Ей следует подождать! Вместо того чтобы вытащить нож, Илна связала узор, который может погрузить в сон беспокойный разум. То, что она делала, не имело никакого практического эффекта, поэтому она занялась тем, что доставляло ей наибольшее удовольствие в данный момент.

Упырь опустился на четвереньки и прыгнул, как терьер на полевку. Он рухнул перед ней, воняя едой, которая протухла еще до того, как он начал ее есть, и потянулся. Тяжесть сталактита, который Усун сбросил в ущелье своим кинжалом, как рычагом, натянула веревку. Петля сомкнулась, и обе ноги упыря оказались в ней, потянув за собой существо. Звериное лицо ничего не выражало, но Илне показалось, что она увидела блеск ярости в огромных глазах.

Упырь ухватился за арку, когда  перевернулся. Она была удивительно прочной: когтистые передние лапы пропахали борозды в камне, когда сталактит тащил упыря навстречу его гибели.

Илна скрестила руки на груди и перегнулась через край пропасти. Она не могла видеть дна. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем она услышала гулкий хруст, за которым последовал едва слышный всплеск. Она удовлетворенно улыбнулась. Маленький человечек подошел к ней. Острие его кинжала было загнуто под острым углом.

Он покачал головой и швырнул оружие с отвесной скалы. — Учитывая всю золотую чеканку на лезвии, — сказал он, — можно подумать, что использовали лучшую сталь.

— Я никогда не удивляюсь, обнаруживая, что люди хотят чего-то броского, а не полезного, — сказала Илна. — Хотя, учитывая, что человек, который носил этот кинжал, вероятно, никогда в жизни им не пользовался, и я полагаю, не следует винить его за такой выбор. Она прочистила горло и сказала: — Мастер Усун, я подумала, что ты слишком рано захлопнул ловушку. Прошу прощения, конечно.

Маленький человечек усмехнулся. Вероятно, он хотел рассмеяться, но из-за того, что он был таким маленьким, это прозвучало тревожно, как хихиканье. — Он же напрягся, готовясь к прыжку, госпожа, — пояснил Усун. — И веревка была сильно натянута, что нужно было учесть. Конечно, я мог бы подождать еще несколько секунд и все равно поймать его, но он бы мог схватить тебя.

— Да, — согласилась Илна. — Я тоже так думаю. Она огляделась. Это был, так сказать, самый унылый пейзаж, который она могла припомнить. Здесь не росли даже грибы, а странная голубоватая дымка скал усиливала ощущение смерти и разрухи. — Мы не приблизились к тому, чтобы выбраться отсюда, — сказала она, — но избавиться от этого существа стоило того. Кто-то давно должен был это сделать.

— Давай посмотрим, что мы найдем в логове упыря, Илна, — предложил Усун, направляясь через мост. Его короткие ножки двигались так плавно, что казалось, он скорее скользит, чем идет. — Ведь он не всегда был животным.

— Поверю тебе на слово, — ответила Илна, следуя за ним с меньшей осторожностью, чем это было необходимо, когда она вызывала упыря. И у нее было задание, которое нужно было выполнить. Итак, хорошо…

Несмотря на жизнерадостность Усуна, казалось, не имело значения, умерла бы она от голода в течение нескольких недель или погибла бы в ущелье значительно раньше.

Тропа, ведущая вверх по скале на другой стороне ущелья, была на удивление узкой, хотя упырь легко спускался по ней. Возможно, его когти зацеплялись за скалу; от этого могли оставаться выбоины. Они сделали тропинку неровной для ног Илны, так что, по справедливости, она должна быть благодарна зверю, так как могла подниматься, не скользя.

Водопад вырывался из скалы достаточно далеко, и только его край перерезал тропинку, разбрызгиваясь во все стороны. Мертвенно-голубой свет пещеры не образовал радугу, как это могло бы сделать солнце на открытом воздухе. Усун остановился совсем рядом с падающей водой. Ее удар мог смести человека его габаритов в пропасть, каким бы сильным и умелым он ни был.

— Держи! — сказала Илна и бросила ему конец шелковой веревки, которую носила вместо пояса. Маленький человечек одарил ее улыбкой, затем беспрепятственно шагнул за водяной занавес. Илна последовала за ним, чувствуя, как брызги прилипают к ее волосам на лбу и шее. Вода не сразу пропитает ее туники из плотной ткани, хотя вскоре это должно произойти.

Она ожидала, что в нише за водопадом будет кромешная тьма. Вместо этого холодный голубой свет был более интенсивным, чем в главной пещере. Источником света, казалось, была выпуклая круглая линза на боковой стене. В ее глубине двигались тени.

— Это глаз циклопа, — сказал Усун,  разглядывая кристалл. Стоящий под наклоном кристалл был высотой с Илну. — Здесь есть и другие вещи, хотя, я полагаю, многие из них превратились в пыль. Он заглянул глубже в нишу. Она уходила глубже, чем Илна могла уследить, заметно сужаясь по мере того, как изгибалась. Пол был покрыт слизью, из которой торчали части грудных клеток и черепов; казалось, там были и другие артефакты. — Знаешь, а ведь он был великим волшебником, — сказал Усун, и хихикнул.

— Он должен был быть великим, чтобы так основательно уничтожить себя. Илна подошла к кристаллу. Хлюпанье напомнило ей, что она ступает по грязи, но это было не в первый раз. Вода была недостаточно глубокой, чтобы задирать подол ее туники, хотя и это бы ее не остановило. Тени казались почти… Она наклонилась ближе.

— Нет, — сказал Усун. — Держись на расстоянии вытянутой руки, но смотри прямо в центр. Все сосредоточено там.

Илна выпрямилась, затем слегка откинулась назад. — Это же Бринчиза! — воскликнула она. — В своей рабочей комнате. И там Ингенс, но он не двигается. Он жив?

— Живой, да, — ответил маленький человечек; слизь поднялась до середины его бедра. — Но он не пошевелится, пока волшебница не освободит его. Он гордо указал на кристалл и сказал: — Этот Глаз не только показывает изображения. Упырь использовал его как портал еще до того, как ему удалось сделать себя бессмертным воплощением смерти. Я мог бы сделать то же самое.

— Ты мог бы пройти сквозь этот кристалл? — удивилась Илна. Ее пальцы замерли в узоре, который они вязали.

— Мы можем пройти сквозь Глаз, — отозвался Усун. — Мы можем пройти прямо в святилище Бринчизы. Видишь ли, упырь был не единственным волшебником в этой пещере.

— Тогда, — сказала Илна, — давай сделаем это, если ты не против. У меня есть дело к Госпоже Бринчизе.

Пение Усуна было пронзительной трелью, больше похожей на пение болотной квакши, чем на что-либо человеческое. Конечно, Илна знала о том, что он человек только с его собственных слов. Он продолжал щебетать. Человек он или нет, но не очень-то походил на лягушку.

Поверхность линзы покрылась рябью,  будто свет падал на ямочки, которые оставляют ножки водомерки на поверхности пруда. Кончики пальцев Илны легонько играли с узелками узора, который она держала, сложенным вдвое, и была готова действовать, как только появится возможность что-то сделать. Но пока она ждала.

Усун не стал наносить никаких знаков на пол пещеры, прежде чем начать петь. Слизь не удержала бы линии, но он мог бы пустить по поверхности ткань или что-то еще, если бы решил, что ему это нужно. Илна усмехнулась. Обычно она тратила время на изготовление и подбор узоров, но сейчас она не могла этого сделать и при этом быть готовой к встрече с Бринчизой. Просто она занимала пальцы, чтобы контролировать свою нервозность.

Вместо атаме или волшебной палочки Усун вращал сложенное вдвое сухожилие в такт своему пению. Оно было обмотано вокруг его талии, как лассо у Илны.

Ее не покидала мысль, как так получилось, что маленький человечек оказался запертым в коробке с зашитыми губами. Если он действительно был заперт, конечно. Усуна нельзя было недооценивать, хотя Илна была уверена, что они на одной стороне. Какими бы удручающими ни казались ей большая часть мира и ее жизни, она не помнила, чтобы когда-либо недооценивала человека, с которым ей приходилось иметь дело. В основном, конечно, она считала людей слабыми, вероломными и глупыми, но Усун был исключением.