Ским с сомнением посмотрел на Парта, но тот лишь задрал подбородок:

— Он лучший на три королевства! Ручаюсь!

Источник поморщился, но отошел в сторону от кровати.

Детина присел рядом с Линой на корточки, потрогал лоб, взял за запястье.

— Рассказывайте.

— Да нечего рассказывать, — сбивчиво заговорил Волгин, — я услышал крик с кухни, забегаю — она лежит. Вот. — Он беспомощно указал на кровать.

— Она беременна, — прервал его Ским.

Дровосек обернулся и смерил его тяжелым взглядом. Молча присел на кровать, бесцеремонно залез под платье, ощупал живот. Лина напряглась. Ей казалось, что такими руками можно камни крошить, ну или деревья валить. А поди ж ты, мягкие, как у бабки-повитухи.

— Тяжко ей. Плод много сил у нее забирает. — Лекарь недобро посмотрел на Скима, хотя не мог не понимать, с кем разговаривает, — Отдых ей нужен. Покой. Отвар я приготовлю, и лежала чтоб. Как можно больше лежала. И еще, — продолжил лекарь с внешностью коновала, — вы сейчас больше всего должны желать появления наследника.

— Мы и так этого желаем, — огрызнулся Ским.

— Вы меня не поняли, — лекарь многозначительно посмотрел в глаза своему кнесту, — ей нужен отдых, надо подумать прежде всего о ребенке.

Кажется, Ским понял, что хотел сказать здоровяк, стиснул зубы, нахмурился. Лекарь кивнул:

— Да, я об этом. Пусть лучше спит одна.

— Ну уж это мы сами решим. — Лина возмутилась от такого вмешательства в их личную жизнь.

— Хотите ребенка, — лекарь развел руками, — спите порознь.

В спальне повисла неловкая тишина, которую нарушил хлопок двери.

— Лина! А есть еще плюшки? Ой… — Парт поймал Синта за ухо и потянул прочь из комнаты.

— Вот ты где! Давай-ка поговорим…

— Оставьте мальчика! — Лина, хоть и обещала не вмешиваться, не смогла смотреть, как Горсинту откручивают ухо. Ко всеобщему удивлению, вмешался и лекарь.

— О! Травник! Давайте-ка его сюда!

Лекарь сгреб мальчонку в охапку и утащил на кухню, оставив Парта скрипеть зубами.

— Так! Я сейчас отвар напишу. А ты чтоб добросовестно готовил его три раза в день. Можно четыре. Каждый раз чтоб свеженький.

— Что с ней? — Синт побледнел, ему стало страшно. И стыдно. За то, что он забывал о Лининых просьбах, что постоянно таскал у нее плюшки и просто что его не было рядом. — Она поправится?

— Поправится, — пробасил здоровяк, — что ж ты? Ты ж тоже лекарь! Что ж ты не заметил?

— Да я… я… — Мальчишка замолчал и задержал дыхание, чтобы не расплакаться.

— Ладно… Не реви. Не твоя вина. Мал еще, чтоб понять, что ей грозит, — понимающе вздыхал лекарь. — Ну ладно, вот смотри: кислица, чтобы ее не тошнило, жилица, чтобы живот не тянуло. Видишь?

Синт кивал, внимательно всматриваясь в травы. Парт стоял у них за спиной, сложив руки на груди. Запоминал каждое слово.

В спальне при Лине остались Ским и Волгин. Чужемирец чувствовал себя неуютно и пытался уйти.

— Позвольте, если я вам больше не…

— Афанасий Сергеевич! — Лина поняла, что жутко голодна, а еще ей очень хотелось выразить свою благодарность Волгину, и почему-то ей показалось, что дать шанс за ней поухаживать — это хороший способ, — Я прошу вас, найдите кусок хорошей говядины. Есть хочу жутко, а от всего тошнит. — Лина умоляюще посмотрела на Волгина. — Хочу жареного мяса! С луком!

Волгин, преисполненный чувства долга, по-военному кивнул и удалился.

Ским остался сидеть около Лины. Держал ее руку в своей.

— Ну и зачем ты скакала по кухне? Неужто думала, что взрослые мужики, привыкшие к походам, сами себе поесть не приготовят?

— Ским, а что мне еще делать? Я же с ума тут сойду! Вы хоть чем-то заняты, а я? Ходить принимать солнечные ванны? — Лина приподнялась на локтях, пытаясь сесть. — Так тут и солнца-то нет. На полчаса в обед выглянет, да и не каждый день.

Ским поджал губы, прикрыл глаза.

— Я понял.

— Прости, но … Ты все время занят, Синта Парт загонял так, что я его только за едой вижу, и то не всегда… Я же не могу просто сидеть и смотреть вдаль?

— Хорошо. Я понял. Но лекаря надо слушать.

— Да… — отозвалась Лина поникшим голосом. — Буду слушать.

— Вот и славно. Зарядим тебе бытовых амулетов, будет полегче. И Синту прикажу, чтоб рядом был. Тогда возись по кухне, если хочешь. Ну, а пока лежать.

Лина улыбнулась и кивнула. Ским склонился над ней, целомудренно поцеловал в лоб и, поднимаясь, утянул одну из подушек с кровати.

— Эй, это еще зачем? — удивилась Лина.

Ским удивился не меньше.

— Лекарь же запретил вместе спать! Отнесу подушку и с одеялом на диван в библиотеку.

— Эй, ну можно же… Ну можно же просто спать!

Ским скептически поднял одну бровь.

— Лучше порознь.

Он открыл смежную дверь и вышел в кабинет. А Лина, обессиленная, рухнула на кровать. Днем мужа рядом нет, так теперь еще и ночью его видеть не будет. Комок встал в горле, и засосало под ложечкой. Лина повернулась на бок, с силой ударила кулаком ни в чем не повинную подушку, уткнулась в нее носом и завыла.

***

Дня через три кнессе разрешили вставать. Лекарь, сначала приходивший каждый день, теперь пообещал прийти к концу недели. Строго-настрого ей запретил напрягаться, но выходить на воздух даже порекомендовал. Лина, оставшаяся совсем одна в спальне, уже просто мечтала оттуда вырваться. Первым делом рванула на кухню. К ее удивлению, там не было ни одной грязной тарелки, и даже пахло чем-то съедобным. У плиты стоял Волгин в переднике, а подле стола, размазывая слезы по конопатым щекам, резал лук Синт.

— А! Дорогая вы наша. А мы вам обед готовим. Я знаю такой рецепт каши — закачаешься!

Тошнотворно пахло жареным салом и вареным горохом. Лина подумала, что да, сейчас закачается. Но промолчала, улыбнулась и присела за стол.

— Давайте я помогу. — Она забрала у мальчика нож. — Лук резать несложно, а я от безделья с ума сойду!

Синт настороженно посмотрел на Волгина, тот нахмурился, но кивнул. Лина возвращалась к своему хозяйству.

В Левенколле был почти военный распорядок: завтрак часов в шесть — замковые в основном просыпались в это время. Те, кто ложился. Обед в полдень и обильный ужин в сумерках. Лина знала, что бойцы купца и те из золотодобытчиков, кто остался при Скиме, часто уезжали по поручениям, бывало, что и в ночь. Поэтому всегда держала на кухне несколько кусков хлеба, яйца, сыр.

Еду приносили деревенские, в основном даром, хотя Ским и пытался им платить, денег они не брали. Поэтому Лина очень удивилась, когда в один из вечеров, почти на закате, Парт с ее мужем куда-то засобирались.

— Мы в деревню, — не моргнув глазом, сообщил ей Ским. — Еды купить.

— В деревню? Вечером?

— Мы быстро вернемся!

Удивленная Лина посмотрела на Парта, но тот лишь отвел глаза, чем напугал ее еще больше! Ским, видимо, почувствовал ее беспокойство:

— Эй, — он подошел к ней и заправил непослушную прядь волос за ухо, — мы быстро! Одна нога тут, другая там! С тобой Волгин побудет.

— Волгин? Не Синт? — Лина недоверчиво прищурилась.

— Не, — тут уж и сам Ским не выдержал ее взгляда и отвернулся, усаживаясь в телегу, — Парт хотел ему какое-то новое заклинание показать. Берет с собой.

Лина глубоко вздохнула:

— Муки привезите, если, конечно, сможете.

Ским кивнул и, не дожидаясь новых вопросов, тронул лошадей.

— Что вы ей сказали? — спросил Парт, когда они отъехали.

— Что едем за продуктами.

— В ночь?

— А что я еще мог сказать? Ваша же была идея ехать именно ночью!

— Я сто раз объяснял: ночью он совершенно точно покидает свое логово. Хоть нежить и активна днем, солнца она старается…

Ским махнул рукой, показывая, что продолжать не надо.

— Я понял, понял.

Парт вздохнул:

— Она поверила?

— Нет, — отозвался Ским. — Где муки купить?

В телеге были Парт, Ским, двое из купеческих бойцов. Оставили место для Синта. Они притормозили на изгибе дороги: