Илна начала распутывать узлы. У нее не было лучшей причины, чем то, что ей было интересно проверить себя, но это была неплохая причина. Очень немногие вещи, связанные с волокнами, испытывали ее. Голова казалась кожистой; ну, она предположила, что это была кожа. В ней было что-то набито, но она не думала, что это кость. Был ли череп удален и кожа сморщилась? Илна развязала последний узел и подняла эту штуку к угасающему свету фонаря. Она не могла сказать, что это за материал; он вообще не ощущался. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо испытывала подобное раньше.
Миниатюрная головка двинулась. Первым побуждением Илны было вскочить и сбросить эту штуку с колен. Вместо этого она замерла. Черви — нет, крошечные ручки извивались из перерезанной шеи. Кожа там не была перевязана, просто свернулась и съежилась в плотную массу. На концах ручек были кисти, которые рывками выдвигались наружу; у Илны сложилось впечатление, будто кто-то пытается найти проймы для шеи и рук в тунике, которая слишком мала. И она была слишком мала.
Руки тоже были миниатюрными, но они были слишком велики, чтобы поместиться в уменьшенной голове. Когда руки освободились, Илна увидела, что появились и плечи. То, что раньше было головой, теперь превратилось в бюст. Руки покачались вверх-вниз, сжались в кулаки и разжались, затем снова потянулись к обрубку шеи. После долгой борьбы они вытащили оставшиеся ноги и туловище мужчины. Он был сморщенным и невероятно уродливым, к тому же был не выше колена Илны, если бы они стояли.
Маленький человечек спрыгнул с ее колен и посмотрел на нее снизу вверх. — Меня зовут Усун, — сказал он. — Кто ты? Свеча погасла. Несколько мгновений фитиль горел голубым светом; затем и он погас. Их окутала полная темнота.
***
Еще до того, как трубач подал сигнал «по коням» дежурному эскадрону, суматоха у ворот подняла Гаррика из-за стола, за которым он сидел с Канцлером Ройхасом и Лордом Хауком. Он вскочил на ноги, схватив пояс с мечом, висевший на спинке стула. Это был рефлекс Каруса, и он был неплохим. Их встреча, в окружении помощников, о ценах и источниках поставок тягловых животных состоялась под навесом, установленным рядом с палаткой штаба на пересечении двух главных улиц лагеря.
Гаррику были бы видны ворота, если бы не клерки, секретари и посыльные, которые теперь таращились либо на поднявшегося принца, либо на ворота, чтобы посмотреть, что происходит. — Дузи! — крикнул Гаррик. — Отойдите в сторону, чтобы я мог видеть!
Лакеи, которые пялились на него, выглядели пораженными и в основном отскакивали в стороны, хотя пухлый юноша из канцелярии просто распластался на земле, будто взгляд Гаррика был баллистой. Те, кто смотрел в противоположную сторону, не видели связи между своим поведением и разочарованием своего принца, пока он не протиснулся сквозь них, чтобы выйти на улицу.
Часть Гаррика поморщилась от его собственной невежливости. С другой стороны, призрак в его сознании был готов убрать их с дороги ударом меча плашмя и ругательствами гораздо более красочными, чем Гаррик, использующий имя дружелюбного к пастухам бога.
Королевская армия возводила крепостной вал вокруг каждого своего походного лагеря с тех пор, как Гаррик — точнее, с тех пор, как Карус — начал руководить ей. Укрепление требовало много работы и, кроме того, сокращало дни марша, но Карус твердо верил, что ни один лагерь не будет безопасным, пока его не обезопасишь. Гаррик прочитал достаточно историй, чтобы признать истинность этого предположения. Яркие воспоминания его предка укрепили его в этом мнении.
Уолдрон держал кавалерийский эскадрон, и пехотный полк готовыми выступить через пять минут после сигнала. Это означало, что лошади были оседланы, хотя подпруги у них не были туго затянуты, а солдаты были в доспехах — хотя, опять же, им пришлось бы подтянуть ремни и шнурки. По сигналу трубы отряды выстроились у четырех ворот. Во всем лагере царила звенящая суматоха, поскольку остальная армия хватала оружие и снаряжение на случай, если следующим сигналом будет общая тревога.
Гаррик мог отреагировать на сигнал разными способами, но был только один способ, который не привел бы к тому, чтобы призрак Короля Каруса яростно заревел в его сознании. Он бросился бежать к воротам, находившимся в сотне двойных шагов от него, на ходу пристегивая свой пояс с мечом. Шесть Кровавых орлов бежали перед ним, а Аттапер, бегущий рядом с ним, проревел: — Гравис, лошадей к воротам для взвода, как можно скорее! Двигайся!
Гаррик прибыл в тот же момент, что и Лорд Уолдрон, который осматривал ряды лошадей, когда пришел сигнал. Он был верхом, что было неудивительно, так как приехал почти с дальнего конца лагеря. Он был без седла и пользовался веревочным недоуздком, что для мужчины в его почти шестьдесят было впечатляющей демонстрацией.
— Крысы, милорд! — крикнул кавалерист, который только что слез со своего взмыленного мерина. Он проигнорировал Гаррика, чтобы доложить Уолдрону — кавалеристу Орнифала, как и он сам. — Поисковые отряды, сэр, не атака, но лейтенант Моннер считает, что их около трехсот. В пяти милях к юго-востоку. Моннер наблюдает за ними, но не пытается вступить в бой. Да, если только вы не хотите, чтобы он это сделал?
— Почему, во имя Сестры во Христе, он отослал назад целое отделение? — рявкнул Уолдрон. — Чтобы поддержать тебя за руку, Бреска?
— Милорд? — продолжил командир отделения. — Крысы разбрелись по всей сельской местности отсюда до Подземного мира. Лейтенант подумал, что мы можем наткнуться на них на пути сюда, и, знаете, он хотел убедиться, что сообщение дойдет.
Подчиненные лейтенанта Моннера предполагали, что он захочет сразиться с несколькими сотнями крыс со своими двадцатью кавалеристами... и у него хватило предусмотрительности не доверять важное сообщение одному курьеру.
Гаррику не требовалось мрачного одобрения Короля Каруса, чтобы понять, что лейтенант Моннер должен командовать чем-то большим, чем конным отрядом.
— Правильно! — констатировал Уолдрон. Поворачиваясь к Гаррику: — Ваше высочество, я возьму готовый эскадрон, это моя старая команда, и полк копьеносцев из Северного Кордина. Вы последуете за нами с пятью тысячами пехотинцев и всей конницей кроме одного эскадрона, как только они будут готовы, хорошо?
Готовый эскадрон был разделен на отряды у западных, южных и восточных ворот; северные ворота охранялись кавалерией из эскадрона Сандраккана. При необходимости их можно было бы немедленно задействовать.
Уолдрон, очевидно, так и решил, потому что их сине-серебряный вымпел трусил по перекрестку, чтобы присоединиться к красно-золотому вымпелу Орнифала. Мысленно Гаррик прикинул, сколько времени пройдет, прежде чем прибудет подкрепление. Пройдет час, прежде чем они выступят. Кроме того, полки тяжелой пехоты не будут двигаться так быстро, как кавалерия и стрелки — пастухи Кордины превратились в солдат, имея при себе только легкие копья и топорики.
— Мы оба пойдем с поднятыми по тревоге войсками, — сказал он, и оглядел кавалеристов, выводящих своих лошадей через ворота, чтобы построиться на вытоптанной земле снаружи. Карус выбрал поджарого гнедого коня. — Я возьму эту лошадь, — сказал Гаррик. — Ты, солдат, садись на запасную лошадь и следуй за мной.
— Ваше высочество! — обратился Уолдрон, отрываясь от вощеной таблички, на которой он записывал приказ. — Я иду, но у меня есть заместитель.
— А у меня нет, милорд, — ответил Гаррик, — вот почему я тоже иду. Мне нужно как можно скорее увидеть крыс в действии, чтобы я знал, с чем мы имеем дело.
— Ваше высочество, это бессмысленно и опасно! — подал голос Аттапер. — Никто не сомневается в вашей храбрости, никто. Если вы не доверяете своим офицерам, которые предоставляют вам точную информацию, вы ничего от этого не выиграете.
— Я иду, Аттапер, — повторил Гаррик, хватаясь за луку и круп лошади, которую он присвоил, и вскочил в седло. К настоящему времени он, вероятно, смог бы успешно вести дело без рефлексов своего предка. Подъехал отряд Кровавых Орлов, каждый солдат держал под уздцы двух или более дополнительных лошадей.
