Заскрежетала дверная задвижка и Шарина обернулась, чтобы посмотреть через плечо. Кровавый Орел толкнул дверь и бочком проскользнул внутрь. Он и его напарник держали между собой концы двух копий, создав импровизированный паланкин для Теноктрис. Лицо волшебницы вытянулось; она была такой усталой, что, казалось, едва могла ухватиться за предплечья солдат. Шарина начала вставать, но Кэшел уже двигался. Несколько помощников, оказавшихся у него на пути, отскочили в сторону с испуганными возгласами. Он привычным движением подхватил Теноктрис на сгиб руки.

Шарина подумала о том, какой бодрой и здоровой была Теноктрис час назад. Заклинание, которое она сотворила после того, как Шарина оставила ее, должно быть, было таким могущественным, что основательно истощило ее. Расиль спрыгнула со стула, и Кэшел усадил Теноктрис на него с нежностью кошки со своим котенком.

— Леди Теноктрис, — обратился Гаррик. — У вас есть для нас информация?

— Да, — ответила волшебница. Она пыталась говорить бодро, но из-за усталости ее голос дрожал. — Боюсь, что да, ваше высочество.

 ***

— Я сейчас немного не в себе, — сказала Теноктрис, но, несмотря на эти слова, ее знакомая печальная улыбка подняла Гаррику настроение. Она всегда недооценивала свои способности, но они всегда оказывались адекватными потребностям королевства. — Я волшебница, — продолжила она, — но, хотя здесь замешано волшебство, есть и теология.

Люди начали перешептываться, один из них, младший офицер, наклонился к правому уху лорда Аттапера.

— Тишина! — приказал Гаррик, указывая пальцем левой руки на двух Кровавых Орлов. Он понимал, что вымещает свой нервный гнев на людях, чьи слегка неподобающие действия не заслуживали такого уровня реакции, но это было лучше, чем желание Каруса использовать плашмя свой меч, чтобы успокоить комнату.

Карус усмехнулся в его разуме. Гаррик ухмыльнулся в ответ, чувствуя, что его настроение улучшается. — Проблема с отрубанием чьей-то головы, если они опростоволосились, — сказал Карус, все еще ухмыляясь, — в том, что жертва потом не принесет тебе никакой пользы. Это я понял на собственном горьком опыте не один раз.

В тишине, последовавшей за криком Гаррика, стройный мужчина в белом одеянии и черной накидке старшего жреца сказал: — Мы из Храма Святой Рощи сочли бы за честь помочь вам, Леди Теноктрис.

— Я не говорила, что мне нужно жреческое мастерство, — огрызнулась Теноктрис. К ней возвращалось оживление и, по-видимому, силы, так как теперь она сидела прямо на краешке стула. Она откашлялась и продолжила: — Я обсуждаю свои религиозные убеждения только наедине, да и то редко. Если быть краткой, у меня нет религиозных убеждений. Я никогда не видела Великих Богов и не видела причин верить в их существование.

Гомон, приветствующий слова волшебницы на мгновение ошеломил всех. Даже Гаррика это заявление встревожило. Его семья не была особенно религиозной, но перед каждым приемом пищи всегда оставляли крошку и каплю для маленькой святыни, висящей на стене столовой.

— О, послушайте! — воскликнул Лорд Хаук, потрясенный своим обычным почтением к прирожденным аристократам. — То, что вы волшебница, не оправдывает богохульства!

Кэшел стукнул железным наконечником своего посоха по мозаичному полу. — Все в порядке! — заявил он. На него было не похоже врываться в разговор, особенно на заседании совета, но он, очевидно, чувствовал ответственность за Теноктрис. — Я полагаю, она неправа, но вам следует оставить ее в покое, если не хотите обсудить это со мной, хорошо?

— Продолжайте, леди Теноктрис, — мягко сказал Гаррик. Из-за внезапной тишины ему не пришлось повышать голос. Это было хорошо, потому что крик звучал бы сердито и заставлял его чувствовать себя рассерженным, когда он так делал.

— Мой друг Кэшел совершенно прав, — сказала Теноктрис, веселая и, по-видимому, снова ставшая сама собой. — Я ошибалась насчет Великих Богов: они действительно существовали, и было достаточно свидетельств, которые доказали бы мне этот факт, если бы я захотела это обдумать. Делиться своим разумом с демоном — это...

Раздался еще один хор вздохов, хотя он мгновенно затих сам по себе. В ударе Кэшела по камню уже не было необходимости.

— Я тоже так и не научился следить за тем, что говорю в присутствии гражданских лиц, — усмехнулся Карус. — По крайней мере, она не носит меч.

 — … заставило меня стать более реалистичной, — закончила фразу Теноктрис. — Что в некотором роде смущает того, кто считает себя реалистом. Теноктрис оглядела стол, коснувшись всех сидящих своей улыбкой.

Гаррик не понял, к чему она клонит в разговоре, и он очень сомневался, что кто-то еще тоже понял. Он хотел взять Лайану за руку, но это было бы неподобающим поведением на заседании совета.

— Проблема, видите ли... — продолжила сообщение Теноктрис. Ее голос стал чуть тоньше; жизнерадостность осталась, но она стала фальшивым оттенком ее беспокойства. — Дело в том, что Великие Боги Островов не существуют в этом мире, который принес Изменение. Боги Паломира — которые были — пытаются взобраться на пустой постамент, и у них есть сила, которую я не совсем понимаю. Она покачала головой, улыбаясь. — На самом деле я вообще этого не понимаю, — дополнила она. — Они действуют на основе принципов, которые совсем не похожи на те, которые я понимаю. Но я могу помочь справиться с этой проблемой. И волшебница Расиль может помочь, и каждый в королевстве поможет в соответствии со своими навыками. Для людей с мечами найдется достаточно работы, чтобы удовлетворить даже такого воина, как ваш древний предок, Принц Гаррик.

Призрак в сознании Гаррика радостно захлопал в ладоши. — Клянусь Богоматерью! — заявил Карус. — Если бы я все еще был в плоти, я бы сумел забыть, что она волшебница, клянусь, я бы смог!

— Очевидно, нам нужно разобраться с любыми выскочками, бросающими вызов правлению Принца Гаррика, — сказал Тадаи. — Но... Он поджал губы, вытянув пальцы перед собой. Он, очевидно, изучал свой идеальный маникюр. — ... нам действительно нужно побеспокоиться о том, какая статуя находится в каком храме?

— Что? — воскликнул жрец Храма. — Это совершенно неприлично! Я протестую!

— Лорд Тилзит… — прошептала Лиана.

— Лорд Тилзит, помолчите! — сказал Гаррик. Он посмотрел на запад, где находились те, кто не принадлежал к королевской бюрократии, затем на восточную галерею для дворцового персонала низкого ранга. — Я напоминаю вам, что те, кто не сидит за столом совета, говорят только тогда, когда их попросят.

Священник поднял руки и преклонил колени. Его лицо стало пустым.

— Леди Теноктрис? — мягко продолжил Гаррик, мысленно, усмехаясь. — Это предложение облегчает наши проблемы?

Он говорил таким тоном с тех пор, как стал высоким тринадцатилетним подростком, и мужчины в общей комнате начинали приставать к хорошенькой официантке гостиницы — Шарине. Сейчас Гаррику не приходилось самому сбивать людей с ног, если они не понимали намека, но были времена, когда он был бы не прочь воспользоваться таким шансом.

— Леди Теноктрис — атеистка, — сказала Теноктрис, добавив самоуничижительный смешок, — была бы совершенно счастлива, если бы не было Богов, или Богов, которых она могла бы игнорировать, как делала всю свою жизнь до сих пор. К сожалению, пока Великие Боги вашего — нашего, прошу прощения, — бывшего мира наблюдали, Боги Паломира правили. Их правление в прежние времена было господством людей над животными.

— Мальчишки бросают камни в лягушек ради забавы, — прошептала Лайана, цитируя древнего поэта Биона, — но лягушки умирают не ради забавы, а всерьез. Гаррик сжал ее руку — на данный момент правила приличия могут подождать.

— Франка, Всеобщий Отец, Фаллин, Повелитель Волн, — сказала Теноктрис, — и Хили, Королева Подземного Мира. Теперь они имманентны, то есть, всегда будут стремиться к своим целям. Если крысиные армии Паломира добьются успеха, широко распространенное мнение сделает их могущественными и, возможно, вечными.