— Капитан Сайрг, — заявила Илна. — Вы наемник, а я ваш работодатель. Если вы еще раз когда-нибудь забудете об этом, вы проведете вечность в том месте, которое увидели мгновение назад. Вы поняли?

— Ты чертов дурак! — зарычал Ингенс на капитана. — Я же говорил тебе, что она волшебница, не так ли?

Сайрг присел на корточки, глядя куда-то поверх растопыренных пальцев. Несмотря на его ужас, лодка не качалась, когда он двигался. По мнению Илны, он был не лучше карпа, копающегося в нечистотах Панды на дне реки, но он оставался моряком.

— Сайрг, теперь, когда Госпожа Илна на борту, нам следует отправляться в путь, — сказал Ингенс, возвращаясь к резко-деловому тону. — Мы ничего не выиграем, если будем торчать на этой илистой отмели дольше, чем необходимо.

Сайрг поморщился, сплюнул за борт и двинулся на корму. Он держался как можно дальше от Илны. Взяв в руки рулевое весло, он взвизгнул и что-то крикнул команде на языке, которого Илна не узнала. Они уже вставляли весла в уключины, сделанные из оленьих рогов.

— Команда говорит только на Далопанском, — пояснил Ингенс. — Он приказывает им отчаливать.

Сайрг отдал кормовой трос; носовой трос уже был смотан. Илна посмотрела на секретаря и спросила: — Вы говорите по Далопански, Мастер Ингенс?

Он посмотрел на нее, явно удивленный тем, что она это заметила. — Да, немного, — ответил он. — Мастер Хервир обычно брал меня с собой в свои путешествия. Но Сайрг сам нанял экипаж; я не вмешиваюсь.

Двое Далопанцев слева оттолкнулись от свай, направив лодку боком в канал. Они так сильно наклонились, что Илна была уверена, что они упадут. Когда они оказались почти параллельно воде,  вывернулись обратно на борт движениями, которые Илна не смогла бы описать, хотя и наблюдала, как они это сделали. Их пальцы, должно быть, были такими цепкими, как у сцинков.

Мужчины устроились на своих скамьях, и начали табанить длинными веслами, разворачивая нос в противоположную сторону от обычных гребков своих товарищей по правому борту. Илна выбрала место и прислонилась плечами к свернутому парусу. Она начала вязать узор — скорее занятие, чем самоцель. Когда-то в прошлом она взяла бы с собой небольшой ткацкий станок, но моток пряжи принес ей столько же пользы, сколько и станок, и нести его было гораздо легче. Теперь у нее было достаточно места, но она никак не могла знать, с чем столкнется позже в путешествии.

— Вы много путешествовали, не так ли, госпожа? — спросил Ингенс. Он сидел на скамье между носовой и кормовой парами гребцов и смотрел на нее с вежливым интересом. Илна на мгновение задумалась. — Да, я полагаю, можно и так сказать, — ответила она. Для крестьянки, которая никогда не ожидала — или не хотела — покидать деревню, в которой выросла, она действительно очень много путешествовала. Чуть более жестким тоном — она полагала, что ее тон никогда нельзя было назвать мягким — она продолжила: — Но почему вы это сказали, Мастер Ингенс?

Секретарь держал свиток в левой руке, отмечая пальцем нужное место. Он сделал мягкий жест и сказал: — Я догадался, что вы путешествовали, потому что вы прибыли без обоза багажа. И я заговорил, потому что, как вы отметили, мы пробудем вместе некоторое время. Если вы предпочитаете, мы можем хранить молчание, за исключением необходимых дел, но это не мое предпочтение.

Илна задумалась, затем слабо улыбнулась. — И не мое, — ответила она. — Я так понимаю, вы с Хервиром тоже много путешествовали?

— Да, — ответил Ингенс. — Хервир возглавил изыскания, полагаю, это можно так назвать, шесть лет назад, когда его отец стал оставаться в офисе. Когда после смерти отца он стал главой семьи, то передал офисную работу своей жене и матери и продолжал поддерживать контакты с поставщиками по всем островам. Он брал меня с собой во все свои поездки. Он говорил, что мои блокноты… — секретарь снова взмахнула свитком. — … бесценны. На самом деле, он всегда очень ценил мои усилия для компании.

Илна сохраняла невозмутимое выражение лица, переваривая то, что только что услышала. Сами по себе эти слова могли быть хвастовством — очень возможно, правдивым, но, тем не менее, хвастовством. Тон Ингенса, однако, был либо горьким, либо саркастичным. Или и тем, и другим, как предположила она; не было причин, по которым это не могло быть и тем, и другим.

Она посмотрела налево — она знала, что для моряка это правый борт, но она не была моряком. Они были уже далеко в проливе, так что она могла видеть дальний берег, несмотря на пелену тумана, которую солнце даже сейчас не испарило. Деревья и кустарники были серо-зелеными, неразличимыми, за исключением оттенков цвета, которые, возможно, заметила бы только она одна.

— Вы были другом Хервира? — спросила Илна. Ее пальцы начали завязывать узор, который дал бы ей ответ, но она остановилась, чтобы дать секретарю высказаться. Она полагала, что была вежлива.

— Мастер Хервир был моим работодателем, — ответил Ингенс. — Он был внимательным работодателем, который платил мне справедливую заработную плату и который как публично, так и в частном порядке ценил мои усилия для компании. Как я уже сказал. Он на мгновение задумался, то ли подбирая слова, то ли подбирая те, которые он был готов ей сказать. — Мы не были друзьями, нет, — продолжил он. — Наши отношения не были личными.

— Вы не плыли в Караман с Сайргом в первый раз? — спросила Илна.

— Я нанял Капитана Сайрга в Блейзе, когда добрался до реки, — ответил Ингенс. — Он уже дважды поднимался вверх по реке до этого. Мы приплыли в Панду при преобладающем ветре; ниже по течению мы будем использовать течение. Весла в основном используются для управления.

Река была грязно-коричневой, с пятнами пены и массой обломков. Они были, в основном, растительного происхождения, включая большое дерево, корни которого, начисто обмытые потоком, извивались в воздухе, как щупальца аммонита. Однако Илна увидела труп собаки и овцу, настолько раздутую, что она походила на шерстяной матрас.

— Мы отправились по суше из Валлеса, — продолжал Ингенс. — План Хервира с самого начала состоял в том, чтобы найти подходящий корабль для нашего возвращения по реке. Я просто следовал его намерениям. Хотя, конечно, без шафрана.

— «И без Хервира, а это все, что меня волнует», — подумала Илна. Ей было интересно, касается ли это Ингенса. В его словах и выражении лица не было ничего, что указывало бы на это, но с другой стороны, он начал искать своего работодателя сразу же после того, как сообщил о его исчезновении.

— Русло постоянно меняется, как говорит Сайрг, — сообщил Ингенс. Он указал рукой на ближний берег. — Даже я могу это сказать. Видите ту кипарисовую рощу?

— Да, — ответила Илна, когда была уверена, что поняла.

— Осталось всего три дерева, — объяснил секретарь. — Я помню, что их было семь, когда мы поднимались вверх по реке. Четыре подмыло, и они упали в реку. Я не думаю, что остальные продержатся намного дольше. Весь мир все еще находится в движении.

Илна фыркнула. — Деревья всегда падали в реки, — сказала она. — Все всегда умирает.

— Да, но сейчас все новое, — отозвался Ингенс. — И вся эта река такая же новая, как и земли, которые она осушает. Он помолчал, затем добавил: — Хервир был непреклонен в этом. Он говорил, что нет предела тому, чего может достичь смелый человек в этом новом мире. Хервир был очень амбициозным человеком. Женитьба на сестре  дворянина из Орнифала была лишь началом этого.

— Вы смелый человек, стремящийся стать лучше, Мастер Ингенс? — спросила Илна, наблюдая за лицом секретаря. То, как он решит ответить на вопрос, сказало бы ей больше, чем просто слова, которые он использует.

Он фыркнул. — Я? — уточнил он. — Смелости недостаточно, госпожа, если у вас нет денег, чтобы подкрепить ее. У меня есть зарплата; она соответствует моим потребностям, но не такая, какую мне нужно было бы иметь, чтобы самостоятельно заниматься торговлей специями.

— Вы думали о том, чтобы попросить у Хервира заём? — спросила Илна. — Вы говорите, что он ценил вас и уважал ваши способности.