Лорд Зеттин был в центре, легко двигаясь рядом с вождем с пятнистой шкурой.

— Что случилось с Зеттином? — спросил Лорд Аттапер. Затем, в ярости и изумлении: — Забери меня Сестра во Христе, во что, по мнению Зеттина, он играет?

— Карус усмехнулся. — Аттапер, я думаю, не видел своего парня в полевой форме, — сказал он. — Да, это может быть сюрпризом.

Зеттин был бывшим Кровавым Орлом и протеже Аттапера. Он очень профессионально выполнял свою работу на посту командующего королевским флотом и, очевидно, с головой ушел в свои новые обязанности командира разведчиков. Вместо позолоченного нагрудника и сверкающего шлема на Зеттине была кожаная кираса с железными заклепками и кожаная шляпа. В петлях на ремнях, перекрещенных поперек, висели два метательных топора и несколько ножей, но меча при нем не было, а с эполет, пришитых к плечам его куртки, свисали засоленные хвосты пяти людей-крыс.

— Ваше высочество? — легко обратился Зеттин (он не запыхался). — Крысы передвигаются быстрее, чем мы ожидали. Их основная масса находится в пятнадцати милях к югу.

— Как далеко находятся дополнительные тягловые животные? — спросил Гаррик, позволяя королю в своем разуме расставить приоритеты с легкостью, подсказываемой долгим опытом.

— Волы? — удивленно переспросил Зеттин. — Думаю, будут через полчаса. Но Лорд Уолдрон надеется, что вы сразу же вернетесь в сопровождении моих людей.

— Сначала о главном, милорд, — сказал Гаррик. — Адмирал Диттер, передайте обязанности сопровождения тяжелой пехоте, когда они прибудут с волами, а затем возвращайтесь в лагерь как можно быстрее. Но не раньше, чем вас сменят. Мы не оставим старшего обоза Кукроса и его людей без сопровождения.

— Да, ваше высочество! — ответил Диттер. — Но мы вернемся к началу настоящих боев?

— Не сомневайтесь в этом, сэр, — сказал Гаррик. — Лорд Аттапер, вы готовы к еще одному забегу?

— Да, ваше высочество, — коротко ответил Аттапер. Он не сказал «или я умру, пытаясь», потому что смерть была бы поражением, а он не собирался его потерпеть. Однако гнев по поводу сложившейся ситуации прорвался наружу, когда он прорычал: — Зеттин, кто велел вам так одеваться? Вы шут?

— У вас есть форма, милорд, — ответил младший офицер. — У нас в разведке тоже. Не сводя глаз с Аттапера, он тряхнул засохшие крысиные хвостики. — И я веду своих людей, находясь впереди, — добавил он, — как вы меня учили.

— Вперед, джентльмены, — подал сигнал Гаррик, и его ухмылка стала зеркальным отражением улыбки призрака в его сознании. — Если повезет и Боги помогут, мы заставим этих людей-крыс умереть еще до захода солнца!

***

Невидимое сияние давило на Шарину со всех сторон. Ее кожу покалывало, а разум, а не глаза, словно сдавило. Затем она оказалась на территории храма из своих ночных кошмаров. Ее ноги твердо стояли на брусчатке из черного гранита, а Берн балансировал у нее на плече. Она не могла пошевелить конечностями, а крыса была неподвижна, как мохнатая статуя. Перед ними стоял Блэк в капюшоне и десяти футов ростом. В левой руке он держал рукописную книгу, а в правой — атаме из черного хрусталя. На его плече, подняв изогнутое жало, сидел скорпион; одно только его тело было длиннее и шире человеческой ладони с растопыренными пальцами.

На одном конце площади, окруженной колоннадами, за высоким волшебником возвышался храм, на треугольном фронтоне которого фигура в одеянии, как у Блэка, душила быка, а огромный скорпион отгонял орду крошечных человечков. Справа от Шарины — она могла повернуть голову, хотя руки ее окаменели, как и ноги — она могла видеть, что по естественному склону поднимается ряд особняков с позолоченными антаблементами. Слева от нее, за Берном, виднелось многоэтажное здание с рядами стеклянных окон в бронзовых переплетах на верхних этажах.

Шарина вместе с Лордом Тадаи и тремя архитекторами рассматривала проект похожего центрального архивного здания, хотя, по их замыслу, оно должно было быть из белого мрамора.

В небе парила фигура, вылепленная из грозовых облаков, — скорпион, который стоял вертикально, а не распластался. В глубине его многочисленных глаз сверкали молнии, а с кончика его жала капал яд.

Блэк рассмеялся таким же оглушительным смехом, какой был в ее снах. — Ты доставила мне немало хлопот, принцесса, — сказал он. — Теперь с этим покончено. Ничто не может помешать возвышению Лорда Скорпиона, единственного истинного Бога. Скорпион, сидя на плече волшебника, вычертил своими клешнями сложный узор; фигура облака, опускающегося на черный город, повторяла — отражала? — те же жесты.

Шарина попыталась схватиться за рукоять своего ножа из Пьюла. Блэк был слишком далеко, чтобы нанести удар с того места, где она застыла, но она могла метнуть нож. Ее руки двигались не лучше, чем ноги, но она все равно напряглась, так как должна была что-то сделать.

— Лорд Скорпион появится в небе Панды, твоей Панды, как только я произнесу последнее заклинание, — заявил Блэк, — и город будет поклоняться Ему. Когда Лорд Скорпион проявится, мы с тобой вернемся в реальный мир в качестве Его верховных жрецов. Мы будем жить вечно, и править в черном сиянии Лорда Скорпиона!

— Я никогда не присоединюсь к вам, — ответила Шарина. — Я буду сражаться с вами, пока не одержу победу или не умру. Никогда!

— У тебя не будет выбора, — отозвался волшебник с новым взрывом смеха. — Твой разум и душа принадлежат Лорду Скорпиону, принцесса, а твое тело принадлежит мне! Держа книгу перед собой, Блэк пропел: — Скирто атеа дарбо...  Вместо того, чтобы опускаться и подниматься над словами, написанными вокруг символа, атаме в его правой руке нарисовал в воздухе узор. Он не был похож на движения скорпиона на его плече, но каким-то смутным образом Шарина осознала, что фигуры дополняют друг друга.

— Милио милли... — нараспев продолжил волшебник.

— Мама, мамочка? — прощебетал Берн. — Я знаю, что у нас были разногласия, и я готов уступить, но не больше, чем ты. Но если ты все еще признаешь, что у тебя есть сын, сейчас самое подходящее время показать это.

Шарина повернула голову к крысе, открыв рот, чтобы заговорить. Ее руки и ноги покалывало. Берн прыгнул на книгу, которую Блэк держал в левой руке, и с нее, как с платформы, взмыл вверх и изогнулся дугой, схватив скорпиона волшебника передними лапами. Пальцы Шарины сомкнулись на роговой рукояти ножа. Она шагнула вперед, ожидая, когда пройдет оторопь. Ей не нужно было торопиться. У Блэка были длинные ноги, но двигался он неуклюже, и она легко могла его поймать. — Владычица, помоги мне в твоем служении, — прошептала она.

— Что ты делаешь? — воскликнул Блэк. — Что ты делаешь?

Шарина подошла ближе. Панцирь большого скорпиона хрустнул в челюстях крысы, как яичная скорлупа. Блэк швырнул книгу в Шарину, но она отбила ее левым локтем. Это был небольшой томик в кожаном переплете, с железными уголками и застежкой. Было бы больно, если бы у нее было время подумать об этом.

Шарина сделала выпад. Блэк закричал и ударил своим атаме. Длинный хрустальный клинок мог быть опасным оружием, но попытка была неуклюжей, как и все остальные движения волшебника. Она схватила Блэка за правое запястье левой рукой. Он попытался вырваться, но у него не хватило сил. Она рубанула его по левой ноге сбоку, там, где, по ее мнению, под одеждой должно было находиться колено, и промахнулась мимо сустава, но кость все равно треснула под ударом острого тяжелого лезвия.

Щелкающие зубы Берна выплюнули кусочки хитина, которые сверкнули дугой на фоне более тусклого черного покрытия пола.

Облако над головой рассеивалось, разрываемое порывами ветра, которые, казалось, налетали со всех сторон. Блэк покачнулся в сторону и упал. Шарина приземлилась на него сверху, все еще держа его за запястье. При падении острие атаме вонзилось в пол, расколов гранит и выбив нож из руки волшебника. Кристалл ножа не разбился: должно быть, это был черный алмаз, а не кварц или какой-то иной материал. Свет разливался по площади, освещая храм и портики, но, не ослепляя Шарину. Блэк мяукал и извивался, как соленый слизняк. Она нанесла удар снизу вверх, как ей показалось, под грудную клетку волшебника, но тяжелая сталь и на этот раз прошла сквозь кость. Выхватив нож, она вонзила его высоко в грудь. Вонь была хуже, чем от распухшего, давно издохшего мула.