— Удачи тебе, пастух! — ответил человек в стручке, а ветка помахала Кэшелу на прощание.

— К полудню солнце будет светить нам прямо в глаза, — мрачно заметил Лорд Уолдрон, глядя на армию гигантских крыс на юге.

— Этот человек пожаловался бы, если бы мы повесили его даже на золотой веревке! — сказал король Карус с полушутливым раздражением.

Уолдрон не стал бы убегать даже от верной смерти, но Гаррик не помнил, чтобы командующий армией когда-либо выказывал оптимистические оценки. Они двигались, пошатываясь,  на платформе, поднятой над повозкой, запряженной восемью волами. В этих холмистых прериях только с искусственно созданного наблюдательного пункта можно было видеть хоть на какое-то расстояние. Волы двигались медленно, но армия продвигалась в боевом порядке и в любом случае не могла двигаться быстрее.

— У Каменной Стены солнце светило вам прямо в глаза, милорд, — мягко сказал Гаррик. — И вы там победили.

На юге войска Паломира двигались, как рой муравьев; муравьев было больше, чем налоговый клерк мог сосчитать за день. Покрытые темным мехом, сверкающие сталью отряды крыс появлялись на вершинах холмов, спускались по травянистым склонам и снова исчезали в низинах.

— Каменная стена была чертовски близко! — огрызнулся Уолдрон. Он моргнул, обдумал этот словесный обмен и выдавил из себя улыбку. — Но, как вы и сказали, — добавил он, — мы победили.

Вторая повозка, запряженная волами, ехала рядом с первой. Теноктрис сидела, скрестив ноги, на своем ложе, а ее принадлежности были разложены перед ней на белом брезенте. Солидный на вид мужчина, один из агентов Лайаны, сидел на корточках в углу на случай, если волшебнице понадобится что-то принести или другая помощь. Обычно Гаррик или кто-то из его друзей из деревушки Барка были с Теноктрис, но сегодня у них были другие обязанности.

— «Дузи, сохрани моих друзей», — подумал Гаррик. — «Дузи, сохрани Лайану». Даже если бы Дузи существовал, он был маленьким божком, который не мог повлиять на великие дела. Однако он был богом юности Гаррика в деревушке Барка, и молитва, обращенная к нему, приносила утешение тому мальчику, которого мир теперь называл принцем. — «Сколько же крыс на самом деле?» Разведчики Зеттина предположили, что их сорок тысяч, но могло быть и больше. Возможно, их было невероятно много.

Королевская армия наступала неглубокой угловой линией, образованной войсками бывшей фаланги, теперь выстроенными в четыре ряда вместо шестнадцати. Стрелки с луками, пращами и дротиками растянули крылья угла, а тяжелая пехота сомкнула тыл строя, превратив его в треугольник. По обе стороны разрозненными отрядами двигались разведчики, люди и Коэрли, организованные не более формально, чем крысы, с которыми они столкнулись. Они заняли место кавалерии, которая в обычной битве обошла бы армию с флангов.

Крысы окружили оба фланга королевской армии. Тяжелая пехота понесла бы ужасные потери, но с этим ничего нельзя было поделать. У них просто не было времени перевооружить эти полки и обучить их совершенно новому стилю ведения войны. — Они не сломаются, парень, — сказал Карус. — Иногда это то, что тебе нужно больше всего: люди, которые не сломаются, даже если знают, что погибнут, если будут стоять на месте. Они, конечно, тоже умрут, если побегут, но это не то, что удержит их в строю.

Стая гигантских крыс появилась из-за холма всего в полумиле. Уолдрон жестом подозвал своего трубача, который ехал в повозке и смотрел вверх. Прозвучал сигнал «Приготовиться к бою», за которым последовали трубы и рожки всех полков. У разведчиков не было инструментов, но они издали пронзительный вой. Очевидно, это был компромисс, который устраивал как людей, так и Корлов.

— Сестра во Христе, забери их! — сказал Карус. — Я не знаю, как это повлияет на крыс, но у меня, черт возьми, волосы на затылке встали бы дыбом. Если бы у меня были волосы или шея.

— «Я не сомневаюсь, что Сестра получит свою долю, как их, так и нас», — подумал Гаррик. — «Но такова наша работа». Он поправил свою богато украшенную позолоченную кирасу. — Милорд, я оставляю вас, — сказал он Уолдрону. — Да пребудет с вами Пастырь! — и спустился по лестнице, снова впечатленный тем, насколько прочным было устройство. Каркас платформы был укреплен поперечными канатами и распорками, выражаясь морским языком, поскольку эту работу выполняли бывшие моряки королевского флота. Результат был временным, и дополнительные двенадцать футов высоты усиливали каждый толчок телеги, но сослужили хорошую помощь.

Кровавые Орлы — сто десять человек, оставшихся от полка, не считая подразделения в Панде с Шариной, — ждали его. На них были кожаные накидки без бронзовых кирас, которые обычно прикрывали их торсы, и стальные или кожаные шапочки вместо шлемов. Вместо своих обычных массивных щитов из ламинированного дерева у них были круглые плетеные щиты стрелков с льняной обшивкой.

Мрачное выражение лица Лорда Аттапера имело очень мало общего с предстоящей битвой, и в значительной степени было связано с позицией его принца во время битвы. — Ваше высочество, — сказал он, вручая Гаррику посеребренный шлем с развевающимися позолоченными крыльями. — Это не обычная битва, в которой ваши доспехи могут обеспечить вам достаточную защиту. Я знаю, вам нравится быть впереди и вести...

— Я так и собираюсь поступить, милорд, — ответил Гаррик. — Аттапер, ну, пожалуйста. Возможно, это наш последний разговор в жизни. Давайте не будем превращать его в спор, а? Он опустил массивный шлем на голову и затянул ремешок на подбородке. Ему бы хотелось надеть шапочку, как у фалангистов и перевооруженных Кровавых Орлов, но если он собирался это сделать, было важно, чтобы все видели, как он это делает. И он собирался это сделать.

На мгновение лицо Аттапера стало непроницаемым, как каменная стена. Затем он слегка улыбнулся и сказал: — Хорошо, не будем спорить, ваше высочество. В конце концов, если с вами что-нибудь случится, мне некому будет жаловаться.

И они направились к острию клина. Передовые отряды фаланги во время наступления раздвинули свои задние ряды влево и вправо; теперь эти отряды отступили за спины своих товарищей, освобождая место для Кровавых Орлов и Принца Гаррика.

Авангард крыс устремился вниз по травянистому склону к людям; ветерок разносил их зловоние. Лучники с флангов выпустили стрелы, а Кровавые Орлы приготовили свои копья для броска. Гаррик вытащил свой длинный меч.

— Это неплохое место для тяжелой битвы, — произнес призрак в его мыслях, размышляющий в странной динамичной расслабленности, в которую Карус всегда впадал перед битвой. — Что бы там ни говорил Аттапер, нигде нет безопасности, а поиски безопасности — это самый быстрый способ, который я могу придумать, чтобы погибнуть. Он рассмеялся, как жизнерадостный демон. — Я убил немало людей, пытавшихся это сделать, о чем расскажу миру!

— За Королевство! — крикнул Гаррик. — За Королевство! — прорычала армия. Стрелки и Кровавые Орлы метнули свои копья, и крысы бросились на них. Крыса с писком бросилась на Гаррика, но неожиданно пригнулась. Гаррик — Король Карус — сделал выпад, и его длинная рука потянулась под углом к маленькому круглому щиту крысы. Зверь захрипел и отскочил назад. Гаррик не мог сказать, был ли этот прыжок предсмертной агонией крысы или тщетной попыткой убежать. Из разорванных артерий хлестала кровь. Слева от Гаррика, когда он вытягивался для выпада, появилась еще одна крыса. Он держал наготове свой длинный кинжал — в такой схватке Карус предпочитал использовать два клинка, а не щит, — но Кровавый Орел во второй шеренге нанес удар дротиком, пронзив крысу в грудь.

Первоначальная атака закончилась. В этой группе было около сотни крыс, и они налетали на клин, как град на шиферную крышу. Несколько человек были ранены, но дисциплина людей и сплоченность рядов дали о себе знать. Еще больше крыс — судя по звуку, с полдюжины таких же отрядов — атаковали примерно в то же время, но без особого эффекта.