Мы выжидаем, пока одну за другой заведут через черный вход и грузовик отъедет на далёкое расстояние, прежде чем приступить к взлому здания. Подпольное заведение оснащено камерами видеонаблюдения. Рация издает четыре характерных звука от Уэйна, отвечающий за всю компьютерную и техническую работу Веритаса. Камеры отключены. Следующими на пути стоят многочисленная охрана с автоматами у груди.

— Периметр А — Ник, твои левые, Бласс, я займусь центром, — произношу, получая отзывчивые кивки головой. Мужчины расставлены в строгом порядке, каждый смотрит в свой периметр, угол и сторону. Пройти незамеченными — трудно, но не невозможно. Моя удобная и прочная тактическая обувь разработана специально для бесшумной ходьбы, а специальный навык только помогает. Военная чёрная форма плотно облегает кожу, не затрудняя мои движения. Я обхожу мужчин, следя за каждым вдохом и поворотом головы. Пока один отвлекается на свою часть стены, второй горит для меня зеленым светом, означающим бесшумное истребление. Я достаю нож, очерчивая лёгкую линию на его шее, придерживая его рот закрытым. Тело ложится на пол, а я простым движением обездвиживаю второго охранника тем же ножом. Кровь хлещет из его шеи, и я лишь на секунду задерживаю взгляд на этом зрелище.

— Периметр А очищен, — доносится до меня, и я киваю, наблюдая, как в здание заходит основная часть команды. Опасность этой мисси в том, что невинные девушки разбросаны по комнате в разных местах и мы не можем нападать необдуманно, стреляя во всех подряд.

— Группа Дзета закрыла все возможные выходы из здания, при попадании дымовой гранаты в помещение, они словно тараканы на свету разбегутся и это будет наш шанс загнать их в угол. Дельта, ваш угол в правом периметре, Дзета возьмёт заднюю часть, а Омикрон левую, — в моей голове с самого детства рисовались схемы. Даже учась в школе, я старался запоминать большие объемы информации по схемам, что получалось с должным успехом.

— Кир? — я беру в руку рацию, смотря на группу Дзета и Омикрон. Они подготовленные ребята, это их не первая миссия и мне не о чем волноваться, но Кир — главная подстраховка. Он снайпер Веритаса, соколиный глаз и меткая рука.

— На позиции, — слышу в ответ и киваю.

— У вас три секунды на сборы, проверку бронежилетов и касок, оружия и обуви, ребята, — после моих слов они пару секунд делают лёгкие и быстрые движения и разворачиваются к дверям. Раз. Два. Три. Дымовая граната закинута. Дым инертный, не ядовитый, не вызывающий раздражения глаз или органов дыхания, хотя и издаёт некоторый запах. Дым у шашки неплотный, скорее для привлечения внимания. Крики. Мужские крики. Я стою на месте, пока мои ребята один за одним вбегают в комнату. Раздаются оглушающие звуки, биение стекла, стрельба и женские голоса. Приглушенные и слабые.

— Медицинскую помощь на место происшествия через три минуты, — говорю в рацию и сквозь дым не различаю ничего, кроме теней своих ребят. Музыка, играющая из динамиков, прекращается, светодиоды тухнут, заменяясь обычным светом ламп. Настоящий притон, черт возьми.

Мы должны стоять вместе и бороться против всех дешевых людей, чтобы создать мир без насилия и торговли людьми. Мы должны стоять вместе с теми, кто верит в справедливость, и бороться против ужасных людей, которые заполняют нашу землю злобой и жестокостью. Веритас — это истина. Все, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнце.

— Периметр чист, босс, — слышу я и выдыхаю. Я делаю смелый шаг в помещение, дым потихоньку развеивается и мебель приобретает отчетливые линии, которые не вызывают ничего, кроме рвотных позывов. Многие девушки всё еще без сознания, многие пришли в себя от выстрелов и криков. Они дрожат, бесперебойно кричат и умоляют отпустить. Мои ребята знают, что к ним нельзя подходить и к ним нельзя прикасаться. Это может вызвать только обратную реакцию, слишком травмирующую для их слабых нервов под действием наркотиков.

— Кто вы? — слышу я женский крик и оборачиваюсь. Лёгкое платье из тонкой ткани порвано, нитками свисает с её худых плеч. Лицо в грязи, волосы растрепаны, макияж от слёз размазан. Она напугана, но единственное, что меня волнует — она держит пистолет в своих руках. И держит его довольно умело и уверенно. Я замечаю движение сбоку от себя, как многие из агентов достали свои пистолеты, но спокойным движением поднимаю руку в отрицательном жесте, и они застывают. Бласс самый ближайший человек, стоящий к ней. Он стоит ко мне спиной, поэтому я склоняю голову, замечая улыбку на его лице. Девушка дрожит, но дуло её пистолета направлено точно в грудь Блассу. Парень аккуратно поднимает руки в мирном жесте и молчит.

— Кто вы? — более громче повторяет девушка. Я замечаю, как позади неё скопилась компания других девушек. Втроем они плачут возле стены, обняв друг друга. Она защитница, она их охраняет.

— Твой спаситель, моя львица, — говорит Бласс и его опасная улыбка ползёт вверх, пока глаза девушки расширяются и она с приоткрытым ртом замирает. Бласс делает резкий выпад к ней, и я не успеваю приказать ему остановиться, как раздается оглушительный выстрел из пистолета и Бласс падает на колени перед девушкой, только что выстрелившей ему в грудь. Спектакль окончен. Сирены скорой помощи эхом проникают в здание, и я протяжно выдыхаю, разворачиваясь и покидая подпольное помещение со спасенными жертвами.

— Миссия окончена. Все восемь девушек спасены.

Они спасли их, Харрис. Пока ты погубил одну.

Погубил ту, в ком тонул. В мыслях о ней, в воспоминаниях о её глазах тонул. Я не маленький мальчик, которого можно зацепить обычной химией между людьми. Чтобы меня зацепить, требовалось действительное мастерство и умения. Она никогда не была мастером, но зацепила так, что вытащить её из моих мыслей было уже невозможно. Обычная девочка с рыжими волосами из богатой семьи и идеальными манерами. Она была одной из многих, с теми же качествами и свойствами. Я отрицал, запрещал, опровергал своё влечение к ней. Но даже под этим воздействием продолжал утопать в Терезе. Я боялся этой девочки, как не боялся пуль, одна её слеза стоила целой обоймы в сердце. Её непоколебимый характер был острым, колким и противным до изнеможения. Но в глубине души я всегда улыбался её тонкости выводить меня из себя. Выводить меня на давно забытые эмоции. Навсегда в памяти остаются не тихие и спокойные, а громкие, эмоциональные и неконтролируемые. Я слишком поздно понял свою тягу к ней. Слишком поздно понял, что хочу запомнить и поцеловать каждую родинку на её теле. Обладать ею. Оберегать. Она проникла внутрь, растекаясь по венам, заменяя кровь.

Несмотря на то, что за окном расцветает весна, Ирландия всё равно решает строить свои законы. Наша страна всегда жила по своим правилам, пока в других странах лето радует солнцем и нескончаемой жарой, наше лето отличается дождем и сыростью. Дожди — самая распространенная погода, навевающая тоску и долгие размышления. Я сидел на заднем сиденье машины, пока мой шофер вел до особняка старшего Райта. Андреас. Большой мужчина, напоминающий гризли, дикого и безумного. Противоположность моего отца, который своим спокойствием и молчанием покорял сердца людей. Дядя же делает это жестоко, быстро и самым ужасным извращенным методом.

Тереза. Что он сделал с Терезой? Почему пропав и забрав единственное хорошее в моей жизни, он вернул её? Он показал, как обладает ею, какую власть испытывает над ней. А она обернулась молчаливым лебедем с покладистыми красными крыльями. Невозможно заставить Терезу молчать. Если только… Если только не насилием. Я сжимаю кулак, ногой пиная переднее сиденье машины, от чего водитель вздрагивает. Одна мысль о том, что ублюдок в обличие моего дяди позволял себе распускать руки, доводит меня до точки кипения. Если это и правда так, я не могу медлить.