Илна пожала плечами. — Для меня это звучит так, — сказала она, — как будто вашей главной заботой было спасение собственной жизни. И хотя я не придаю этому большого значения — ни вашей жизни, ни своей, — вполне разумно, что вы с этим не согласны. Она сделала оставшиеся несколько шагов до гонга, и критически осмотрела его.

Гонг был изготовлен из зеленоватого камня с серыми прожилками; на первый взгляд, казалось, что это изъеденная коррозией бронза. Оглянувшись на Ингенса, она спросила: — Вы пробовали сами звонить в него после того, как ваш хозяин исчез?

— Да, госпожа, — ответил Ингенс. — Мы возвращались в течение следующих трех дней, стражники и я. Я ударял в гонг утром, когда мы прибывали, а затем вечером, перед уходом. Никто не откликался, поэтому мы наняли Капитана Сайрга, чтобы он доставил нас в Панду для отчета.

— Ко мне они тоже могут не прийти, — сказала Илна, разглядывая каменный диск. Он был в поперечнике примерно в три ладони и толщиной с ее указательный палец. — И все же, сначала мы попробуем его, и она подняла правую руку.

— Госпожа? — с отчаянием в голосе воскликнул секретарь. Илна раздраженно обернулась. В левой руке она держала пряжу; прежде чем опомниться, она начала завязывать ее таким образом, чтобы заставить дурака замолчать, пока у нее есть дело.

— Да? — ответила она.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросил Ингенс. — Насчет денег?

— Я не имею никакого отношения к деньгам! — огрызнулась Илна. Ее губы скривились в кислой усмешке. Более мягким тоном она добавила: — И я не имею никакого отношения к компании «Халгран Меркантил». Если мы найдем Хервира, вы сможете вернуть ему деньги. Если мы этого не сделаем, я полагаю, вы сможете вернуть их Госпоже Зуссе. Если, конечно, останетесь живы.

— Спасибо, госпожа, — сказал Ингенс. — Это то, что я решил сделать в любом случае. Он снова одарил ее вымученной улыбкой. — Видите ли, я не создан для того, чтобы быть вором, — добавил он.

— Нет, — подтвердила Илна, — вы не такой. А теперь, если вы закончили со своими вопросами, я перейду к делу, которое привело нас сюда.

— Прежде чем ты призовешь Принцессу Перрину и ее маленьких зверюшек... — подал голос Усун,  который звучал насмешливо, даже когда он этого не хотел. Если и были моменты, когда он этого не хотел. — Почему бы тебе не завернуть меня в свой плащ, чтобы они меня не увидели?

Илна посмотрела на него, затем опустилась на колени и распахнула свой плащ, брошенный на папоротник. — Да, — сказала она. — Это хорошая идея. Маленький сморщенный человечек устроился на плотно сплетенной шерсти. Он где-то нашел полую тростинку и выставил ее через открытый край, будто собирался спрятаться под водой.

— Чего вы ожидаете? — спросил секретарь, озадаченно наблюдая за происходящим.

— Я не знаю, что произойдет, — ответила Илна, сворачивая плащ. — Вот, почему идея Мастера Усуна такая хорошая. Она перекинула лямку одежды через плечо. Усун был таким тощим, что, даже зная о его присутствии, Илна не заметила никаких изменений в очертаниях плаща. Поправив тунику, Илна снова повернулась к гонгу.

Глубоко вздохнув, она постучала по центру костяшками пальцев. Хотя камень ей не нравился, она должна была признать, что звук гонга был прохладным и мелодичным. Прежде чем звук затих, она услышала шорох шагов, приближающихся по зарослям кизила и березовой листве.

***

Гаррик неторопливо направился к круглому храму. Он не сжимал рукоять меча, но его правая рука была ближе к ней, чем это было бы во время встречи с советом. Небо отливало жемчужным сиянием, подобного которому он никогда не видел, хотя рассеянные облака, которые он видел сквозь деревья, когда шел к берегу озера, были совершенно обычными. Теноктрис шла рядом с ним, выглядя несколько измученной. Сейчас, в молодом теле, она старалась скрыть усилия, которые прилагала к своему творчеству, точно так же, как делала это, когда ей было за семьдесят. Это не означало, что усилия были ненастоящими.

Вместо колоннады у храма были сплошные стены, установленные на трехступенчатом основании. Храм был из безупречного белого мрамора, за исключением позолоченного купола и пары золотых кариатид, поддерживающих ригель над входом.

Гаррик вошел в освещенное помещение. В центре купола не было никакого отверстия: свет, такой же мягкий и радужный, как небо, струился из круга на стене напротив входа. Свет клубился, рассеивался, и, казалось, просачивался сквозь камень. Гаррик на мгновение нахмурился, затем перевел взгляд на мраморный катафалк в центре комнаты. Должно быть, когда-то он был покрыт бархатом, но время превратило его в зеленоватую пыль, покрывавшую пол вокруг.

Лорд Манн был скелетом, но скелетом человека с мощными костями, как у оленя. При жизни он был, должно быть, семи футов ростом. Его двуручный меч был самым массивным оружием, которое Гаррик когда-либо видел.

— Я тоже никогда не видел ничего подобного, парень, — мысленно произнес призрак. — Я бы воспользовался этим мечом, если бы пришлось, но, признаюсь, это показалось бы неудобным.

Гаррик ухмыльнулся. Если бы Карусу пришлось — а ему приходилось — он бы рвал глотки зубами. Требования короля-воина к практическому оружию, были шире, чем могло себе представить большинство людей.

— Гаррик, выйди, пожалуйста, сюда, — попросила Теноктрис. Ее просьба была вежливой по форме, но безапелляционной по тону. А почему бы и нет? Они были здесь благодаря мастерству Теноктрис и во исполнение ее плана; если она считала, что он должен что-то делать, это нужно делать.

— Да, мэм, — ответил Гаррик, направляясь к волшебнице, которая стояла и рассматривала кариатиды. Женщины, позировавшие для золотых статуй, были похожи, но не были близнецами. У той, что стояла слева от Гаррика, были более полные губы и широкий нос; ее спутница была выше на дюйм или два, хотя их волосы, перехваченные серебряными бантиками, были уложены так, что они не доставали до ригеля, который они поддерживали. Каждая держала перед посетителем храма раскрытый свиток. В свитке слева плавным старинным почерком было написано «Спроси», а в другом — «И получишь».

— Что ты о них думаешь? — спросила Теноктрис, жестикулируя.

— «О словах или статуях?» — задумался Гаррик. Кариатиды улыбались; можно было подумать, что улыбались насмешливо. Вслух он сказал: — Возможно, это какой-то код?

—  Возможно, — ответила Теноктрис, но ее тон означал «Нет». Она перевела взгляд с одной статуи на другую, затем продолжила: — Но я думаю... Она отступила назад, жестом приглашая Гаррика следовать за ней, что он и сделал. Она поклонилась каждой статуе по очереди, затем сказала: — Госпожи, пожалуйста, помогите нам в нашем деле.

С гортанным смехом, который, несомненно, отдавал золотом, кариатиды закрыли свои свитки, и вышли из-под ригеля. Жесткая мраморная балка осталась на месте, удерживаемая на месте крышей, опирающейся на стены.

— О, это приятное ощущение, не так ли, Каликста? — сказала одна из них, и исполнила сложный танцевальный па на носочках, а затем сделала пируэт в сторону.

Подняв руку, она сняла бантик, и ее волосы завихрились, когда она двигалась. Ее туника по-прежнему была золотистой, но переливалась, как прозрачный шелк. — Мне не хватало травы между пальцами ног, Лалаж, — сказала Каликста, исполняя тот же танец в зеркальном отражении. Ее распущенные волосы были заметно длиннее, чем у партнерши. Они нимфы? Они, конечно, больше не были статуями — в одной руке они держали серебряную ленту, а в другой — закрытый свиток. — Но я знала, что дождусь.

Теноктрис ждала, скрестив руки на груди. Гаррик стоял рядом с ней. Он с иронией заметил, что стоит прямее, чем обычно, и втянул живот. У нимф была золотистая кожа и глаза, но они были очень привлекательными женщинами.

— Пойдем, Лалаж, — сказала Каликста после последнего изящного кружения. Она переложила свиток в ту же руку, что и лента, чтобы коснуться запястья своей партнерши. — В конце концов, наши посетители попросили нас о помощи. Лалаж и Каликста подошли к Гаррику и Теноктрис. — Чем мы можем помочь вам, друзья? — спросили они чистыми, мелодичными голосами.