— Ты боишься потраченного времени, — утвердила я и он посмотрел на меня, нахмурив брови. Где тот весельчак, которого я встречала каждое утро в гостиной? Который не пропускает меня на кухню, не пошутив о чем-нибудь глупом?

— Конечно боюсь, сейчас я трачу его, потому что так приказал мне Харрис, но для чего? Просто для твоей защиты? Это глупо, — буркнул блондин и открыл дверь в дом. Его слова имели смысл. От смены температуры мои щеки и руки загорелись, я потирала их усерднее.

Рисование — один из способов осознавать свои чувства, прислушиваться к самой себе, исследовать себя и своё мышление. Я выбираю чувствовать, а не закрываться.

Я рисовала гриву, делая короткие штрихи и склонив голову набок, изучала нарисованное с другого ракурса.

Спустя неделю тренировок с Эйвоном, я каждый божий день возвращалась домой убитая физически. Оказалось, я была чертовки выносливой, наравне с его телом. Первые дни моё тело ужасно ныло, от чего единственным спасением был горячий душ и компресс, который оставлял в моей спальне блондин. Он лучше всех понимал боль в моих мышцах и даже не жаловался на моё нытье, наоборот, глупо улыбался и заставлял повторять заново. Эйвон тактически готовил меня, показывал специальные боевые навыки единоборств, продолжал метать ножи и обещал однажды погрузить меня в психологическую подготовку для принятия решения под давлением. Зная его дурной нрав, я с опаской ждала этого дня.

Знаете, когда всё идет не так, а ты ощущаешь, что поступаешь правильно? Что ты идёшь в нужном направлении, хоть твоё решение и приводит к полному краху, ты почему-то уверена, что на нужном пути. Я отбросила карандаш и последний раз посмотрела на рисунок, где изображена большая ядовитая змея в мужских сильных руках. Она была так красива, а её чешуйки будто светились. Не знаю, как мне удалось перерисовать блеск её чешуи, но я так же смогла передать эмоцию в змеиных чёрных глазах. Страсть.

В дверь постучали, и я готова была принимать незваных горничных, как ворвался Эйвон. Он протиснул белую голову и фокусировал свой взгляд, пока не нашёл меня.

— Лиличка, ты одета? Жаль, — пошутил блондин, открывая дверь. Я чуть не кинула в него свой карандаш. Он вошёл внутрь и остановился возле кровати, осматривая мой обыденный внешний вид. Как-то раз мы разговаривали насчёт одежды, которую он купил мне, и он честно признался, что большинство взял исключительно ради интереса и даже не посмотрел на размеры. То чёрное платье было одним из них. Я ответила ему, что я чувствую себя ужасно, когда даже одежду ношу не ту, которую хочу. И он уступил мне, представляете? Он извиняющимся тоном спросил, что я предпочитаю носить и на следующий день Карл — один из охранников, занес в мою комнату пакеты с брендовой и комфортной одеждой. Я была счастлива. Стены Эйвона пали. Я куталась в бежевый кардиган и удобные джинсы, которые пришлось слегка подвернуть. Почему-то в доме Харриса холодный мраморный пол, от которого я обязана всегда носить носки.

— Твои волосы, — улыбнулся восхищенно Эйвон. Я нахмурилась, приглаживая ладонью свою макушку.

— Что с ними не так? Торчат? — буркнула я и захотела встать, как он произнёс.

— Сколько бы девушек я не встречал, никогда не видел такого оттенка. Они словно… — на моё удивление, его слова звучали искренне.

— Мёд?

— Карамель. Рыжая карамель, — произнёс он и я хмыкнула. Они были бы рыжими, как у Дороти, но мой смешался с русым цветом волос отца. Это доказывает, что я не идеальна, как моя младшая сестра. Мама всегда была к ней снисходительна, а со мной строга.

— Ты пришёл сюда, чтобы восхищаться моими волосами, Эйви? — я сократила его имя, от чего он со смехом прищурил глаза.

— Свет падает на них, — он прочистил горло, и я улыбнулась его беззаботной доброте. Ирландия радовала сегодняшний день солнцем, что не скажешь об остальных дождливых днях. Яркий солнечный свет пробивался в комнату, озаряя все вокруг. Лучи света играли на стенах, создавая узоры из теней.

— На самом деле у Харрис для тебя кое-что есть, — он выглядел неловко, что заставило мои плечи напрячься. У нас с ним напряженные отношения, слишком.

— Что? — спросила я, согнув ноги в коленях и обняв их. Эйвон третий раз прочистил горло.

— Эй, Лемур, — позвал Эйвон, и я склонила голову к двери. Ко мне редко заходили гости. Когда за дверью послышался шум, а потом и скрип, моё сердце провалилось в пятки и гулко застучало. Я ощутила, прилив энергии к голове, когда в дверном проёме на меня взбудоражено смотрел Эйден. Я закричала. Честное слово, во всё свое чертово горло, весь Дублин услышал мой крик.

Я вскочила на ноги и двумя большими шагами преодолела расстояние между кроватью и Эйденом. Мой друг в коричневом свитере и классических штанах стоял с шокированным лицом, будто тоже увидел призрака. Его лоб был потным, словно он пробежал марафон.

— Чёрт возьми! Чёрт возьми, Эйден! — вскричала я и повисла на его шее.

— Господи, Тереза, они учили тебя матам всё это время? — от его певчего голоса я заулыбалась, как ненормальная. Он улыбался, мой лучший друг улыбался, когда я отпрянула от него.

— Чему меня только не учили, — хмыкнула я, заставляя Эйвона четвертый раз прочистить горло.

— Я, безусловно, являюсь лишним при такой душевной встрече, но не могу оставить вас наедине, — неловко встрял блондин. Я нахмурилась, держа Эйдена за руку, будто если я отвернусь, он исчезнет.

— Почему? Разве недосказанность между нами пропала? Я не собираюсь бежать, — ответила я, но Эйвон покачал головой.

— Харрис приказал, — пожал плечами блондин и я махнула рукой, заводя друга в комнату. Мы уселись на кровать, и я продолжала рассматривать лицо Эйдена.

— Полтора месяца я была взаперти и не видела никого родного, Эйден. Боже, у меня столько вопросов, — тараторила без остановки я. Эйден тепло улыбнулся и накрыл мою руку своей.

— Я рад, что тебе всё рассказали. Было мучительно сидеть и знать, в каком ты положении. Но уверяю тебя, Тереза, с твой семьёй и со мной всё было в порядке, — признался друг и я вздохнула. Я доверяла ему больше, чем самой себе, ведь знала этого аристократа с самого детства.

— Мама? Дороти? Они всё знали? — спросила первым делом я. Друг тяжело вздохнул и глянул на фигуру Эйвона, сидящего на кресле в телефоне.

— Твой отец пришёл и сказал, чтобы мы не поднимали панику, что ты уехала ради своей же безопасности из Дублина и он не знает, когда ты вернёшься. Он без умолку внушал нам, что ты в полной безопасности и решила резко уехать из-за сложившихся проблем в бизнесе, о которых он не мог рассказать. Мне он постоянно говорил, что ты в Лондоне, чтобы быть в курсе актуального рынка в бизнесе и что в Лондоне у тебя будет опыт в работе с клиентами, — пока он говорил, я впитывала всё как губка и рассматривала изменения на лице друга.

— Все верили ему, потому что он твой отец. Зачем ему лгать? Но я не верил, потому что ты бы ещё на рауте рассказала мне, что уезжаешь, а ты и слово не произнесла в намеке про Лондон. Я копался в интернете, искал всевозможные зацепки, но всё выглядело так правдиво. Даже твоя мама поверила, что ты уехала на обучение и её не тревожил тот факт, что ты не выходила на связь. Все безоговорочно верили твоему отцу, — после его слов я нахмурилась, смотря на загорелые пальцы Эйдена. Его волосы причёсаны на левую сторону, но пара локонов беспечно торчат.

— Зачем ему было врать? — спросила про себя я. Неужели всё, что говорил Харрис о моём отце — правда?

— Твой отец трус, Тереза. Чем скорее ты это поймёшь, тем легче тебе будет сотрудничать с Харрисом, — заговорил Эйвон, не поднимая голову с экрана телефона.

— Не говори так! — прошипела я, чувствуя, как меня сжала рука друга. Я обернулась на него и увидела сожаление.

— Он прав, Тереза. Твоего отца арестовали, обвинив в клевете Андреаса Райта. Его выставили в плохом свете и теперь ты — главная наследница его бизнеса. Когда тебе исполнится 21, все полномочия упадут на тебя, — с грустью в голосе говорил друг, а я молча хлопала ресницами и пыталась прийти в себя.