— Что, черт возьми, случилось, Никки?

— Послушай, Эрик, я не хочу вдаваться в семантику. Как она?

— Была в полном беспорядке, когда я нашел ее.

— Когда ты ее нашел?

— Да, на полу на парковке. Она плакала. Она написала мне, чтобы я встретился с ней.

— А сейчас?

— Она в своем офисе. Она попросила не переводить на нее звонки, потому что она работает над делом Маккензи. Кажется, сейчас она в порядке. Не могу поверить, что Лекс снова ее кинул. Я имею в виду, те фотографии. Ух ты! Неужели парень не может держать свой красивый член в штанах?

— Ты, блядь, издеваешься, Эрик?

— Простите?

— Не могу поверить, что ты действительно купился на эту чушь, — рявкнула я, взвешенная его жаждой сплетен.

Ошеломленный, он разразился смехом: — Что, теперь ты его защищаешь?

— Это был кусок плохо написанного мусора с жалкой попыткой фотошопа. Неужели ты думаешь, что человек, который прилетел на Манхэттен и чуть не сорвал многомиллионную деловую сделку, сделал бы это, если бы не любил ее? Неужели вы думаете, что человек, зарабатывающий миллиарды долларов в год, будет настолько глуп, чтобы трахать другую коллегу по бизнесу, когда он пытается вернуть единственную девушку, которая держит его сердце? Именно такие люди, как ты, поддерживают эти гребаные таблоиды. Честно говоря, Эрик, я ожидала от тебя большего.

— Никки, мне жаль, но…

— Никаких «но», Эрик. Не лезь в это. Не отравляй ее разум, ты понимаешь? Этой девушке сейчас больно, хотя она и не хочет этого признавать. Все твои разговоры о том, что он придурок и у тебя есть Джулиан, это не то, что ей сейчас нужно.

Я выбегаю из его кабинета, взбешенная его узким мышлением. Сделав глубокий вдох, я направляюсь к ее кабинету. Я не стучусь. В этом нет смысла, поэтому я врываюсь без предупреждения.

Чарли молча печатает на своем компьютере. Меня беспокоит то, насколько нормально она выглядит. Ее волосы убраны в идеальный пучок, одежда аккуратно отглажена, она безупречно накрашена, и если бы вы не знали Чарли так, как знаю ее я, вы бы подумали, что все в порядке.

Она на мгновение поднимает глаза, ошеломленная моим появлением, но быстро склоняет голову и продолжает печатать. В тот момент, когда она смотрит мне в глаза, она смотрит мне в лицо, блеск в ее глазах исчез без следа.

— И что, теперь ты даже не собираешься со мной разговаривать?

— Что бы ты хотела, чтобы я сказал, Николь?

Ух ты, она, наверное, злится, раз называет меня Николь.

— Ну, для начала, Шарлотта, такая умная женщина, как ты, не может поверить в мусор, напечатанный в этом таблоиде.

— Брось это. Все кончено.

— Кончено? Это только что началось, Чарли!

Она перестает печатать и поправляет очки. Тишина раздражает меня, я стою и постукиваю ногой, ожидая ее ответа. Она поднимает голову, чтобы встретиться с моим взглядом, словно на автопилоте, не в состоянии показать никаких эмоций.

— Почему тебя это вообще волнует, Никки? Если ты встанешь на его сторону, то с таким же успехом ты можешь трахнуть его, и к черту вас обоих. Возможно, это то, чего ты действительно хочешь. Я видела, как ты смотрела на него, задавая ему тысячу вопросов. Он — твой.

Слова причинили боль, в этом нет сомнений. В этот момент ярость берет верх. Я должен уйти, пока не сказал то, о чем потом пожалею. Я поворачиваюсь к ней лицом еще раз, прежде чем выйти за дверь, скрипя зубами, едва сдерживая себя. Я адвокат и чертовски хороший адвокат. Я сражаюсь, зарабатывая на жизнь. Я спорю с судьями до посинения, но это ничто по сравнению с этим.

Это мой лучший друг, единственный человек, с которым я никогда не ссорюсь.

— Этот человек любит тебя. Он сделает для тебя все. Перестань быть маленькой эгоистичной сучкой и повзрослей.

Это мои последние слова, прежде чем я выбежала из офиса.

***

Как бы я ни старалась, я не могла выбросить ее слова из головы. Мы никогда раньше не ссорились, и самого поступка было достаточно, чтобы вывести меня из себя.

Рука Рокки давит на мои плечи, нежно массируя их: — Детка, у них все получится. Им обоим нужно прийти в себя, а Чарли сейчас не может мыслить здраво. Просто дай ей свободу.

— Ты думаешь, я не права, что принимаю его сторону? Это делает меня плохим другом?

— Ты не хуже меня знаешь, что все это ерунда. Да, я читала это для смеха, но я не воспринимал это всерьез. Они разберутся, детка. Пожалуйста, перестань волноваться. Мне не нравится видеть тебя такой.

Следующие несколько дней Чарли избегал меня на работе. По словам Бекки, нашего стажера, она занята встречей с клиентами и посещением судебных слушаний. Напряжение в офисе ощутимо. Эрик тоже избегает меня после нашей размолвки, пугаясь каждый раз, когда я вхожу в здание, за что я ему благодарна, потому что мне все еще хочется ударить его по лицу двухсторонним дилдо и сказать, чтобы он затвердел на хрен.

К полудню пятницы я не могу дождаться, когда неделя официально закончится. Эмма находится в моем кабинете, пока я передаю записки для предстоящего брифинга, когда нас останавливает суматоха. Пожав плечами, Эмма сообщает мне, что сейчас посмотрит, что происходит. Несколько мгновений спустя она возвращается, умоляя меня выйти из кабинета, а затем снова исчезает.

— О, ради Бога, Эмма, меня не интересуют офисные сплетни, — читаю я лекцию, опустив голову и продолжая читать.

— Никки, серьезно, ты должна выйти сюда. Сейчас же!

Мне не нравится ее неуважительное отношение, и я делаю мысленную пометку сделать ей замечание после того, как разберусь с тем, что нарушает мой срочный дедлайн. Я выхожу на улицу, где меня встречает разъяренный Лекс, стучащий в дверь офиса Чарли. Охранники, унылые, жалкие, перекормленные пончиками ублюдки, не могут ничего сделать, чтобы удержать его. Я прошу их уйти, говоря им, что я разберусь с этим.

— Лекс, какого черта ты делаешь? — я ругаю его, стараясь держать свой голос под контролем, — Ты не можешь приходить сюда и мешать нашему офису своими личными проблемами.

— Где она? Я дал ей четыре дня, а она не отвечает ни на сообщения, ни на электронные письма, ни дома. Скажи мне, где она, блядь, остановилась, Никки.

— В мой офисе, сейчас же, — требую я.

Лекс следует за мной в кабинет, вышагивая взад-вперед, не останавливаясь ни на секунду. Его внешний вид привлекает мое внимание: беспорядочные волосы, кривой галстук и отросшая борода — верный признак мужских печалей.

Я на мгновение отодвигаю Эмму в сторону, пока она стоит у двери.

— Проследи, чтобы офис вернулся в нормальное состояние. Я не хочу, чтобы кто-то упоминал об этом Чарли. Предупреди всех, что любой, кого застанут за обсуждением этого, будет отвечать передо мной. Выясни, где она, и если тебе понадобится помощь Эрика, проследи, чтобы она не появлялась в офисе. Понятно?

Эмма кивает, выбегает из комнаты и закрывает за собой дверь.

Когда беспокойная неделя почти позади и много бессонных ночей, я официально покончил с этим дерьмом. Чарли предпочла проигнорировать проблему, вместо того чтобы встретиться с ней лицом к лицу, оставив меня с очень опустошенным человеком в моем кабинете.

— Я не знаю, где она, — говорю я ему спокойно, — Она сейчас не хочет со мной разговаривать. Я же просил тебя не душить ее.

— Ты действительно думаешь, что я буду сидеть здесь и ничего не делать? Позволить ей поверить во всю эту гребаную ложь? Я прилетел, потому что мне нужно ее увидеть. Я не уйду, пока не поговорю с Шарлоттой, — он склоняет голову, пытаясь обрести хоть какое-то самообладание, — Я никогда не хотел оставлять ее, Никки. Я всегда любил ее. Она не понимает, под каким давлением я тогда находился. Мы оба были так молоды.

Я вздыхаю, опираясь на край стола, пытаясь слушать, не высказывая своего мнения. У них есть история, много истории, и Чарли давала мне только кусочки информации, когда считала нужным. Я не хочу втягивать себя в их разборки, но любопытство берет верх.

— Что именно произошло, Лекс?