Фотограф на мгновение отступает назад, позволяя мне заговорить с ней. С каждым моим шагом слова мешаются в голове и не могут сложиться в предложение. Это ощущение отсутствия контроля над ситуацией тревожит.
— Привет, — это все, что мне удается, пока я смотрю ей в глаза, совершенно не находя слов.
— Привет тебе.
Фотограф снова хватает нас, и не успеваем мы опомниться, как теряемся в свадебном хаосе. Роллс-Ройсы подъезжают к церкви, и мы снова расходимся.
Поездка на прием не должна быть долгой, но, конечно, по свадебной традиции, нужно сделать миллион снимков из позы у пруда, под деревом, на фоне машин, в машинах, называйте как хотите, и это делается три раза! На улице чертовски холодно, и Невеста требует, чтобы мы сняли пальто для фотографий.
Фотограф предлагает сфотографировать новобрачных с их партнерами.
И снова я думаю, что это шанс поговорить с ней.
Пока мы позируем у замерзшего пруда, суетливый фотограф щелкает снимки, направляя нас во все стороны. Рядом со мной по коже Шарлотты пробегают мурашки, и я не виню ее, ведь на ней было только платье, ничего не прикрывающее. Адриана жаждет смерти, я в этом уверен.
Не обращая внимания на указания фотографа, я снимаю пиджак и накидываю его на плечи Шарлотты, опасаясь, что она испытает гипертермию, и ребенок тоже.
— Спасибо, — она улыбается, ее зубы стучат.
— Эм… Лекс, что ты делаешь? Нам нужно еще одно фото? — кричит Адриана.
— Здесь чертовски холодно. Серьезно, ради Бога, пойдем.
— Хорошо, — Адриана стучит зубами, скрещивая руки, чтобы защититься от холода, — Ты выиграл. А теперь давайте начнем вечеринку.
И снова хаос, когда свадебный координатор приказывает всем вернуться в свои машины, но не без предупреждения о наших предстоящих обязанностях при входе в зал регистрации.
По дороге, сидя с кузеном и другом Элайджи, мы открываем бурбон и подбадриваем жениха, сидящего в машине перед нами. Когда мы, наконец, приехали, и алкоголь хорошо улегся в моей нервной системе, нас попросили еще раз сопроводить наших партнеров для торжественного входа в зал.
— Мы снова встретились, и спасибо за пиджак, — с улыбкой говорит Шарлотта, переплетая свою руку с моей.
— Напомни мне никогда не жениться зимой…, — как только эти слова вылетают из моего рта, я тут же жалею об этом. Что, черт возьми, со мной не так?
Плечи Шарлотты двигаются вверх-вниз, когда она смеется: — Я тоже не люблю зиму, так что, по крайней мере, мы согласны.
— Прости, я имел в виду…
Нас прерывают, когда называют наши имена. Вместе мы проходим через двойные двери под одобрительные возгласы толпы, затем занимаем свои места за столом.
Я сижу рядом с Элайджей. Меня это не беспокоит, пока он не наклоняется на другую сторону и не целует Адриану. Это чертовски неловко, а шампанское, которое они подают, предназначено для кисок. Перед самым началом подачи закусок я решаю быстренько сбегать в мужской туалет, а потом взять что-нибудь крепкое в баре.
По пути туда я сталкиваюсь в коридоре с Рокки и Никки. Могу поклясться, что в церкви у нее были волосы в пучке, а сейчас они распущены и беспорядочно лежат на плечах.
— Детка, ты не могла бы извинить нас на секунду? — Никки спрашивает Рокки.
Он возвращается в бальный зал с огромной ухмылкой на лице. Этому ублюдку только что вдули. Помада Никки выглядит свежей, как будто ее нанесли несколько минут назад. Я бы не стал им мешать.
— Во-первых, тот розыгрыш, который ты устроил, не был смешным. Тем не менее, это его заслуга, что он умолял о напольном шоу.
— С этим не поспоришь, — отвечаю я с легкой усмешкой.
— Слушай, ты меня знаешь, я просто скажу все как есть. Я была там, когда Чарли узнала. Она сейчас очень хрупкая… Я хочу, чтобы ты принял это во внимание.
— Никки…
— Нет, Лекс, послушай… Я не вмешиваюсь. Это твое дело. Она теперь твоя жена. Все, о чем я прошу, это чтобы ты хорошо заботился о ней, хорошо? Она для меня семья.
Я молча киваю. Шарлотта много значит для многих людей, и ни в коем случае, двигаясь вперед, я не хочу причинить ей боль. Затем я вспоминаю, что Никки только что сказала, что Шарлотта теперь моя жена. Значит, Шарлотта сказала ей. Значит ли это то, о чем я думаю?
Никки уходит, оставляя меня стоять в одиночестве, размышляя о том, что она сказала, и забывая о том, что мне срочно нужно отлить.
Я быстро ныряю в туалет и выхожу из него, затем возвращаюсь к столу. Блюдо подано, и мы все сидим и болтаем между собой. Я знаю, что уже почти время для речей, но какой-то идиот в толпе продолжает возиться со своим бокалом. Это та дурацкая традиция, когда один человек начинает стучать вилкой по бокалу, и весь зал следует за ним, что заставляет пару поцеловаться. Это происходит уже в десятый раз за сегодняшний вечер, и после внимательного изучения я понимаю, что это Рокки всегда начинает.
Посмотрев на Рокки, я бросаю на него взгляд «отвали и прекрати это делать». Широко ухмыляясь, он поднимает свой бокал в мою сторону и выпивает его одним махом.
Несколько мгновений спустя MC объявляет, что настало время речи. К счастью, я второй в очереди, хотя я не беспокоюсь о том, что буду выступать перед всеми. Это ничто по сравнению с большими аудиториями, где я выступал с речами и презентациями перед самыми влиятельными людьми в мире.
Но мне придется следовать за своим отцом.
А это совсем другое дело.
Первым выступает папа, и я знаю, что его речь будет эмоциональной, учитывая, что Адриана — его единственная дочь. Я вспоминаю свою первую свадьбу, его речь, и как все плакали. Это будет в десять раз хуже.
— Спасибо всем, кто пришел сегодня сюда, чтобы отпраздновать свадьбу моей прекрасной и единственной дочери Адрианы и моего нового и, надеюсь, единственного зятя Элайджи.
Толпа разразилась небольшим смехом. Мой отец всегда остроумен, он вовлекает людей в разговор, когда это необходимо.
— Даже когда Адриана не умела говорить, она была одержима свадьбами. Ее первый неудачный брак был в три года. Я вошел в гостиную и увидел, что все ее куклы и мишки наряжены и сидят рядами. Адриана была в костюме Золушки с короной. Я спросила ее, что она делает, и она ответила, что выходит замуж и ждет у алтаря жениха. Меня не могло не позабавить воображение этой маленькой девочки, поэтому я спросила ее, кто ее жених, и она просто ответила: «Алекс».
Смех наполняет комнату, когда я вспоминаю этот день. В то время мне было девять лет, и присутствие рядом младшей сестры довольно раздражало.
— Ее вторая неудачная попытка выйти замуж была в возрасте восьми лет. Примерно через неделю мы должны были переехать в Кармель. Адриана вбежала в дом с корзиной, полной вещей. Я спросил ее, почему такая спешка и что она делает. Она объяснила, что устраивает побег на заднем дворе, и что мы все должны быть там, потому что она выходит замуж за соседского ребенка до нашего отъезда. Я снова объяснил ей, что брак — это не то, что можно заключить с кем попало. Я до сих пор помню ее точные слова, сказанные мне. «Папа, если я не заберу его сейчас, то Бог знает, с кем я могу оказаться». Я думаю, что маленький Джимми в соседней комнате, должно быть, был рад, что мы решили переехать на три дня раньше.
Толпа снова разражается смехом, моя мать сияет, а отец продолжает: — Что касается ее третьей попытки выйти замуж, то теперь эта будет долгий брак. Элайджа, — говорит он, поднимая свой бокал, — Я никогда не видел мужчину, который бы так любил, так был увлечен женщиной, как я видел тебя с моей маленькой девочкой. Ты — свет в ее дне, удовлетворение в ее ночи. Ты подарил ей столько радости и счастья, и любой, кто может заставить мою маленькую девочку улыбаться так, как ты, — это единственное, что отец может пожелать своей дочери. Итак, за счастье на всю жизнь. Пожалуйста, поднимите бокалы за новобрачных.
Моя мама, совершенно разбитая, рыдает, уткнувшись в стопку салфеток. Должен признать, это была довольно хорошая речь. Мой отец крепко обнимает мою сестру, а затем наклоняется, чтобы быстро обнять Элайджу.
