— Хервир ценил меня как сотрудника, — ответил Ингенс. Он не пытался скрыть горечь, возможно, понимая, что все равно не добьется успеха. — Он не видел никакой выгоды ни для себя, ни для «Халгран Трейдинг» в том, чтобы иметь меня в качестве соперника. И он рассмеялся. «Я потратил шесть лет на то, чтобы обучать тебя, Ингенс, мой мальчик, не для того, чтобы ты обошел меня с моими поставщиками». И лицо секретаря исказилось; другой человек плюнул бы в коричневую воду. — Он обучал меня, — добавил он.

— Понятно, — отозвалась Илна. Она могла бы сказать больше, но в этот момент Сайрг выкрикнул приказ экипажу.

— Он распорядился переместиться дальше в канал, — перевел Ингенс. — Мы здесь плывем над затопленным лесом, и, задев верхушку дерева, лодка может перевернуться.

Гребцы ускорились. Один из них начал то, что, очевидно, было песней, хотя Илна не понимала слов. В ее сознании ярко вспыхнул образ Чалкуса, склонившегося над гребным веслом, и его плывущий тенор: — Ко мне, давай круче к ветру… И чистое сопрано Мероты: — Мы будем круче, и держаться вместе!

Илна не плакала, она не заплакала; но закрыла глаза и утерла лицо рукавом своей туники, пока этот момент не миновал.

***

Когда Лайана сказала, что ей нужно встретиться с ним и Расиль, Кэшел попросил ее сделать это на стенах Панды. Здесь ему было так же комфортно, как и в любом другом городе: он мог выглянуть наружу и увидеть зелень. Это был не тот бледно-зеленый цвет, что на лугах, подстриженных овцами, к югу от деревушки Барка, но он был достаточно похожим, чтобы он мог притвориться.

Здесь, на западной стороне, было не так много зданий, потому что земля была очень болотистой. Там были кочки с травой, а иногда и ивы, и дорога к реке Норт Ривер вела  к мосту. Бригады рабочих укладывали стволы деревьев в качестве продольных балок и прикрепляли к ним поперечные бревна с помощью деревянных гвоздей. Для возведения домов потребовались бы сваи или, возможно, даже лодки.

— Дариада — крупнейший город штата в Хараксе, — сказала Лайана. Она открыла свой маленький переносной столик с тремя нераскрытыми книгами и свитком. — Но он не является столицей — у острова, региона, которым он является сейчас, нет столицы. Там всего семнадцать штатов, и по большей части они не очень хорошо ладят. Обычно некоторые из них находятся в состоянии войны друг с другом.

Панда разрасталась так быстро, что если бы армия не охраняла зубчатые стены, люди разбили бы лагерь на них и на улицах внизу, если уж на, то пошло. Городская стража была не в состоянии этому противостоять, но армия была здесь. Лорд Тадаи не собирался допускать самостроя, чему Кэшел был рад до тех пор, пока ему приходилось находиться в городе.

Прямо сейчас отряд солдат блокировал лестницу в башню, выбранную Лайаной. Кэшел улыбнулся своей мысли. Будь хоть малейший шанс, люди сбились бы в кучу, как овцы в хлеву. Поскольку овцы ели траву, а не мясо, овечий навоз и близко не создавал проблемы, которую создавали отходы людей. Хорошо, что в Панде было много дождей, но это была еще одна причина не строить на болотах, в которые штормы смывали все с улиц.

— Это... — сказала Лайана, разозлившись из-за того, что выразилась, не так ясно, как, по ее мнению, следовало, — это было верно для Харакса в течение первых трехсот лет предыдущего тысячелетия. В том, что мы сейчас называем Старым Королевством, хотя города Харакса в то время были независимыми. Такова ситуация и после Изменения.

Расиль пристально наблюдала за Лайаной, что немного обеспокоило Кэшела: это напомнило ему о том, как лисица напрягается при виде пучка травы, движение которого она только что заметила. Что касается самого Кэшела, что ж, он слушал. Он давно понял, что не многое из того, что говорили такие умные люди, как Лайана, имеет для него большое значение. Люди не ожидали, что Кэшел будет говорить о политике или философии. Те вещи, которые они обсуждали с ним, ну, они не были проблемой. Он знал, как с ними обращаться, хорошо это или плохо.

— Дариада — самый важный город региона, потому что там находится Дерево, — сказала Лайана. — Это священное место для всего Харакса, но оно находится в Дариаде.

— Мэм? — спросил Кэшел, потому что деревья были чем-то, что он понимал. — Что это за дерево, будьте добры?

Лайана сморщилась от невеселой мысли. — Я не знаю, — ответила она. — Древние описания... Она взяла свиток со стола и помахала им. — … не ясны, и моим агентам не разрешалось находиться в пределах городских стен. Судя по рассказам, Древесный Оракул представляет собой стручок с лицом человека, дающий ответы на вопросы. Жрецы выбирают, кто может обратиться к Дереву, но вопрос задает сам проситель.

Кэшел нахмурился. — Расиль? — обратился он. — Нам нужно поговорить с оракулом, или мы просто отправимся в город для начала? Потому что я не думаю, что они видели много ваших людей на Хараксе, я имею в виду Коэрли. И, похоже, они могут, ну, встревожиться. Одна вещь, которую Кэшел усвоил, впервые приехав в город — это то, что люди в городах много говорят; действительно много. Кроме того, все это занимало много времени, особенно если многим людям нужно было прийти к согласию до того, как что-то произойдет. Что бы ни случилось, казалось, что пираты доберутся до городских стен прежде, чем пастух и волшебница Корл заставят кого-нибудь их выслушать.

— Я должна поговорить с оракулом, Воин Кэшел, — ответила Расиль. — Я не понимала, почему я не увидела дерево, пока ты мне об этом не сказал. Ее улыбка не смутила Кэшела теперь, когда он привык к ней, но он надеялся, что она не будет пробовать эту улыбку на подозрительных незнакомцах в Хараксе. У них и так было достаточно проблем.

— Кэшел, — сказала Лайана, откладывая свиток, который она взяла в качестве иллюстрации. — Волшебница Расиль. Я буду сопровождать вас в вашем путешествии. Ни один из вас…

— Мэм? — выпалил Кэшел. Он покраснел, когда понял, что прервал разговор женщины — и к тому же леди, — но он просто должен был это сделать! — Вам не следует это делать. Это неправильно.

— Это не только правильно, это необходимо, — отозвалась Лайана. Она не огрызнулась так, как сделала бы Илна, если бы кто-нибудь заговорил с ней так, как только что Кэшел, но он не услышал в голосе Лайаны и больше уступчивости, чем было бы в голосе его сестры. — Начнем с того, что ни один из вас не умеет читать. Более чем вероятно, что вам придется читать по ходу этого дела.

— Мэм, я понимаю, что вы правы, — ответил Кэшел. — Но это мог бы сделать и любой клерк. Ему это не нравилось, даже если бы она не была девушкой Гаррика, потому что она была милой, а это не сулило хорошего развития дела.

Он видел, что случилось с женщинами в Омбисе, когда пираты проникли через дыру в стенах, и то, что делали пираты-мужчины, было не самым худшим из этого. — Или офицер, я бы не хотел солдат, но, возможно, это была бы хорошая идея, — продолжил гнуть свое Кэшел. Ведь Лайана была девушкой Гаррика, и Кэшел не собирался брать ее с собой!

— И, как ты уже понял, Кэшел, — продолжила Лайана, ее голос был гладким, как отполированный алмаз, и таким же твердым, — нам придется вести переговоры со Жрецами Дерева. Ни один из вас не подходит для этой задачи. Я лучший человек для этого в правительстве, за возможным исключением Принца Гаррика. Однако даже Гаррику пришлось бы многому научиться за короткое время, а я уже знакома с этим вопросом.

— Мэм... — почти пробормотал Кэшел. Он чувствовал себя ужасно, его внутренности скручивались все туже при каждом вдохе. Он не мог придумать, что бы такое сказать, что заставило бы ее передумать. Но он ничего не сказал: Леди Лайана сказала, что пойдет, значит, она пойдет. Он только вздохнул. — Да, мэм, — сказал он.

— Женщина Лайана, — обратилась Расиль. Она не переставала смотреть на Лайану, и Кэшел не видел, как менялось выражение лица старой волшебницы. — Я отведу Воина Кэшела и себя в Дариаду более коротким путем, чем движение по реальному миру. Если ты пойдешь с нами, то пойдешь тем же маршрутом.