Однажды через соответствующего офицера связи в Берлине получаем информацию, что наш «Комиссионер» сидит в следственном изоляторе городского управления полиции демократического сектора города Берлина (полицайпрезидиума). Офицер связи сообщил также, что, по мнению начальника следственного отдела, задержанный возможно имеет служебные контакты с представителями советских властей. Срочно выезжаю разбираться. Думаю, хорошо, что здесь есть возможность что-то предпринять для его спасения. А если бы это случилось в Западном Берлине?
Начальник следственного отдела полицайпрезидиума на мой вопрос, почему он допускает возможность наличия у нас с задержанным служебных взаимоотношений, заявил, что он впервые видит такого политически грамотного рецидивиста. Уже на втором допросе «Комиссионер» заявил ему, что он, начальник следственного отдела, неправильно трактует вопрос «борьбы за социализм».
По мнению «Комиссионера», если он случайно, стоя на «шухере», помог своим старым знакомым в Западном Берлине ограбить крупный универмаг, то этот факт здесь, в ГДР, надо расценивать не как банальное воровство, а как реальные действия по подрыву экономических устоев капитализма на Западе. Это не пустая газетная болтовня о борьбе с капитализмом! И если его думают выдать шуммовской полиции как участника ограбления универмага в Западном Берлине, то это будет акт пособничества капиталистическому строю. После такой политической аргументации задержанного начальник следственного отдела решил искать истоки его политической грамотности и обратился к советскому офицеру связи.
Мы договорились о форме «закрытия» дела и освобождении «Комиссионера».
Последующая встреча с «Комиссионером» показала мне, как мало мы порой знаем о людях, сотрудничающих с нами, далеко не всегда вникаем в детали, при каких условиях они добыли интересующую нас информацию или каковы их истинные взаимоотношения с окружающими людьми. Я спросил «Комиссионера»: что его толкнуло на возобновление связей со своими старыми дружками по «черному рынку»? И при этом просил его быть максимально искренним, иначе больше не может быть и речи о доверительных отношениях между нами.
Ответ был для меня первой неожиданностью: он пошел «гасить» старый долг.
К нашему «Комиссионеру» зашли бывшие дружки по городскому сообществу американских торговых посредников и напомнили ему, что за ним есть давний «должок». Они сказали ему, что уважают его позицию, знают, что он «завязал». Ему было заявлено, что они оказались в безвыходном положении, у них готово «дело», но в последний момент выпал один соучастник, который планировался для страховки. Сам он в краже участвовать не должен, и делиться с ним украденным тоже не будут. Но, учитывая старый «должок», просят погасить его сейчас и принять участие в акции, будучи только на страховке. Все спланировано заранее. Откладывать нельзя. И он вынужденно пошел на помощь. Через несколько дней после удачного завершения этой операции по ограблению крупного универмага кто-то из ее участников попался на сбыте ворованного, и западноберлинская полиция стала искать других сообщников, обоснованно полагая, что часть из них может скрываться в Демократическом Берлине, и обратилась за помощью в полицайпрезидиум демократического сектора.
Я, естественно, иду дальше: так что же это за старый «должок»?
Мой собеседник с трудом, неохотно, стал пояснять суть дела. Это было еще раньше. Тогда со мной работал другой ваш сотрудник. Я передал ему рукописные копии с трех удостоверений офицера американской военной разведки, работавшего часто в лагере беженцев из ГДР Мариенфель-де; он спекулировавшего гуманитарными посылками и товарами американского Красного Креста. Мои друзья помогали ему при сбыте, но он часто даже не платил за их работу комиссионные, обманывал их или платил жалкие гроши, не возмещавшие даже расходов при перепродаже.
Естественно, росло их возмущение таким беспардонным поведением американского партнера. Решали коллективно: как отомстить ему?
Реально это можно было сделать только при условии, если они будут знать: где конкретно и кем он служит? кто его начальник? какой номер его служебного телефона?
Об обращении в местную полицию думать не приходилось, так как за друзьями имелись грешки уголовного характера.
Сказано — сделано. После очередной удачной акции по сбыту посылок Красного Креста и вручения в ресторане выручки американцу, он опять «задержал» выплату комиссионных подельникам. Тогда его уломали на обильное угощение участников сделки. В ходе выпивки один из комиссионеров вытащил у американца бумажник с документами и деньгами, а пьяного хозяина срочно отправили домой на такси. После этого друзья-уголовники изучили документы американца, сняли с них рукописные копии, записали номера служебных телефонов в американских учреждениях, в которых он числился работающим. Деньги не тронули из-за принципа, чтобы не выглядеть ворами, оставили все в сохранности. Копии служебных документов передали нашему «Комиссионеру», так как он единственный из них мог сносно читать и говорить по-английски. Он же должен был потом жаловаться американскому начальству по телефону на офицера американской армии, ворующего гуманитарные посылки из лагеря Мариенфельд.
На другой день незадачливый американский партнер по спекуляции явился в тот ресторан в поисках своих пропавших документов. Ему сообщили, что их «случайно» обнаружили под стулом, на котором висел его пиджак.
Попросили в присутствии всех пересчитать деньги, проверить все ли документы на месте. Американец подтвердил публично, что все в порядке, деньги и документы целы, все на месте. Тогда от него потребовали «отблагодарить» их за находку и обеспечение сохранности денег и документов, что он и сделал.
Исполнить планы друзей-комиссионеров нашему помощнику не пришлось. Их американский посредник вскоре после этого происшествия исчез из поля зрения. Основания для жалоб американскому командованию отпали, а копии удостоверений оказались в распоряжении советской военной контрразведки.
Это были интересные для исследователя документы. По одному удостоверению американец-спекулянт значился офицером связи главной американской квартиры на Клей Аллее в Целендорфе с сенатом Западного Берлина. По другому документу он числился руководящим сотрудником американского Красного Креста в Западном Берлине, а по третьему он был офицером американской военной разведки. И все в одном лице.
Конечно, о своем «должке» перед западноберлинской братией наш помощник скромно умалчивал перед нами, что и привело его в объятия полиции в Демократическом Берлине.
Все происходящее, безусловно, осложнило на время решение наших текущих задач. «Комиссионеру» пришлось менять место жительства и род занятий, порвать все отношения с бывшими братками. А я получил соответствующее внушение по службе за недостаточную воспитательную работу со своими агентурными кадрами.
Припоминается еще один поучительный для оперработника случай, который преподнес мне этот «Комиссионер». Очередная встреча с ним у нас была назначена в центре Берлина, на Александрплатц. Мы попытались было заглянуть в ряд кафе и ресторанов на площади, но нигде не было свободных мест — время обеда. Тогда я предложил ему пройти в уже известный мне спокойный ресторанчик, расположенный в двух кварталах от центра города. Мы пришли в этот район — остатки старой Берлинской городской стены, где размещался ресторан под названием «Цур лецтэн инстанц» («Последняя инстанция»). Подойдя к двери ресторана, я предложил спутнику пройти впереди меня. Он остановился, недоуменно посмотрел на меня и с выражением смятения на лице резко заявил: «Вы мне предлагаете войти сюда? Ну, уж нет, я не заслужил этого!» — и, повернувшись, пошел прочь от меня.
Я с трудом догнал своего помощника. Вижу его открытое недовольство моим предложением посетить этот немноголюдный ресторанчик, но никак не могу взять в толк, чем же я вызвал у него такое сильное раздражение. Мы устроились для беседы в одной из закусочных. Собеседник был немногословен, сдержан, явно чем-то озадачен, сбивался с темы намеченного ранее разговора. В заключение встречи он, собравшись с духом, резко заявил мне: «Я не ожидал от вас такого отношения ко мне! Если вы недовольны нашим сотрудничеством, то скажите прямо. Я понимаю, основания для этого у вас могут быть, особенно после знакомства со следователем в полицайпрезидиуме.
