Каменный бордюр фонтана в центре площади был выполнен грубо, но в центре стояла изящная бронзовая статуя нимфы, одной рукой указывающая на небо, а другой — на бассейн у ее ног. Первоначально она была позолочена; золотые полоски выделялись на складках ее туники. Пиратские вожди Панды разграбили прекрасную нимфу, но грубая сила не позволила им поместить ее в достойное место.

— Они не заблудятся? — спросил Берн, наклоняясь вперед, держа Шарину за руку. Ей стало интересно, обеспокоена ли крыса, или просто волнуется, как и она. Как и все они, как подозревала она, хотя два лагерных маршала, конечно, не подавали никаких признаков этого.

— Нет, Престер не заблудится, — сказал Понт, слегка отступая назад, чтобы вернуть право командования прапорщику, который остался при подразделении. — Что касается меня, то я не силен в городах, как и Селинус, но... Он взмахнул копьем. — Вот, Абреси из первого взвода, он из Валлеса и никогда не заблудится в городе, даже в глухом переулке, даже когда напьется в стельку.

— У нас не должно возникнуть проблем, так как эта улица ведет прямо к храму, — сказала Шарина. — Но Престер пытается зайти сзади.

Понт усмехнулся. — Не беспокойтесь о Престере, — ответил он. — И если что-нибудь случится, что ж, я думаю, мы с ребятами справимся с тем, что нам устроит толпа священников.

Шарина начала, было, возражать, но  закрыла рот, и это было правильное решение. У них был план, хороший план: разделить силы и окружить храм до того, как те, кто находился внутри, узнают о присутствии войск. Если что-то пойдет не так, а даже хорошие планы иногда проваливаются, они продолжат с имеющимися силами. И да, тридцать солдат, обученных Престером и Понтом, справятся с тем количеством священников, какое только можно втиснуть в храм, даже такой большой, как храм Владычицы Рощи.

Во время движения солдаты держали щиты на удалении от своих тел. Висящие на ремнях, цилиндрические секции из ламинированного дерева разбили бы солдат в кровь к тому времени, как они прошли бы милю. Наклонное копье каждого солдата раскачивалось взад-вперед, а заклепки на их кожаных фартуках позвякивали при каждом шаге их подбитых гвоздями сапог.

Взвод вырвался на Площадь Собрания. Справа находилось здание суда, базилика, карнизы которой были украшены нарисованными терракотовыми драконами. Слева располагался обнесенный стеной комплекс, где раньше размещались рабы, составляющие большую часть добычи пиратов; их еженедельно продавали на аукционе, на площади. Теперь его превратили в бараки для рабочих, занятых в расширяющемся строительном бизнесе Панды.

Прямо напротив площади — она не была квадратной или даже четырехугольной — стоял Храм Владычицы Рощи, теперь без единого деревца в поле зрения. Святилище представляло собой узкое здание, окруженное портиком с колоннами. Впереди возвышались шесть колонн с острыми краями, а сразу за ними виднелись тени еще шести.

— Хорошо, солдаты! — проревел Понт, ускоряя шаг, чтобы оказаться впереди первой шеренги, где его мог видеть весь отряд. — Следуйте за мной! Берите пленников, если сможете, но чтобы никто не сбежал!

— Йи-ха! — крикнул кто-то неподалеку. Из боковой улочки позади здания показалась группа Престера. Они бросились к ней с поднятыми копьями. Солдаты были в тени, но их сапоги выбивали искры из булыжников мостовой. За рядами колонн с глухим стуком захлопнулась дверь.

Шарина выхватила нож. Ей приходилось быть осторожной, чтобы не выскочить вперед солдат, когда они выстраивались в боевую шеренгу. Даже против священников ей следовало, по возможности, предоставить право сражаться мужчинам в доспехах.

Правая рука Понта плавным, быстрым движением взметнулась вперед, отправляя копье на пике дуги. Шарина задумалась — почему он бросает его в здание? Мужчина в черной рясе священника, но без обычного белого кушака, выступил из тени между колоннами. Он отшвырнул лук, когда копье пронзило его верхнюю часть груди; из его колчана посыпались стрелы, когда он растянулся на трехступенчатом основании.

— За принцессу! — воскликнул Понт, выхватывая меч. На другой стороне храма Престер крикнул: — Давайте, солдаты, покажите себя принцессе!

Мертвый лучник был единственным человеком снаружи святилища. Солдаты, стоявшие впереди, перепрыгнули через его тело и принялись колотить своими щитами в закрытую дверь. Несколько человек отложили свои копья, чтобы выхватить мечи, но вместо того, чтобы рубить дерево, Понт вложил свой клинок в ножны.

— Селинус, ко мне! — приказал он, отстегивая щит, чтобы можно было держать его за край. — Остальные, отойдите!

Шарина в замешательстве наблюдала, как два унтера встали лицом друг к другу, повернув щит концом вперед и держась за края. — На счет «три», — сказал Понт. Они вместе откинулись назад, упершись одной ногой в стойку, а другой — как можно дальше назад, чтобы не упасть. — Раз, два, три...

Вместе мужчины использовали всю силу своих тел, чтобы ударить щитом по правой створке двери, как раз по тому краю, где должно было находиться ребро жесткости. Панель была массивной, но ей было не одно столетие; изогнутый щит был сделан из трехслойной березы толщиной в несколько дюймов и окован металлом. В том месте, где он ударился о дверь, образовалась дыра шириной в ладонь. Вместо того чтобы снова ударить в дверь, Понт отбросил щит и просунул меч в щель в панели.

Шарина нахмурилась, не понимая, что, по мнению ветерана, он делает. Понт схватился за рукоять меча обеими руками и рванул вверх, срывая перекладину с крепления, прежде чем жрецы внутри поняли, что происходит. — Бейте, ребята! — крикнул он.

Шестеро солдат навалились плечами на створки, толкая их внутрь. В дверях произошла короткая схватка. У жрецов были мечи или окованные железом дубинки, но доспехи и превосходная подготовка солдат положили конец схватке еще до ее начала.

Шарина перепрыгнула через груду тел и последовала за первым отрядом в вестибюль. Ей показалось, что там было четверо или пятеро священников, но она не была уверена: короткие, крепкие мечи пехотинцев наносили ужасные раны, когда ими управляли сильные руки. Она ворвалась в неф вместе с солдатами.

Фонари, свисавшие с кронштейнов по обе стороны, все еще горели, но предрассветные лучи, проникавшие через окно над входом, приглушали их. В задней части была бронзовая ширма с прорезями, которую можно было открыть, чтобы увидеть высокую статую Богоматери. Шарина никогда раньше не бывала в этом храме; она гадала, было ли изображение старинным, из раскрашенного дерева, или его заменили шедевром из золота и слоновой кости. Насколько готовы были пиратские вожди потратить награбленное богатство на Царицу Небесную?

В нефе находилось с полдюжины священников. Трое с мечами в руках бежали к выходу, когда появились солдаты: от ударов дротиков они без всякого приказа растянулись на мозаичном полу. Шарина уже знала, что Престер и Понт учили своих людей всегда использовать снаряды, когда это возможно: это не так геройски, как сражаться врукопашную, но это делало свое дело и спасало жизни — самих солдат и их товарищей.

Оставшиеся священники были безоружны: старик с растрепанными седыми волосами и двое молодых помощников. Увидев солдат, они остановились. Старик воздел руки к небу и закричал: — Святотатство! Святотатство!

— Нам нужны пленники! — сказала Шарина, подбегая к ним. Берн спрыгнул с ее груди и распростерся над полом еще быстрее, чем она. Неф был около ста футов в длину, и подбитые гвоздями сапоги солдат опасно скользили по полированному камню. Жрецы направились к калитке в бронзовой ширме, а Шарина приблизилась к старику. Один из помощников бросился на нее. Она ударила его по лбу тыльной стороной ножа; тяжелая сталь зазвенела, и священник, оглушенный и окровавленный, рухнул на пол.

Старик раскинул руки и с невнятным криком упал ничком, а Берн едва от него отпрыгнул. Оставшийся священник вбежал через калитку в святилище. Шарина была всего на расстоянии вытянутой руки от него. Ширма была дырявой, но внутри было темно. Какое-то мгновение Шарина не могла разглядеть темную массу, скорчившуюся там, где должно было быть изображение Богоматери.