Лицо Илны оставалось непроницаемым, в то время как ее разум пытался разобраться в правдивости рассказа секретаря. Было бы достаточно просто предположить, что Ингенс был трусом, который предпочел бы сбежать, чем подвергать себя опасности, но это не объясняло, почему он по собственной воле решил возвратиться, чтобы найти своего хозяина.

— Чего ты полагаешь добиться, если ничего не смог когда был в Карамане в первый раз? — спросил Зеттин. Его глаза сузились, но рука не вернулась к мечу.

— Я найму целый отряд воинов из Блейза, когда доберусь до Писцина, по крайней мере, человек двадцать, — быстро ответил Ингенс. — У меня есть вексель на нашего тамошнего агента  по поводу денег. Охранники, которые были с нами, были хороши в качестве обычного эскорта, но я хочу, чтобы меня поддержали настоящие солдаты, если возникнут неприятности. Не исключено, что вся деревня может быть в сговоре с Принцессой Перриной.

Объяснение было вполне разумным. Другой человек, возможно, поступил бы по-другому, но Илна не могла придраться к логике парня. Тем не менее, он лгал. Она была уверена в этом так же, как и в очередном заходе солнца.

— Я действительно верю, что смогу лучше справляться с работой без... — искренне сказал Ингенс. — То есть самостоятельно.

— Не будь дураком, парень, — раздраженно сказал Зеттин. Он повернулся к Илне и спросил: — Госпожа, сколько времени вам потребуется, чтобы подготовиться к путешествию?

Илна пожала плечами. — Мне только взять запасную тунику, и, полагаю, плащ, — ответила она. — И еще сказать Госпоже Виноре, что я буду путешествовать. На самом деле она сама управляет Обществом; я просто бугимен. Я могу служить этой цели из Блейза или откуда угодно, лишь бы они боялись, что я могу вернуться.

— Да что вы, Госпожа? — почти возмутился Зеттин. Разве это не очевидно?

Илна мысленно зарычала; но для Зеттина это не было очевидно, иначе он бы так не сказал. Поэтому она спокойно ответила: — Персонал, включая и Винору, быстро и тихо уладят все разногласия, чтобы я не услышала о неприятностях.

— Ах! Вот как, — сказал Зеттин. — Потому, что они уважают вас и не хотят вас беспокоить.

— Нет, Мастер Зеттин, — пояснила Илна. — Потому что они боятся того, что я могу сделать, если разозлюсь. Поскольку это касается и меня, я буду так же рада оказаться подальше от Панды, пока все  организуется. И она посмотрела на Ингенса.

Судя по выражению его лица, он понял, о чем она говорила — во всяком случае, лучше, чем Зеттин. Она сильно напугала его тем, что узнала, прикоснувшись к его тунике. Это означало, что секретарю было что скрывать, но почти у каждого есть, что скрывать. Сама Илна этого не делала. У нее вообще ничего не было.

— Я тогда... — начал Ингенс. — Тогда мы отправимся в полдень с речной пристани Крумлин. Судно, которое я нанял, называется «Речная птица». Если вы не возражаете, госпожа.

— Да, — ответила Илна, отворачиваясь. — Конечно.

Со стороны ворот торгового комплекса послышалась суматоха. Один из слуг леди Лайаны — Илна не помнила его в лицо, но воротник его верхней туники был расшит узором, который она видела только на Сед-Атара, — направлялся к ним, сопровождаемый орущей стайкой клерков. Сторож ковылял позади, обхватив пах обеими руками.

— Лорд Зеттин, — резко сказал курьер, — извините за беспокойство, — и оглянулся через плечо. Клерки испуганно защебетали. Сторож сверкнул глазами, но тоже остановился. — Но не этим же уборщикам и им подобным приказывать посланцу Принца Гаррика подождать.

Илна посмотрела на гонца. Он был моложе большинства людей Лайаны, уверен в себе — и не без оснований — но недостаточно опытен, чтобы понимать, что есть другие люди, которые также по праву уверены в себе. Он научится, вероятно, скорее раньше, чем позже, судя по его отношению. Если он выживет, то в будущем будет лучше справляться со своей работой. Если он, конечно, выживет. Курьер поклонился.

— Его высочество, — сообщил он, — просит вашего присутствия и присутствия Госпожи Илны, — он наклонил голову в знак дальнейшего признания. — На срочное заседание совета в его апартаментах.

— Да, хорошо, — сказал Зеттин. Его лицо побледнело. Повернувшись к Илне, он сказал: — Что же, я иду немедленно...

— Да, — отозвалась Илна, — и я тоже. Пока, Мастер Ингенс. До встречи утром.

Они с Зеттином зашагали обратно через территорию комплекса бок о бок, как и пришли. Курьер уже ушел вперед; ни одному из них не нужен был проводник в зал совета во дворце.

Зеттин прочистил горло. — Вот что, госпожа! — сказал он. — Возможно, вместо того, чтобы записать ваших охотников в Корпус Разведчиков, вы хотели бы, чтобы они сопровождали вас в Караман? Независимо от того, что вы можете там найти, я признаю, что не совсем доверяю этому Ингенсу. Хотя Зусса говорит, что он вел себя вполне удовлетворительно во время всей своей работы.

Илна фыркнула. — Я совсем ему не доверяю, — отозвалась она. — Я бы все же предпочла, чтобы Асион и Карпос присоединились к вам.

— Им будут очень рады, госпожа, — дипломатично ответил Зеттин. Они подошли к воротам; они были открыты. — Я просто подумал, что вам, возможно, понадобятся хорошо знакомые спутники в долгом путешествии, вот и все.

Конечно, в этом и была проблема: Асион и Карпос были знакомыми компаньонами, мужчинами, которые охотно рисковали своей жизнью ради нее и которые ей нравились. Их смерть на ее службе не была бы такой ужасной потерей, как смерть Чалкуса и Мероты, но у нее не было большого запаса на дальнейшие потери. И охотники, конечно, рано или поздно умрут, если продолжат путешествовать с Илной ос-Кенсет.

Жизнь была проще, когда Илна не испытывала никаких чувств, кроме случайных вспышек гнева, в те времена, когда ее эмоции были подавлены. Жизнь без чувств, конечно, бессмысленна. Но, с другой стороны, жизнь, вероятно, в любом случае бессмысленна. Илна продолжит  жить, пока что-нибудь не остановит ее. Если ее остановит Принцесса Перрина, то так тому и быть. Но принцесса почувствует, что ей есть чем похвастаться.

Эскорт Шарины ждал снаружи зала совета вместе с другими охранниками и помощниками руководителей бюро более низкого ранга, сидевшими за длинным столом. Ранее комната была банкетным залом: один из пиратских капитанов, наводнивших Панду до прибытия армии, обедал здесь с командой своей галеры из пятидесяти человек. Хотя для королевского совета в его нынешнем виде она была не слишком большой.

Привратник провел Шарину сквозь шум помощников, стоявших позади своих руководителей, держа в руках папки с документами или готовясь делать пометки на планшетах из вощеных дощечек. Место Принцессы Шарины находилось прямо напротив Гаррика; он улыбнулся, увидев ее, но на его лбу была тень озабоченности.

Половина оригинальных обеденных столов была убрана. Оставшаяся часть была покрыта тем, что первоначально было настенным гобеленом — грубо вытканной сценой охоты с оленями и всадниками на фоне горного пейзажа. Он был здесь просто потому, что был подходящего размера, чтобы скрыть имена и непристойные рисунки, которые поколение пиратов вырезало на столешнице. Остальную часть комнаты заполнили придворные. Никто из них не говорил громко, но даже шепот и шарканье ног — в случае солдат с подкованной обувью — создавали шум, который эхом отражался от балок высокого потолка.

Стены были заново оштукатурены; запах извести был достаточно резким, чтобы Шарина сморщила нос. Она предположила, что граффити было необходимо скрыть — рисунки были даже более откровенными, чем те, которые варвары могли вырезать остриями своих кинжалов, — но камергер превратил необходимость в достоинство: художник уже начал рисовать шуточные рисунки для фрески, на которой люди и Коэрли вместе сражаются с монстрами. Она перегнулась через стол; Гаррик встал, чтобы наклониться еще дальше, приблизив их головы. Вероятно, это не соответствовало бы стандартам придворного этикета, но они долгое время были братом и сестрой, прежде чем стали принцем и принцессой.