Три правила моей жизни, которое искусно выгравировали на моем лице и сердце, навсегда заставляющим помнить. Я сидела в очереди на приёме к ректору моего университета и ждала, когда назовут мою фамилию. Моя мама, Маргарет Хендерсон, была представительницей высшего общества и высококвалифицированным юристом в Дублине. Её отличительной чертой от женщины дворянства было то, что она была действительно умна и работала. Помнится, мне, женщине из высшего сословия не позволительно было работать, а только лишь удачно выйти замуж и оберегать семейный очаг. С детьми она тоже осталась в проигрыше, у неё было две дочери: я и Дороти. Почему в проигрыше? Потому, что мой отец являлся Председателем Правления компании в Дублине и известным человеком в бирже бизнеса. А таким людям необходим был наследник, которого моя мама была не в силах произвести на свет.

— Хендерсон, — когда прозвучала наша фамилия, мама встала, пригладив классическую бежевую юбку и строго осмотрела меня на возможные недостатки во внешности. Сегодня я выглядела как с обложки журнала: русо-рыжие волосы собрала в элегантную шишку с заколкой, белое платье миди с запахом ниже колена и нежные туфли. Главное правило моей матери — опрятность. По её мнению, любое пятно, которое человек пытается старательно скрыть — всегда будет замечено. Она брезглива ко всем старым вещам, иногда даже к людям, что делает её очень высокомерным человеком. Мама всегда ставила себя выше других.

Мы зашли в просторный кабинет мистера Костнера, который освещён естественным светом за счёт больших окон. В центре комнаты стоял длинный рабочий стол из тёмного дерева, на котором находился монитор и куча папок с бумагами. По бокам расположены кресла, стены украшены грамотами о достижениях университета. Весь интерьер был сдержанным, как и мужчина передо мной.

— Маргарет, я рад Вас видеть, — мужчина привстал со своего места и поздоровался с моей мамой, придерживая её за руку по обе стороны. Мама почтительно улыбнулась мужчине и приказала мне сесть на кресло рядом с ней.

— Я слышал о трагедии в Вашей семье и готов помочь, Вы же меня знаете, Маргарет, — льстил мой ректор, от чего я едва брезгливо хмыкнула, но вовремя прикрыла рот рукой.

— Мой муж и полиция разбираются с этим инцидентом, и я уверена, ни один вор и преступник не будет пропущен. А я, по правилам своей работы, присужу ему самый большой срок, — голос моей мамы звучал строго и злобно, будто эта тема выводила её из себя. На самом деле, так и было. Сколько бы они не обсуждали ограбление нашего дома, все всегда переходили на крик и ядовитость в голосе. Тема ограбления вызывала мурашки гнева у моего отца, а мама превращалась в настоящую бестию, когда кто-то упоминал про кражу.

Пару недель назад в наш дом проникли: все деньги, золото и дорогая бижутерия осталась не тронута. А документы моего отца, которые содержали доверенность на подписание договоров, банковские операции, управление недвижимостью и главное — управление активами, все пропало с особо охраняемого сейфа отца. В доме было три охранника, как и каждый день, находящихся по разным периметрам нашего дома. Но вся сигнализация, вся бдительность охраны и камеры были ослеплены на долгие полчаса. Грабитель справился за полчаса и это неимоверно выводило моего отца из себя. Никаких улик, никаких доказательств взлома, ни малейшего упоминания о том, что в доме кто-то был. Знала только я. Я была главной уликой и главной загадкой: почему в ту ночь только я видела грабителя? Почему он вошёл в мою комнату, если его целью были документы моего отца? Почему он не убил меня и оставил главного свидетеля? Он будто играл со мной, будто знал, что его лицо я больше никогда не вспомню в своей памяти. Я помню лишь чёрный натянутый капюшон, виднеющиеся чёткие очертания скул и мощный подбородок. Он оставил во мне ощущение, что это не просто встреча.

— Мы хотели бы, чтобы наша семья оставалась в безопасности, пока расследуется дело. Я доверяю Вам и Вашему университету, но не могу подвергать своих дочерей опасности. Разрешите нам взять академический отпуск, мистер Костнер, — почтительно говорила моя мама, а я бегала взглядом по тексту на грамотах. Моя семья, как и многие другие, была спонсором университета. Вот от чего наш ректор так любезно общается с моей мамой.

— Я все понимаю, миссис Хендерсон. Тереза отличная ученица, ее отметки всегда радовали мой глаз, когда я просматривал успеваемость. А недавняя ее выставка представила наш университет в новом лице, здесь учатся действительно талантливые личности, — улыбнулся ректор, смотря на меня, от чего мне тоже следовало выдавить ухмылку.

Выставка, посвященная Каспару Девиду Фридриху, в тематике вечного одиночества призвала многих студентов показать свои картины на всеобщую публику. Я создала специальную страницу, где выставила работы всех желающих студентов и проходящие мимо люди могли приобрести картины. Я давно вела блог о своем творчестве, поэтому у меня были постоянные любители моего искусства, которые быстро распространили информацию о выставке.

Мне дали академический, а это означало, что мама запрет нас с Дороти дома и разрешит выезжать из него только в сопровождении охраны и вместе со всей семьей. Несмотря на то, что мне 21, я до самого замужества и окончания университета буду под попечительством Маргарет Хендерсон.

Когда мы выходили из университета, мама разговаривала по телефону с секретаршей, которая быстро и чётко, как любит мама, диктовала ей расписание на сегодняшний день. Чёрная блестящая машина ждала нас у ворот, а рядом стоял Энцо, наш водитель и телохранитель. Молодой, но крепкий и огромный парень с лучшими навыками и качествами, как сказали нам в агентстве. И за три года службы у моей семьи, он упорно доказывал это.

— Миссис, — сказал он и открыв дверь моей маме, лучезарно улыбнулся мне. Энцо хорошо меня знает, ведь не сказал ни слова за всю поездку домой. А сейчас мне меньше всего хотелось разговаривать.

— В обед у меня встреча, а уже через час придёт детектив Полсон, — недовольный тон мамы заставил меня нахмуриться и посмотреть в окно, за которым сменялась картинка до нашего дома. Я знала к чему она клонит, детектив на протяжении недели навещает меня и каждый раз задаёт всё более удивительные вопросы по делу грабежа. Вчера из его усатого рта вылетел вопрос: «Грабитель сексуально не домогался до тебя, Тереза?». По его впалым глазам пробежал азарт от моей реакции, я возмутилась, и он перевёл тему на фотопортрет грабителя. Детектив Полсон был мерзким и отвратительным стариком, даже и не знаю почему, моя мама решила нанять именно его.

— Ты слышишь меня? — громко спросила мама в тихом салоне машины пахло дорогой кожей, которая сейчас стискивала моё горло кандалами.

— Да. Я встречусь и поговорю с ним, — кивнула я, смотря в карие глаза мамы.

— С кем, с ним, Тереза? Отвечай полностью, — приказала мама, я подавила желание закричать и на выдохе сказала, как она этого хотела.

— Я встречусь и поговорю с детективом Полсоном, — довольная моими словами, мама кивнула и отвернулась к окну. Тактичность. Мне вспомнились все жестокие уроки мамы и слова о том, как в высшем обществе ценят проявленное уважение, доказывающее полноту твоего статуса. Мы остановились у ворот и Энцо вышел из машины, открывая дверь моей маме, я же вышла как нормальный человек, получив усмешку от телохранителя.

Я хотела поговорить с ним, потому что, находясь в доме со своей семьёй, я будто начинаю медленно сходить с ума. А Энцо казался мне самым адекватным и разумным человеком способным меня понять. Я помялась у входа в ворота, на что Энцо кивнул на машину и сказал:

— Мне нужно загнать машину в гараж по новому правилу мистера Хендерсона, — сказал хриплый голос, и я кивнула, заходя во двор дома. Новые правила отца — это своего рода свод законов. После ограбления отец усилил охрану, чуть ли, не приставив к каждому члену семьи по телохранителю. Облегчив задачу, мама вообще решила не выпускать нас из дома до окончания разбирательств. Но и держать нас взаперти вечность она не может.