— «Мы все так стараемся», — подумала Шарина. — «Мы все делаем все, что в наших силах». Она заметила что-то необычное. — Мастер Дайзарт, Аскор? — спросила она. Вы не видели Берна? Его нет со мной.
— Вашу крысу, принцесса? — спросил рядовой Лирес. — Она выбралась через окно в кабинете префекта.
— О, — выдохнула Шарина. — Что ж, я полагаю, он знает, что делает. Про себя она добавила: — Я бы только хотела, чтобы это делали все остальные.
***
Бринчиза глубоко вздохнула, закончив свой второй цикл песнопений, затем подошла к последней стороне треугольника, в котором стояли Илна и Ингенс. Места было мало, поэтому Усун сел на левую руку Илны. Секретарь был взволнован. Большинству людей волшебство доставляло неудобство, но тот факт, что они стояли в символе долгие минуты, и ничего не происходило, мог обеспокоить и его. Илну это определенно беспокоило.
— Эрек рехтхи, — пропела Бринчиза, взмахнув атаме, который она выбрала для этой работы. Он был вырезан из нефрита со слабым зеленоватым отливом. Слова силы оборвались на полуслове.
Мир перед глазами Илны потемнел, стал бесформенным и непрозрачным. Она крепче сжала шнурок из прекрасных светлых волос. Если он был таким крепким, как она предполагала, то сильный рывок мог бы перерезать шею волшебницы.
Появился свет. Они стояли в роще зрелых лиственных пород: пара корявых орешников, белый дуб и прямо перед ними огромный красный дуб. Рядом с большими деревьями росли кизил и белые березы, и вся территория была покрыта папоротником высотой по колено. У красного дуба ветви были толще, чем у большинства деревьев. Илна не смогла бы достать до них, вытянувшись во весь свой рост.
С ветки на двух бронзовых цепях свисал каменный гонг. Усун спрыгнул с руки Илны, но забрался на упавшую ветку, чтобы посмотреть поверх папоротника. Он глубоко вдохнул. — Кролики, белки и лиса, — сказал он, хихикнул и добавил: — По крайней мере, госпожа Бринчиза не отправила нас в логово тигра. Или не нашла другого упыря, от которого мы могли бы избавиться.
— Это та роща, где к нам приходила Принцесса Перрина, — сообщил Ингенс скучным голосом, и пошел прочь, держась спиной к Илне. Папоротники, сквозь которые он пробирался, источали слабый запах свежего сена. — Гонг там... Он махнул рукой и продолжил: — Мастер Хервир постучал по центру гонга, и она вышла из леса с четырьмя слугами. Слуги были обезьянами, но были в одежде.
— Обезьяны, да? — спросил Усун и снова внимательно осмотрелся. — Ну, в последнее время их здесь не было.
Илна огляделась. Не было никаких признаков того, каким образом Бринчиза отправила их в это место. Прядь волос, свисавшая с ее руки, исчезла где-то в воздухе, но она не могла точно сказать, где она сейчас. — Согласны ли мы с тем, что Бринчиза привела нас туда, куда мы ее просили? — спросила она у своих спутников. — И что непосредственной опасности нет?
Ингенс кивнул, по-прежнему стоя к ним спиной. — Да, — пробормотал он.
— Опасности, конечно, нет, — согласился Усун. — Но если ты захочешь дернуть Бринчизу за волосяной шнур и оторвать ей голову, то на похороны соберется не так уж много людей. Держу пари, даже ее слуги не появятся.
— Что я хочу сделать, — сказала Илна, — так это сдержать свое слово. Конечно. Она незаметно отбросила локон в том направлении, куда тянулась прядь. Локон растворился в воздухе, золотой вспышкой мелькнув в листве рощи. — Хорошо, — сказала Илна. — Тогда я ударю в гонг. Вы говорили, что можно ударить пальцем?
— Прежде чем вы это сделаете, госпожа, — сказал Усун, — мы должны кое-что проверить. Вон там, между двумя деревьями гикори земля разрыта.
— И что? — спросила Илна и направилась к гонгу, но из вежливости посмотрела туда, куда указывал маленький человечек. Насколько она могла судить, папоротники росли сплошным, нетронутым слоем по всей поляне. Кэшел, возможно, смог бы понять больше, но ни один из них не был лесником. — Ой. Илна остановилась. — Мастер Ингенс, — сказала она. — Повернитесь ко мне лицом.
Секретарь закрыл лицо руками. Он не произнес ни слова и не взглянул на нее.
Илна достала из рукава пряжу и принялась вязать узор. Это было скорее рефлекторное, чем осознанное действие. — Мастер Ингенс, — повторила она, — лицом ко мне!
Секретарь медленно повернулся и опустил руки. По его щекам текли слезы, но выражение лица теперь было вызывающим. — Хервир был в полном порядке, когда я видел его в последний раз, — сообщил он. — Я не убивал его!
Усун захихикал. Он стоял, подбоченясь, на своем низком насесте, упавшей ветке.
— Очень хорошо, — сказала Илна. Она была в холодной ярости, так как считала Ингенса... не другом, конечно, но союзником, который поможет в той ограниченной степени, в какой это в его силах. Теперь оказалось, что... Что ж, лучше спросить, чем строить догадки. — Расскажите нам, что на самом деле случилось с Хервиром, — попросила она. Ее голос был спокоен. — Расскажите нам все. Или я не только вытрясу из вас информацию, но и вырву ваши глаза из орбит.
— Да, госпожа, — ответил Ингенс. Голос его звучал как у покойника. — Там я закопал деньги, — и он махнул рукой. — Я собирался закопать их рядом с деревом, но не смог из-за корней. У меня был только стилус, чтобы разрыхлить землю, и восковая табличка, чтобы отбрасывать ее. Я не планировал этого делать! Просто так получилось.
— А что случилось с Хервиром? — повторила Илна, но на этот раз без прежнего гнева. Ингенс был слаб, но слабыми были почти все. Илна ос-Кенсет временами тоже проявляла слабость, что она ненавидела, как мало что другое.
— Все было именно так, как я вам говорил, — произнес Ингенс, стараясь взять себя в руки. — Хервир встретил принцессу и ее обезьян. Они поговорили. Он сказал мне, что пойдет с ней, но вернется вечером. Я держал деньги, которые он принес, чтобы купить шафран. Он глубоко, прерывисто вздохнул, смотря на ноги Илны, а не в ее глаза, но не пытался отвернуться. — Охранники этого не знали, — объяснил он. — Хервир всегда заставлял меня носить деньги в поясе между туниками. Ему не нравился их вес, и он натирал ему тазовые кости.
— Он доверял вам? — спросил Усун, и в его словах слышался смех.
— Он был прав, доверяя мне! — ответил Ингенс. — Я бы так же не стал красть, как не стал бы убивать и есть его! Он облизал губы и скорчил гримасу, пытаясь смочить их. — Он сразу пошел с Перриной… — и он указал своей рукой на гонг. — Их не было видно за этим большим деревом, — продолжил он, — поэтому я обошел его, чтобы посмотреть, куда они направляются. Но их уже не было видно. Я ничего не видел, и охранники тоже. Так я и рассказал Леди Зуссе. Они просто исчезли!
— А что потом? — спросила Илна. Она могла держать свой узор перед глазами секретаря и вытягивать из него душу, как и говорила, но он, казалось, говорил свободно.
Ингенс снова облизал губы. — Мы ждали до вечера, — сказал он. — Хервир не вернулся. Никто не вернулся. У нас были комнаты в Карамане, одна для охранников, а я спал на раскладушке в комнате Хервира. Ночью я вернулся в эту рощу — один. Я не планировал… Я просто пришел посмотреть, не вернулся ли Хервир. Светила луна. Он отвернулся.
Илна не стала давить на Ингенса. Он что-то говорил, и заставлять его смотреть ей в глаза, было бы просто наказанием. Это было не ее дело.
— Хервира здесь не было, — продолжил Ингенс. — Он мог бы быть, как я подумал… И я спрятал пояс с деньгами здесь, между деревьями. У меня еще оставались деньги на дорожные расходы, жалованье стражникам, еду и ночлег. Но я спрятал золото, которое мы взяли, чтобы купить шафран.
— Почему вы просто не взяли его с собой в Панду? — спросила Илна. — Или в Валлес, если уж, на то пошло? Раз уж вы все равно его украли.
Ингенс поморщился, но поднял глаза. — Я подумал, что если золото будет у меня, стражники могут что-то заподозрить. Без Хервира у меня с ними были другие отношения. Он криво улыбнулся. — Видите ли, я был собакой Хервира, — объяснил он. — Охранники считали меня бестолковым человеком, который не умеет защищаться. Если бы они решили пнуть собаку в отсутствие ее хозяина, они бы нашли золото. Вместо того чтобы потерять и золото, и свою жизнь, я закопал его здесь и планировал вернуться за ним один. И он заплакал. — Я рад, что вы меня поймали, — добавил он. — Я не вор. Я никогда бы не подумал, что мне это сойдет с рук, это...
