Кариса подняла фартук и начала рыдать в него. Илна коснулась защелки, чтобы открыть дверь, но Винора протянула руку, задерживая ее.

— Да, госпожа? — резко спросила Илна. Она не имела в виду гнев; во всяком случае, не совсем так. Она очень хотела покончить с этим делом, а Винора затягивала его.

— Госпожа, вы хотите, чтобы я оставалась на своем посту? — спросила пожилая женщина. Она встретилась взглядом с Илной, и было понятно, что она была напугана. Она была в ужасе!

— Да, — ответила Илна, подумав, что выглядит настолько ужасной. — Вы взялись за дело настолько быстро, насколько это было возможно в разумных пределах. Она почувствовала, как ее губы снова растягиваются в холодной улыбке. Конечно, Илна была ужасна; но не для этой женщины, чья единственная ошибка заключалась в том, что она не была идеальной, что она не предвидела всего, что могло пойти не так. Котенок Корл был покалечен; но с ребенком по имени Мерота случилось нечто худшее из-за собственных ошибок Илны. — И вы сразу сказали мне о случившимся, вместо того чтобы пытаться скрыть это, — добавила она. — Это было мудро.

— Спасибо, госпожа, — отозвалась Винора, вздрогнув от облегчения. Она оглянулась через плечо, привлекая внимание Илны. Хейсмат обнимал Карису и пытался прошептать что-то ободряющее рыдающей девушке. Вероятно, он был хорошим человеком, насколько люди судят о таких вещах.

— Было бы милосерднее убить его вместо этого, — сказала Винора без эмоций.

— Да, — согласилась Илна. — Но так он будет лучшим примером для других. И она открыла дверь.

Джилла, главная помощница госпожи Виноры, стояла в холле спиной к панели. Когда дверь открылась, она отскочила в сторону и сказала, громко выговаривая слова: — Госпожа – Илна – этот – джентльмен – пришел – встретиться – с – вами! Я сказала ему, что вы просили, чтобы вас не беспокоили, и вас не будут беспокоить, пока я жива и дышу!

— Спасибо, Джилла, — отозвалась Илна. Судя по тому, как хрипела полная женщина, у нее осталось совсем немного воздуха. Илна почувствовала нотку настоящего веселья, которая не коснулась ее губ. Тем не менее, это подняло ей настроение. — О, Лорд Зеттин? На самом деле, я надеялась увидеть вас сегодня. Можем ли мы еще немного поговорить после того, как вы закончите свои дела?

— Госпожа, — заявил Зеттин, — именно ваши дела привели меня сюда. Я был в ярости, когда узнал, что мои сотрудники отказали вам! Есть ли здесь какое-нибудь место, где мы могли бы уединиться? Он огляделся.

Лица — от младенцев до пожилой уборщицы — прятались от его сердитого взгляда. Здание служило не только офисом фонда, но и временными бараками для сирот, которые еще не были закреплены за парой медсестер в общине. Такой знатный человек, как Лорд Зеттин, был бы предметом удивления, даже если бы на нем не было ослепительной кирасы с позолотой.

— Мои дела не требуют секретности, — ответила Илна, чувствуя, как ее губы сжимаются при этих словах. Ее оскорбляло, что кто-то может подумать, что она пытается что-то скрыть. — Но мы можем посидеть в саду, и я уверена, — она посмотрела на Джиллу, — что госпожа Джилла проследит, чтобы нас не беспокоили.

— Да, госпожа! — сказала Джилла. — Как скажете, госпожа! Да, не хотели бы госпожа и ее гость чего-нибудь перекусить, пока вы совещаетесь?

— В этом нет необходимости, — твердо ответила Илна, ведя своего посетителя через приемную, в которой шесть женщин-клерков теперь работали со счетами фонда.

По правде говоря, у нее пересохло во рту от злости на Хейсмата, но она не хотела, чтобы слуги мешали ей с графинами и бокалами. Это не займет много времени. Она не стала спрашивать, желает ли чего-нибудь Зеттин. Если ему хотелось пить, он мог подождать и до окончания краткой беседы.

Лорду Зеттину был тридцать один или тридцать два года — довольно молодой возраст для человека, занимающего столь высокий пост. До Изменения он командовал флотом и фалангой копейщиков, которую гребцы формировали после того, как их корабли вытаскивали на берег. Он получил эту должность не только потому, что был проницательным и умным — а так оно и было, — но и потому, что богатая знать Орнифала считала эту должность непритязательной. Все было скромно, когда Герцоги Орнифала провозгласили себя королями островов, но практически не имели контроля за пределами берегов своего острова. Когда Гаррик стал Принцем Гарриком и настоящим правителем, флот и фаланга приобрели большое значение, а Адмирал Зеттин показал себя не только опытным, но и умным. Во время Изменения Внутреннее Море превратилось в континент и поставило флот на прикол.

Зеттин теперь командовал новыми разведывательными силами королевства, еще одной работой, которую не хотели выполнять состоявшиеся офицеры. Разведчики представляли собой смесь охотников, пастухов и людей-кошек; они быстро передвигались небольшими подразделениями, не отягощенными обозом регулярной армии. Судя по обрывкам разговоров, которые Илна слышала от Гаррика, Лайаны и Шарины, дела у Зеттина снова шли очень хорошо.

В доме, который Илна выбрала для своего фонда, был сад во внутреннем дворике. Он был не только неухожен, но и завален мусором — его последними обитателями были ренегаты Коэрли, а их непосредственными предшественниками были банды людей-пиратов. По мнению Илны, внутренний двор мог бы, и остаться пустошью, хотя, конечно, мусор следовало убрать. Однако члены нового персонала сделали это приоритетом, и сироты, казалось, с головой окунулись в работу. Меньше чем за месяц яблони и кипарис были подрезаны, а клумбы пестрели цинниями, крошечными голубыми астрами и даже поздним кардамоном. Цветы, должно быть, были пересажены; они, конечно, не могли так быстро вырасти из семян.

Илна села на одну из двух каменных скамеек, обрамлявших маленький круглый столик. Она намеренно выбрала место на солнечном свету, а не в тени кипариса. Ее пальцы выбирали и перестраивали узор, который они связали для Хейсмата. Ей не нужно было поражать Зеттина отчаянием или парализующим страхом, но она могла бы. Пока она была на солнце, он был уверен, что увидит все, что она поднимет перед его глазами.

— Я прошу прощения за свой персонал, Госпожа Илна, — сказал Зеттин, выпрямляясь на скамье напротив. Хорошо, что он сел не на солнце; этот нагрудник ослепил бы ее. — Они не поняли, кто вы, и ошибочно подумали, что им не следует прерывать утренний брифинг.

Илна открыла рот. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он продолжил: — Госпожа, я знаю, что показался вам высокомерным и не проявил должной вежливости. Но, пожалуйста, поверьте мне, я всегда принимал интересы королевства близко к сердцу. Если я сильно давлю и не всегда слушаю так хорошо, как мог бы, то в этом есть причина. Поверьте мне, я бы никогда не позволил, чтобы вам отказали!

Илна нахмурилась, но не из-за того, что говорил дворянин, а потому, что он говорил это ей. — «Он думает, что обидел меня». Это было разумно; он, должно быть, уже привык к тому, что его напористость оскорбляет людей. А что было неразумно, так это то, что Зеттин потрудился извиниться, будто она была так могущественна, чтобы причинить ему вред.

— Я заглянула по пути сюда, — сказала Илна. — Я спросила о вас лично, потому что вы единственный человек, которого я знаю среди разведчиков. Я хотела попросить вас об одолжении...

— Все, что угодно, госпожа! — отозвался Зеттин. — Все, что в моих силах. Просто скажите!

— Я пыталась, — сказала Илна, свирепо глядя на Зеттина. Это был стройный, симпатичный мужчина, который тщательно следил за своей внешностью; его темно-русые волосы и усы были аккуратно подстрижены, а на доспехах не было пятен. Губы Зеттина скривились в кислой усмешке. Он провел левой рукой по лицу и сказал: — Госпожа, мои извинения. Еще раз.

Она замолчала, внезапно пораженная видением Илны ос-Кенсет, которое увидел этот аристократ. Она была могущественна. Одно слово ее друзьям детства Гаррику или Шарине — и Лорд Зеттин был бы отправлен командовать гарнизонным полком или послом к отдаленному второстепенному двору. Илна, конечно, не стала бы этого делать; она не сердилась, и политика все равно вызывала у нее отвращение. Если бы она почувствовала необходимость наказать этого человека, она бы сделала это напрямую, как поступала с другими в прошлом. С довольно многими другими.