Дежурный коротко ввел в суть дела.

В Группу советских войск в Германии прибыл известный политический и государственный деятель, секретарь ЦК КПСС по идеологии, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, он же главный редактор газеты «Правда» Шепилов Дмитрий Трофимович.

Шепилов высказал пожелание познакомиться с достопримечательностями города Потсдама, прежде всего с парком Сан-Суси и дворцом Цецилиенхоф. Мне поручено выступить в качестве гида-переводчика и познакомить его с городом. Д. Т. Шепилова сопровождает начальник Политического управления ГСВГ генерал-полковник (фамилии сейчас не помню). Я попытался было как-то оценить ситуацию, спросил:

— А что, в Разведуправлении Штаба Группы войск разве нет своих переводчиков?

Дежурный ответил:

— Разговор беспредметен — это приказ. Да и они через 30 минут уже будут здесь. Иди, встречай и действуй, нет времени для обсуждений. Машина подъедет к входу в наш служебный городок.

Это было знаменитое место в Потсдаме. На развилке трех дорог рос могучий столетний дуб. Я направился вы-поднять указание. У дверей меня остановил «человек в штатском», руководитель нашей службы наружного наблюдения. Взяв меня за рукав, сказал:

— Мы с тобой.

Дежурный крикнул мне вслед:

— Забыл напомнить! Шепилов ведь охраняемое по закону лицо, так что взаимодействуй там с ребятами. Они будут охранять!

Вышли от дежурного вместе. Спрашиваю, в чем суть моего взаимодействия, я ведь никогда еще не работал с охраняемыми государством лицами, да еще такого высокого положения. Руководитель «НН» пояснил, что моя задача очень проста: следить, чтобы при посещении залов и экспозиций, при переходе из зала в зал немцы-экскурсоводы не закрывали двери перед охраной.

— Вас-то они пропустят и будут вам кланяться, а перед нами обычно закрывают дверь.

Договорились, что я буду говорить гидам, что «эти товарищи тоже с нами» и следить за тем, чтобы нас не разделяли. У дуба уже стояла скромная машина с нашей бригадой «НН».

Минут через десять, мягко шурша шинами, подкатил правительственный ЗИС. Машина остановилась, вышел генерал-полковник, открыл дверцу у первого сидения. Оттуда вышел высокий пожилой, но энергичный человек в штатском с приятными интеллигентными чертами лица. Я представился. Д. Т. Шепилов подал руку, спросил:

— Так это вы будете нашим путеводителем? Что вы хотите нам показать?

Я назвал комплекс дворцов в парке Сан-Суси, дворец Цицилиенхоф в парке Новый Сад и гарнизонную церковь, известную тем, что там якобы венчался Гитлер. Шепилов сразу отвел как объект осмотра гарнизонную церковь:

— Она может представлять интерес только для бывших поклонников Гитлера, а в архитектурном отношении ничего не значит.

Затем спросил:

— А у вас нет ли каких-либо затруднений по ходу осмотра?

— Есть.

— В чем дело?

— При осмотре комплекса дворцов в Сан-Суси и картинной галереи, где выставлены собрания работ известных французских, фламандских и итальянских мастеров искусства, гиды часто переходят на французский язык, чтобы блеснуть перед посетителями своими познаниями. Та же ситуация при осмотре летней резиденции короля и кабинета Вольтера. Могут возникнуть паузы в переводе, так как французский я не знаю, и о чем они там говорят — передать не смогу. В новом дворце, в музее под названием «Мушельзал» (музей палеонтологии и полудрагоценных камней, по существу — геолого-минералогический музей) гиды часто переходят на латынь, которой я тоже не владею.

Опять будут паузы в переводе.

Шепилов как-то дружески хлопнул меня по плечу, пытаясь, видимо, подбодрить, и сказал:

— А вы, знаете, не робейте. Вдвоем мы наверняка справимся. Французским я владею, латынь еще не позабыл. А немецкую часть перевода берите на себя. То, что вы там уже побывали и представляете себе обстановку — это уже половина дела.

Вот так мы и «распределили» обязанности по ходу намечаемой экскурсии.

При осмотре дворцов на меня произвели глубокое впечатление тактичность Д. Т. Шепилова, знание им ряда аспектов французской живописи и философии, немецкой военной истории, мировоззренческих взглядов многих прусских королей и вообще истории Германии, и, наконец, его познания в области палеонтологии и минералогии. Последнее меня особенно удивило. Должен напомнить, что до учебы в Ленинграде я закончил первый курс Свердловского Горного института. Сдавал зачеты по минералогии, бывал в Свердловском геолого-минералогическом музее, то есть уже имел представление об этой отрасли знаний.

В памяти осталось несколько наиболее характерных эпизодов этой экскурсии. Так, в одном из дворцов Сан-Суси, в летней резиденции короля, нам была представлена комната отдыха одного из прусских королей. Шепилов внимательно выслушал объяснения гида и шепнул мне:

«А теперь давай “подопрашиваем” этого гида. Внимательно переводи мои вопросы и также точно, буквально дословно его ответы».

— Так вы говорите, что это комната отдыха вашего короля?

— Да.

— Охарактеризуйте его мировоззренческие взгляды, его пристрастия, увлечения, любимая музыка и так далее.

Гид подробно ответил на вопросы.

— И это — диван, на котором он отдыхал? Он стоял на том же месте, где стоит сейчас?

— Да.

— И предметы тоже на своих местах, диван, картина, висящая на стене напротив дивана? Французского философа Вольтера, говорите? Расскажите о мировоззренческих взглядах этого философа.

Гид начинает отвечать по-французски. Шепилов включается с ним в диалог на французском. Переводит мне:

— Он сказал, что этот философ был, по существу, идеологическим противником этого их короля.

И обращаясь ко мне:

— Теперь ты спроси его, неужели королю доставляло удовольствие в минуты отдыха наслаждаться прекрасно написанным портретом Вольтера — своего идеологического противника? Все ли выставленные здесь предметы действительно сохранены так, как это было при короле?

Гид остановился, замолчал. После некоторого замешательства заявил, что портрет француза, видимо, попал в эту комнату случайно и что он сам вообще-то за этот раздел музея не отвечает. Данный раздел музея ведет его коллега, который болен, а он, так сказать, вынужден вести его раздел «по совместительству». Шепилов бросил: «Так, начинают делать реверансы! Но это не для перевода». На что я кивнул понимающе.

В одном из последующих залов, кажется в библиотеке короля, был ряд стендов, посвященных войне России против Наполеона и участию в ней прусских войск вместе с русскими. Шепилов стал подробно, детально «потрошить» гида об этом интересном периоде истории Германии, так как вопрос был актуален и в сегодняшнее время. Ведь речь шла об истоках русско-немецкого братства по оружию. О том, как немцы и русские вместе били французов. Это, по существу, задача дня в рамках популяризации идеи германо-советской дружбы.

Вымотав гида до изнеможения по этой проблематике, Шепилов обратил свой взор на начальника политуправления, предупредив меня, что для немца перевод их разговора делать не нужно. Он спросил генерал-полковника, насколько широко эти исторические корни германо-русского братства по оружию политуправление пропагандирует среди личного состава ГСВГ? Знает ли об этом хотя бы офицерский состав, включено ли это в план политучебы?

И так далее, и тому подобное.

Мне было не очень удобно слушать этот довольно острый разговор двух руководящих политработников: секретаря ЦК КПСС по идеологии и начальника Политуправления ГСВГ. Я немного посторонился и услышал шум за закрытой дверью в зал — ее кто-то явно дергал с другой стороны.

Я осмотрелся и не заметил наших сопровождающих. Вредный гид успел захлопнуть дверь перед их носом, а я, увлеченный его «потрошением», не заметил этого. Пришлось быстро нырнуть к двери, впустить сопровождающих и вновь обратиться к гиду:

— Ведь я же просил вас, говорил, что они «тоже с нами». Прошу еще раз: не закрывайте перед ними дверь, а пускайте их вместе с нами.

Гид молча развел руками, мол, пардон, извините.