– Олежа, ну куда ты столько мыла берешь?.. – спохватилась она, посмотрев на внука.

Светловолосый малыш сосредоточенно складывал обильно намыленные ладошки и гордо объявил:

– Пузыли, баба!

– Ага… – проворчала она, забирая подальше детское жидкое мыло. – Да тут все в пузырях! Пены больше чем воды! Ох, вы меня доведете…

Сполоснув руки в раковине, Шура махнула ладонью и уселась обратно на табуретку, читать книгу на планшете.

– Бабуска? А ты почитаес сказку? – спросила дочка, хлопая ярко-голубыми папиными глазками.

От меня она не взяла ровным счетом ничего. Разве что пол. Копия Вадима – как верно заметил когда-то отец Олега.

– Если вы вылезете отсюда до утра, то почитаю… – пообещала Шура, не отрывая глаз от экрана.

– Бабуска? – не унималась Ева. – А я завтла пойду в садик?

Она кивнула.

– Обязательно!

– А ты меня в обед забелес?

– Опять?! – удивленно воскликнула Шура. – Нет уж… Все детки до вечера ждут пока родители работают, вот и ты подождешь, красавица!

Доча обиженно выпятила губу и плюхнулась в воду. Но уже через пару секунд забыла про свою обиду.

– Бабуска?! – снова оживленно обратилась она к Шуре.

– Ну чего?

– А вот сегодня Полину из моей глуппы заблал дедуска!

– Да ты что…

– Да! – подтвердила Ева. – А вот у меня нет дедуски, да?

– Верно, дорогая, нету, – отозвалась Шура.

– И у Олежи тозе нету, да?

Она вздохнула. Посмотрела на мою дочку и убрала с ее лица мокрую прядку.

– Нет. Но знаешь, что я тебе скажу? – вдруг утешительно добавил Шура. – Лучше иметь одну хорошую бабушку, чем двоих не пойми каких дедушек!

Дочка опустила голову и принялась водить пальчиками по воде, а мои губы медленно растянулись в холодной улыбке. Малышке Еве было грустно, а мне – спокойно на душе от того, что она не знала своих дедушек. Один – пропал без вести, когда дочка была еще младенцем. Второй – успел сбежать в Беларусь. Вот только там его подставили свои же, и надолго засадили в тюрьму.

Вадим никому не дал шансов. И лучше бы Николаю Астахову из тюрьмы не выходить.

Мой муж никогда не говорил о том, что причастен к этому, но я знала с самого начала – он не успокоится. Ярость будет отравлять его разум день за днем, пока эти двое ходят по земле. Так что мой пропавший отец скорее всего давно покинул этот мир. Никто так и не нашел его. И не найдет. Теперь во главе семьи Князевых стояли Матвей и брат моей матери. А Вадим стал практически хозяином города.

– Ты чего тут? – вдруг раздался рядом женский голос.

Оглянувшись на Миру, я игриво улыбнулась и приложила палец к губам.

– Пришла чижиков проверить. Все в порядке...

Обойдя меня, она с любопытством заглянула в проем. Материнское умиление тут же отразилось на женском лице с выделенными скулами. Оно давно потеряло округлость, как и вся фигура Миры. За последние годы она так сильно похудела, что изменилась во внешности просто до неузнаваемости.

– Не рановато для купания? – усмехнулась кухарка.

Я пожала плечами.

– Сомневаюсь, что у Шуры был выбор, – тихо заметила. – А еще говорит, что это мы с Вадимом дочку балуем…

– Чего вы там шепчетесь, как школьницы? – вдруг строго воскликнула она, глянув на дверь из-под очков.

Мира поспешила отозваться.

– Ничего, мамуль! Просто пришли узнать как дела...

– Узнали? Теперь кыш отсюда! Сейчас увидят вас, потом вообще не успокоятся.

Поднявшись с табуретки, Шура закрыла дверь перед нашими носами. Мы обе хихикнули.

– Пошли чай попьем, – предложила Мира, беря меня за руку. – Пусть еще поплескаются в компании бабушки.

Я бессовестно согласилась:

– Пошли.

Пока она делала чай, я увлеченно переписывалась с Матвеем. Он тоже участвовал в поисках подходящего здания и подкидывал мне свои варианты.

– Ты чего улыбаешься? – полюбопытствовала Мира, подходя к столу.

Качнув головой, я повернула к ней экран смартфона, демонстрируя изображение уличного туалета, где висела надпись: «Продается».

– Матвей психует. Говорит, я слишком привередливая и у него уже голова болит от меня! Как он так может вообще говорить? – возмутилась я наигранно. – Я его и в крестные взяла, и невесту его – Наську, сестрой называю, а он...

Улыбаясь, Мира поставила передо мной чашку травяного чая и села напротив.

– Ты уже сказала Вадиму, что за дело у тебя будет? – мягко спросила она.

Сконфуженно изогнув губы, я мотнула головой.

– Почему?

– Боюсь, – честно признала я. – Вдруг он посчитает это несерьезным и нелепым?

– Да ну, глупости! В конце концов, не ему же этим заниматься?

Я шумно вздохнула и ничего не ответила. Некоторое время Мира терпеливо наблюдала, как я переписываюсь с братом. А в какой-то момент вдруг приглушенно сообщила:

– Мне Олег приснился…

Я тут же вскинула взгляд и, убедившись, что не ослышалась, отложила гаджет.

– Когда? – участливо спросила.

– Сегодня… под утро. Он как будто сидел на моей кровати и гладил меня. Утешающе так, ласково.

Мой потяжелевший взгляд сосредоточился на столе, затем без воли переместился в сторону барной стойки. Четыре года. Прошло четыре года, а я до сих пор не могла смотреть без содрогания на место, где он лежал… Не знаю, как Мира вообще решилась вернуться в этот дом.

После больницы, где она находилась на сохранении больше месяца, кухарка появилась в этих стенах лишь единожды. Чтобы забрать свои вещи. Мне тоже было тяжело находиться в доме... Вадим купил коттедж у моря в Дагестане, и мы почти пол года прожили там с малышкой. Но даже после такого долгого отсутствия, я панически избегала кухни. И никак не могла избавиться от гнетущего осадка внутри.

Еще через несколько месяцев Вадиму неожиданно позвонила Мира. У нее случился обратный эффект. Ее стало неимоверно тянуть в место, где они были с Олегом вместе. Просто до навязчивого состояния.

Мой муж принял ее без каких-либо условий. А с рождением Олежи-младшего, в доме еще появилась Шура, которая помогала дочери с младенцем. Так она и осталась.

– Он мне кое-что сказал, – неожиданно поделилась Мира отрешенным тоном.

Сердце неспокойно стукнуло. Я сосредоточила на ней напряженный взгляд.

– Что?

– Сказал… Что я слишком долго его оплакиваю. И что очень скоро вместо черного платка, надену фату.

Она подняла глаза вверх, чтобы проморгать навернувшиеся слезы. У меня тоже ком встал в горле. Мне Олег снился всего один раз… Когда я лежала в больнице, восстанавливаясь после клинической смерти. Он велел, чтобы я не ревела из-за него. Что это его бесит, потому что я жива и должна думать о живых, а не о мертвых.

– Он – прав, – выдавила я, с грустной улыбкой сглотнув ком. – Четыре года прошло, Мир. А ты никого к себе даже близко не подпускаешь.

Она упрямо качнула головой.

– Я себе даже представить не могу другого рядом с собой!.. А ты говоришь подпустить… Да и кому я нужна, – вдруг обронила Мира и махнула рукой. – Тридцатиоднолетняя мать одиночка.

Я нахмурилась.

– Зря ты так.

– Даже думать об этом не хочу… – отрезала она, уставившись в кружку. – Чушь какая-то снится, вот и все.

«Не думаю, что это чушь» – всерьез подумала я про себя.

– Кстати, как там Гера поживает? Он писал тебе? – вдруг спросила Мира, наверняка намеренно меняя тему.

Я улыбнулась и кивнула.

– Обещал через месяц на родине объявиться. Сейчас он в Мексике кажется…

Я снова взяла телефон, чтобы посмотреть его последние публикации. Кто бы мог подумать, что брат Вадима найдет свое призвание в путешествиях. Мало того – станет вести качественный блог в соцсетях. У него было уже больше пятисот тысяч подписчиков!

– Вот он, красавчик… – Я повернула к Мире экран, показывая видео возмужавшего Геры на фоне Кукулькана – очередного памятника древней цивилизации. Его лицо сменялось залипательными кадрами, снятыми на квадрокоптер. Все это он делал сам.

– Обалдеть!.. – восхитилась кухарка.