Диора стояла у двери, держа лампу, которая всю ночь горела в ее спальном алькове. — Госпожа, что это? — спросила она, повысив голос.

— Оставайся здесь, — ответила Шарина, забирая лампу из рук горничной. — Я вернусь.

Берн примостился на незажженном канделябре. Он опустился ей на плечо со словами: — А то какой-нибудь болван затопчет меня, если я буду на полу.

— Пошли, — рявкнула Шарина помощнику капитана, командовавшему охраной в коридоре. — И Берн, пожалуйста, предупреждай, прежде чем броситься на меня, если мы с тобой хотим прожить дольше.

— Ваше высочество? — обратился офицер, когда Шарина побежала по коридору в окружении охранников в черных доспехах. — Вы знаете, что происходит? Ах, просто чтобы мы были готовы, что бы это ни было.

— Я не знаю, — ответила Шарина. — Я думаю, это этажом ниже. Они начали спускаться по западной лестнице. Она была узкой и без украшений, предназначалась для слуг. Кровавые Орлы носили простую обувь, без гвоздей, когда несли службу во дворце, но их ботинки шлепали по деревянным ступеням.

— Камеры находятся в подвалах с этой стороны, — сказал один из солдат. — Те, которыми пользуются люди Леди Лайаны. Держу пари, они увещевают кого-то, кто не хочет говорить.

— Лучше бы этого не было! — отозвалась Шарина. Она не была брезгливой, но отдала приказ передать Платта Теноктрис. Для нее было очевидно — и, как она думала, для Мастера Дайзарта тоже — что священнику больше нечего было ответить на обычные расспросы. Покалечить Платта — или того хуже — до того, как волшебница сможет использовать его в качестве фокуса своего искусства, было бы жестоко и непродуктивно.

Крики прекратились, но взволнованные слуги, стоявшие в коридорах, указали им на подвал. Как и сказал воин, они направились в апартаменты Мастера Дайзарта. Начальник шпионской сети и четверо его агентов добрались до запертой двери в его владениях одновременно с Шариной и ее охранниками.

— С дороги! — рявкнул помощник капитана, но кто-то уже толкал дверь перед Дайзартом. Она открывалась в коридор, поэтому, чтобы открыть дверь, только выломать защелку было недостаточно.

— Я не открывал камеру на случай, если это уловка! — доложил дежурный агент.

— Откройте сейчас же! — приказал Дайзарт. В руках у него было что-то похожее на короткую дубинку из слоновой кости. Звон, когда она коснулась каменного косяка, сказал Шарине, что это окрашенный металл.

Маленькая камера находилась в другом конце от личного кабинета Дайзарта. Двое агентов, прибывших с Дайзартом, встали по обе стороны двери. Каждый держал в одной руке дубинку, а в другой — масляную лампу. Человек, который был на дежурстве, отодвинул тяжелый засов, затем повернул ключ в дополнительном замке и рывком распахнул дверь. Раздался крик солдата.

Внутренности камеры кишели скорпионами: от крошечных — до чудовищ размером с ладонь Шарины. Еще больше тварей заползало внутрь через зарешеченное окно, которое находилось на уровне улицы. Труп Платта виднелся под извивающимся одеялом. Когда дверь распахнулась, хитиновая масса хлынула к ней, как единое целое.

Шарина ударила своей лампой о дверной косяк. Оливковое масло брызнуло, а затем превратилось в бледно-желтое пламя, распространяющееся от фитиля по поверхности. — Сожгите их! — крикнула она. — Скорее, огонь! Один из агентов швырнул лампу в Платта и отскочил в сторону. Другой мужчина навалился всем весом на дверь и захлопнул ее. Свет огня мерцал в тонкой щели по краю двери.

Берн спрыгнул с плеча Шарины на косяк и вниз на скорпиона, который успел выскочить до того, как закрылась дверь. Щелканье крысиных зубов имитировало приглушенный треск пламени в камере.

— Возможно, нам придется эвакуировать дворец, — сказала Шарина, внезапно охваченная ужасом. Ей не нравился священник-отступник, но никто не должен умирать от укусов тысячи скорпионов. — Огонь может распространиться.

— Я думаю, что нет, ваше высочество, — отозвался Дайзарт. — Стены каменные, а пол и потолок бетонные.

— У меня на подходе пожарная охрана, — сказал неожиданно появившийся Лорд Тадаи. — Хотя, я думаю, Мастер Дайзарт прав насчет того, что серьезной опасности нет.

Берн уронил останки пойманного им скорпиона. Это был крупный скорпион; хвост, все еще подергивающийся на полу, был длиннее среднего пальца Шарины.

— Похоже, вы были правы, принцесса, — сказала крыса. — Жрец был бы полезен Теноктрис. Во всяком случае, хозяин жреца подумал, что он будет полезен.

***

Кэшел встал перед женщинами, держа свой посох наготове для удара. Лесные духи, их было более, чем пальцев на двух руках, приостановили свой танец посреди поляны, чтобы посмотреть на него и его спутниц. Мужчин было примерно столько же, сколько и женщин, стройных и прекрасно сложенных. На них была одежда, сотканная из паутины, волокон коры и пуха маленьких птиц.

— О, посмотрите на них! — сказал эльф, на голове у которого была шапочка из желудей. — Он большой, не так ли? И девушка прелестна. Как вы думаете, мы могли бы взять ее к себе? — А другая похожа на кошку. Как вы думаете, она опасна? Она кажется старой.

— Мы не причиним вам вреда, — сказал Кэшел. — Мы пришли найти Горанда, вот и все.

Эльфы заверещали, как голубятня, когда в нее заползает змея. Некоторые нырнули в заросли травы; другие стояли, прижав руки к щекам. — Он может нас видеть! Как он может нас видеть? О, что мы будем делать?

Деревья в этом лесу не были похожи ни на что, что Кэшел видел раньше. Они были не особенно высокими, но у некоторых были змеевидные стволы, и листья у всех были слишком большими. Черная кора ближайшего дерева была гладкой, как пол во дворце; его простые овальные листья были длиной с ногу Кэшела, а разнообразная листва некоторых из тех, что росли по ту сторону поляны, была еще крупнее. У одного огромного дерева ствол был больше, чем могли бы обхватить два человека, раскинув руки, но его травянистые листья напомнили ему бамбук.

— Мы не причиним вам вреда! — повторил Кэшел. Ему было неудобно пугать невинных, безобидных существ. — Пожалуйста, не могли бы вы показать нам путь к герою Горанду?

— Кэшел, с кем ты разговариваешь? — спросила Лайана, стараясь не выдать испуга. Коза нервно пыталась вырвать поводок у нее из рук. Она не привыкла дышать воздухом, в котором не было бы ядовитой серы.

— Маленькие люди не могут нам помочь, — пренебрежительно сказала Расиль. Она без симпатии посмотрела на танцоров. — Они ничего не знают и ничего не делают; они просто существуют.

— Мы танцуем, женщина-кошка, — ответила крошечная женщина со спокойным достоинством. — Мы очень милые.

— Идите, потанцуйте где-нибудь в другом месте, трутни, — сказала Расиль. — Я не хочу слушать ваше щебетание. Она потерла мордочку тыльной стороной лапы, затем добавила более мягким тоном: — Вам не захочется на это смотреть, малыши. Танцуйте сегодня на другой поляне.

Эльфы собрались, склонив головы, друг к другу. Какое-то мгновение они перешептывались, словно сверчки за настенным ковром. Женщина повернулась и снова посмотрела на Расиль. — Мы пойдем, — сказала она. — Но вам лучше посмотреть, как мы танцуем. Мы очень красивые.

Группа растворилась среди странных деревьев. Маленький человечек в шапочке из желудя на мгновение задержался в пятне лунного света, глядя на Кэшела; затем он тоже исчез.

— Это были эльфы, Лайана, — пояснил Кэшел. — Лесные духи. Обращаясь к Расиль, он добавил: — Мне нравятся их танцы. Это все равно, что смотреть, как вяжет моя сестра Илна.

Губы волшебницы растянулись в своего рода усмешке. — Возможно, это и так, — сказала она, — но наша жертва вызвала бы у них отвращение. Она высунула свой длинный язык. — Либо им не место во вселенной, — добавила она, — либо нет места мне. И меня тревожит мысль о том, что они, возможно, те, кому здесь самое место.

Завизжало животное. В таком густом лесу было трудно определить расстояние, но Кэшел не думал, что оно было очень близко. Он сделал пробный круг своим посохом. Крик был похож на кошачий, причем большой кошки, хотя с таким же успехом это могла быть ночная птица.