Все охранники смотрели на Расиль. Они взяли копья, которые были прислонены к стене, и начали подтягивать нагрудники. Парень, который решил не надевать шлем, теперь снова передумал.
Кэшел взмахнул правой рукой, улыбаясь как дурак. Это не сильно отличалось от его обычного выражения лица. Мысль показалась ему забавной, поэтому он улыбнулся еще шире.
— Не все думают, что мы представляем угрозу, — сказала Лайана, не шепотом, но и не громче, чем могли услышать ее спутники. — Менялы, похоже, рады нас видеть. Она фыркнула. — Они будут разочарованы.
Перед некоторыми из людей, которых Кэшел принял за бездельников, стояли маленькие столики. Они снимали суконные чехлы со стопок денег и маленьких весов. — Здесь лучший курс! — крикнул один. — Лучшие цены на все монеты Харакса! — сказал другой голосом, похожим на надтреснутую трубу. — Принимаются деньги всех островов и слитки по весу!
Городская стена была довольно впечатляющей, хотя к настоящему времени Кэшел уже видел стены получше. Камни на дорожках были мелкими, и, казалось, были повторно использованы из старых зданий. Сами ворота имели плоскую вершину, но располагались в остроконечной арке, возвышавшейся примерно в три раза выше Кэшела. Верхняя часть стены была такой же. Вместо простых квадратных зубцов, за которыми могли укрыться лучники, стреляя в бреши, они поднимались изогнутыми ступенями, как украшения. Кэшел предположил, что они могут сработать. На стене стражи не было, хотя люди там были, и смотрели на них сверху вниз. В основном на Расиль, он не сомневался. День был жаркий, и стены, вероятно, были хорошим местом в Дариаде, чтобы подышать свежим ветерком.
— Откуда вы прибыли? — спросил охранник, чей причудливый бронзовый нагрудник и меч представляли его командиром. Из того, что Кэшел узнал о солдатах с тех пор, как покинул деревушку Барка, другие охранники зарабатывали этим на жизнь, но командир, средних лет и не только ухоженный, но и мягкий, был штатским. Вероятно, к тому же одним из самых богатых.
— Я Леди Лайана бос-Бенлиман, — сообщила Лайана голосом, который говорил любому, кто его слышал, что они были просто сверчками, на которых она могла бы наступить, если бы захотела. — Принц Гаррик отправил меня из Панды посмотреть на Древесный Оракул. И она кивнула в сторону Кэшела, затем Расиль, доставая из своей сумки перевязанный ленточкой лист пергамента. — Это мои помощники, — сказала она, передавая пергамент офицеру. — А вот мое разрешение от Принца Гаррика. Итак, сэр, как вас зовут?
Он с сомнением взял лист. — Ах, — сказал он, — я Бессус ор-Амуд. Да, капитан Бессус. Но вы не можете войти в город, миледи. Дариада независима. Мы отправили послов к Принцу Гаррику, чтобы объяснить ему это.
Лайана свирепо посмотрела на солдат. — Мастер Бессус, — сказала она еще более высокомерным голосом, чем раньше, — не могли бы вы, пожалуйста, сказать своим людям, чтобы они перестали наставлять копья на Госпожу Расиль? Старая женщина вряд ли представляет угрозу для Дариады.
— Она вообще не женщина! — заявил один из стражников с копьем. Лайана ранее говорила, что на Хараксе не так уж много людей-кошек, но, судя по голосу этого парня, он, возможно, никогда раньше их не видел.
— Сколько бы мне ни было лет, ты, вероятно, прав, — ответила Расиль. Коэрли обычно смеялись, высунув язык изо рта; к счастью, на этот раз она этого не сделала. Когда люди видели это в первый раз, это не было похоже на смех. — Однако я никогда не была воином, и я не думаю, что тебе стоит беспокоиться о том, что я разрушу такие стены, как эти. Она поднесла тыльную сторону передней лапы ко рту и подула на нее, будто пыталась разрушить стены. Один из стражников отскочил в сторону; другой рассмеялся над ним. Они подняли свои копья, хотя и не прислонили их к стене.
— Я здесь не для того, чтобы обсуждать независимость Дариады, — сказала Лайана, пренебрежительно взмахнув рукой. — И я очень сомневаюсь, что ваше Городское Собрание… Лайане было точно известно, как называть людей, которые управляют делами в месте, где она никогда раньше не была. — … поставило вас здесь, у ворот, чтобы ускорить кризис, которого ваши посланники в Панде пытаются избежать. А теперь, если вы не хотите нести ответственность за наступление королевской армии на Дариаду, пожалуйста, отведите меня и моих помощников к Жрецам Дерева. Мне нужно обсудить с ними мое дело.
Бессус осторожно держал пергамент кончиками пальцев обеих рук. — Я не... — начал он и замолчал. Он, вероятно, не знал, что делать. Солдаты немного отодвинулись от него, выпрямились и подняли свои копья вертикально. Люди, которые слышали, как Лайана говорила таким голосом, не хотели, чтобы она обращала внимание на них.
— О, ладно, — пробурчал Бессус. — Вряд ли вы похожи на армию вторжения. Одному из копейщиков он сказал: — Оберт, я оставляю тебя за главного, а сам отведу Леди Лайану к Жрецам. Я скоро вернусь. Он поклонился Лайане. — Миледи, если вы пройдете со мной, я отведу вас туда. Я полагаю, что в данный момент там только верховный жрец Аминей, но он может принять необходимые дополнительные меры.
— Да, сэр, мы со всем разберемся, — сказал солдат, явно испытывая облегчение от того, что проблема разрешилась. Бессус пошел по улице, Лайана — рядом с ним, разговаривая на ходу. Кэшел хотел бы быть достаточно близко, чтобы слышать — он бы, конечно, ничего не сказал, — но решил, что будет лучше, если он последует сзади за Расиль.
Улицы Дариады были по большей части узкими и извилистыми, как овечья тропа. Во многих местах уличные торговцы и люди, идущие в другую сторону, не смогли бы разминуться, даже если бы захотели. Некоторые из мужчин, казалось, решили, что им следует схватить Лайану, когда она проходила мимо них. Но Кэшел держал свой посох за один конец вытянутым вдоль Лайаны, как перила. Если кто-то не понимал намека, они тотчас узнавали, что Кэшел достаточно силен, чтобы прижать их спиной к стене, несмотря на то, как неловко ему приходилось держать посох.
Вид Расиль заставлял всех останавливаться и пялиться на нее, а иногда и убегать в другую сторону. Однако никто не проявил ничего по-настоящему враждебного, даже не плюнул. Возможно, у них просто не было времени среагировать. Из-за того, что старая волшебница шла за двумя людьми, а Кэшел сзади, люди обычно не замечали ее, пока не оказывались рядом.
Бессус вывел их на что-то вроде площади, хотя она скорее тянулась вдоль изогнутой стены, чем была квадратной или какой-либо реальной формы. В Каркозе это была бы не более чем широкая улица, но в Дариаде не было ничего похожего на это. Это был городской рынок, где люди продавали обычные товары и продукты. В центре, куда их привел Бессус, люди продавали сувениры, сделанные из всего, от керамики и вышитой ткани до серебра и золота.
В домах Дариады в основном было по три этажа — каменный нижний этаж, и бетон вперемешку с битыми кусками кирпича, для уменьшения веса следующих этажей. Стены были покрашены, но во многих местах отслаивались куски краски. Иногда попадался и верхний этаж из оштукатуренного тростника. Окон было так мало, что Кэшел подумал, что у них, должно быть, есть внутренние дворики, иначе в большинстве комнат вообще не было бы света.
Здание, к которому Бессус направлялся через площадь, было круглым и покрыто высоким медным куполом; оно ничем не походило на другие в городе. Крытое черепицей крыльцо со всех сторон поддерживалось колоннами; перемычки между ними наверху изгибалась, и были ступенчатыми, как зубцы городской стены.
Однако, на самом деле, внимание Кэшела привлекло не само здание. Оно была встроено в старую кирпичную стену, до верха которой человек мог дотянуться, встав на цыпочки. Это тоже не было для него в новинку: она была очень похожа на стену вокруг королевского дворца в Валлесе, только та была вдвое выше.
Однако дерево, раскинувшееся по стене во все стороны, не было похоже ни на что, что Кэшел видел раньше. Сначала он подумал, что это целая роща деревьев, но иногда ветви — а некоторые из них были толщиной с его талию — соединялись со стволом, не тем, из которого они росли. Крошечные листочки проросли из длинных усиков, которые свисали над площадью рваным занавесом. С некоторых веток — на которых никогда не было листьев — свисало что-то похожее на стручки гороха. Несколько стручков были длиной и толщиной с предплечье Кэшела; они начинали превращаться из зеленых в коричневые.
