется в первое время. И все же, самое главное, я, наконец, поступил — в этом не было никаких сомнений — и теперь контуры моей жизни постепенно начинают вырисовываться. Желания исполняются и появляются цели. Достигнуть их будет не просто, но суть в том, что они есть. Во мне еще с детства зародилось рвение к жизни. Не смотря на трудности и ямы на моем пути, я бодро и смело шагаю вперед — к светлому и радостному концу. То, что конец будет именно таким, я не сомневаюсь, самое главное — это пройти по своей дороге жизни, не сбившись с, отведенного тебе, курса. Правда, к таким умозаключениям я пришел не сразу. Сперва, мне пришлось пережить множество потерь, перетерпеть в себе боль и обиду.
Повзрослел я в десять лет. Хотя «повзрослел» — громко сказано. И все же, в то время я ощутил в себе грандиозные перемены. Иной раз мне кажется, что сейчас я все чаще погружаюсь в детство. Мой мозг одолевают детские мечты и фантазии. Я слишком рано лишился возможности играть со сверстниками и предаваться пустым и глупым надеждам. Потеряв своих родителей, я остался совершенно один. Мне было страшно. Даже несмотря на то, что были братья, которые заботились обо мне, нехватка родительской любви и ласки отражалась на мне не самым лучшим образом. Будучи еще маленьким мальчиком, я на долгие годы замкнулся в себе, никого, не подпуская слишком близко. Жизнь казалась несправедливой и жестокой. Мне сложно было понять, почему именно мои родители погибли. Почему именно им суждено было оставить своих детей без поддержки? Ведь сыновьям нужны мудрые советы отца и женское понимание матери. Мои братья только начинали ступать самостоятельно в жизни, чтобы лишиться помощи раз и навсегда. Родительский самолет, влетев в зону турбулентности, не справился и упал где-то между Челябинском и Екатеринбургом. Всех подробностей, мне никто не рассказывал, а я и не спрашивал. Их не вернула бы правда о случившемся. Три старших брата растили меня до четырнадцати лет. Денис, Виталик и Олег. Когда мы остались одни, с Денисом мы были почти ровесниками, Олегу было четырнадцать, а Виталику двадцать один год.
Кроме воспоминаний о родных остались лишь фотографии, которые я храню в шкатулке матери для драгоценностей. Эту шкатулку отец подарил маме на день рождения. Сделана на заказ: белая, из слоновой кости, по краям украшена золотыми узорами в виде вьющихся стеблей и лепестков роз, а на крышке, такая же белая, была вылеплена фигурка лежащей женщины. Она походила на мою маму, потому что отец дал заказчикам фотографию жены. Я никогда не забуду восторг матери, в момент, когда она сняла оберточную бумагу с подарка. В ее глазах было столько счастья, что оно накрывало всех нас с головой, согревало и убаюкивало. Такой она мне и запомнилась, любящей, заботливой, терпеливой, спокойной и иногда снисходительной к сыновьям — шалопаям. Мне не хотелось представлять ее искаженное страхом лицо во время падения самолета. Не хотелось думать о том, как она прижималась в этот момент к мужу и отчаянно шептала ему на ухо последние слова о любви, не пытаясь даже унять дрожь в теле и приступ истеричных всхлипываний. Я всегда видел их двоих счастливыми и довольными. Только благодаря фотографиям из памяти за десять лет не стерлись их улыбающиеся лица.
Вчетвером мы прожили четыре года. Было очень трудно. Виталий всегда держался молодцом и старался поддерживать младших во всем. Но нам — подросткам, было не понять усилий старшего брата. Нам казалось, что так и должно быть и никак не помогали ему облегчить нашу жизнь. Он учился и работал. Хлопотал по дому. Помогал нам встать на ноги, а мы принимали его поддержку, не отдавая ничего взамен. Но за те годы, я ни разу не услышал от него ни единой жалобы, ни одного нравоучения. Для меня это до сих пор остается загадкой, как он мог все это терпеть и не сломаться. Кажется, его, наоборот закалил этот непростой период в нашей жизни, а вот остальные браться, ничему так и не научились.
Третий по старшинству брат умер от венерического заболевания. Глупец, влюбился в девушку, которая, до их встречи, была не совсем правильного поведения особой. Она была хитрой. Ей негде было жить, но посчастливилось встретить такого наивного дурачка, как Олег. Действовала девушка в своих интересах, сыграла роль заботливой мамочки для несчастного покинутого юноши, но не учла одного, после своей разгульной личной жизни, ни разу не додумалась провериться у врача. Это я узнал гораздо позже. Ни о чем подобном в четырнадцать лет я и не знал. В тот момент, нам сообщил о смерти брата Виталик. В последний раз, я видел Олега, лежащим на больничной койке, он был бледен, как простыня под ним. Мой взгляд зацепил лицо Олега на долю секунды, но и этого хватило, чтобы сердце ухнуло вниз живота, а на глаза навернулись слезы. Мы все находились в коридоре, в то время как старший был в палате. Виталик закрыл перед моим носом дверь в палату брата и, обняв за плечи, увел подальше от ужасающей картины в холл. Там он нам всем и сообщил, что брата с нами больше нет. Удар был таким молниеносным и сильным, что Денис, не выдержав, сбежал из дома в тот же вечер. Все происходящее повергло меня в такой ужас, что я год не мог прийти в себя. Виталик, единственный оставшийся рядом со мной, считал, что я уже никогда не смогу стать нормальным. Хотя, глубоко внутри, под внешностью полной опустошенности и обреченности, я все понимал и принимал. Да мне больше ничего и не оставалось, кроме как принять действительность такой, какой она была. Я понял, что такое человеческая жизнь и чего она стоит. Всего лишь воля случая, и ты уже лежишь похороненный в сырой земле и оплакиваемый близкими и родными. В жизни ни на что нельзя полагаться. Ты существуешь, стараешься сделать что-то для себя, для любимых, но если коварная сестричка — судьба пожелает, то все твои старания канут в лету. Иной раз просто опускаются руки. Думаешь, а зачем вообще пытаться чего-то добиться, если всех нас ждет один и тот же конец? Но потом, понимаешь. Неизвестно, сколько ты проживешь. Никто не может сказать, умрешь ты стариком в своей теплой и уютной постели или завтра на пешеходном переходе тебя собьет на смерть автомобиль. Но одно я знаю точно. Когда и где меня не поджидала бы смерть, я хочу встретить ее достойным человек, а не спившимся бездомным доходягой. Как знать, может, я проживу еще лет пятьдесят, и я не хочу все эти года собирать бутылки и искать еду в мусорных бочках. И вот сейчас у меня появилась прекрасная возможность добиться успеха в жизни. Я — один, но меня это уже не пугает. Не так, как страшило раньше. Мне уже не четырнадцать лет. Мысль о том, что в жизни надо рассчитывать лишь на себя прочно засела в моей голове и никакими клещами надежды, сомнений или страха их оттуда не вытащить.
