И понимаем — счастье здесь и навсегда.

Вечная верность и любви кристальность...

Это стекла теплее и прочнее хрусталя.

Только Алекс закончил петь, Кэтрин расслабленно села в кресло рядом. Её руки с букетом роз опустились на колени, и казалось, что-то было не так... Кэтрин будто ослабла. Будто стало худо. Алекс тут же вскочил и поддержал за руки, опустившись на колени:

- Милая?... Тебе плохо?...

- Закружилось всё... Да, - стала кивать она, приходя немного в себя.

Только глаза ещё были покрыты туманом неясности. Сама покачивалась и тяжело дышала.

- Мне плохо,... да...

- Кэти, - поднялся Алекс и крикнул в сторону двери. - Врача! Обожди, - резко оглянулся он снова на любимую и схватил букет.

Слегка вдохнув его аромат, Алекс насторожился:

- Кто обрызгал их какой дрянью?! Они не пахли так!

- Что случилось, Ваше Сиятельство?! - вошёл в панике слуга и Алекс швырнул в него букетом:

- Убрать! Разберусь, кто отравил цветы, уничтожу!

- Алекс,... любимый, - молвила Кэтрин. - Не надо врача...

Она стала медленно подниматься, и милый скорее приказал подать ей шубку. Слуга быстро принёс. Алекс сам помог любимой одеться и, придерживая в объятиях, вышел с нею на двор:

- Вот так, - обнимал он, остановившись у готовых в путь саней. - Дыши глубже свежим воздухом... Может получше станет...

Он был счастлив чувствовать, что любимая дышит легче.

- Я всё равно поеду с тобой, - с опасением, что милый хочет отказать, улыбнулась она.

Но Алекс и не собирался отказывать:

- Я тебя дома одну не оставлю... Никогда!

Зимней красотой, навевая ощущение сказочности, радовала природа и здесь, в городе. Кэтрин любовалась уютной улочкой, слегка покрытой снежным покрывалом ещё не протоптанного снега. Она сидела в крытых санях и ждала возвращения супруга.

Тот, пока держали путь к лавке стекольщика, попросил кучера остановить именно здесь, а сам, оставаясь загадочным, скрылся в одной из лавок. В какой — Кэтрин не знала... Не успела выглянуть из саней, как милого уже и след простыл. Она была удивлена его порыву, но поняла сразу, что Алекс планировал эту остановку ещё до поездки.

- Секрет, - сразу сказал он, так же внезапно вернувшись в сани, и одарил её губы ласковым поцелуем. - Теперь едем к стекольщику. Тебе не хуже?

- Мне легче, уверяю. Интересно, что ты выдумал вновь, - хихикнула Кэтрин, прижавшись в его объятия. - Но я и так счастлива.

- Знаю, но не могу остановить себя не одаривать тебя чем прекрасным, - ласково молвил любимый. - То, что сейчас прячу, подарю чуть позже. Ведь у тебя завтра именины!

- Хорошо, - улыбалась довольная Кэтрин с ощущением приобретённого счастья, которое переполняет и уже никуда не уйдёт.

Кучер тем временем увозил дальше... Уже минули другую, такую же уютную и освещённую тёплым светом фонарей или из окон домов улицу. Лавка же стекольщика, где на этаже выше располагалась и его квартира, находилась недалеко от порта.

Площадь перед лавкой была просторной и уже полной жизни. Там же находились пристань и множество отдыхающих кораблей. Кто-то строил на площади будущую ярмарку, кто-то прогуливался, кто-то спешил перенести товары с прибывших судов на склад или в ожидающие почтовые повозки.

Когда сани остановились, Алекс подал любимой руку и вышел с нею перед лавкой стекольщика. На витрине красовалось множество различных фигурок, бокалов, гирлянд, сделанных из различного стекла и цвета. Каждый из товаров сиял от попадающих на него лучей солнца, как и снежный покров вокруг переливался радужным блеском...

- Боже, как красиво! Я не замечала эту лавку раньше, - восхитилась Кэтрин.

- Потому что она была нам не нужна, - улыбнулся милый.

Он открыл дверь в лавку и висевший на ней маленький колокольчик издал нежный радостный звон. Хозяин сразу обратил на прибывших внимание. Он стоял у высокой стойки и разглядывал разложенные перед ним прозрачные камушки. На глазах у него были надеты очки: очковые стёкла вшиты в ременной пояс, который был завязан на затылке, словно карнавальная маска. Сдвинув очки на лоб, стекольщик улыбнулся:

- А, это Вы, герцог. Прошу Вас! Я ждал!

- Рад, Пьер, рад, - улыбнулся в ответ Алекс и представил супругу.

- Очень приятно, что Вы вдохновляете мужа создавать новые и очень полезные вещи, - поклонился с искренним восхищением тот. - Вот, - сразу открыл он в шкафу рядом дверцу и достал шкатулку.

Он вынул оттуда сияющий чистотой и серебром новый вид очков. Казалось, более удобных и красивых больше нигде невозможно было найти.

- Вот эту идею тоже подал мне Ваш супруг, - показал Пьер очки Кэтрин. - Я уже давно думал об заушниках, чтобы очки крепились более удобно, за ушами, и не падали с глаз, но Ваш супруг подтолкнул меня это всё же сделать и сразу заказал себе такие очки. Я их сделал, герцог, и сделал из серебра, как Вы просили. И стекло тонкое, должно порадовать, - обратился он к Алексу.

Тот улыбался, взял очки и сразу надел. Взглянув на приятно удивлённую любимую, он подмигнул:

- Ну, как я тебе? Зрение к старости будет всё хуже, а я не намерен терять возможность любоваться тобой!

- Ты всё об одном, - засмеялась счастливая милая.

- Любовь творит чудеса, - поддержал радующийся за них Пьер. - А очки теперь Ваши. Если понадобятся ещё, сделаем. Я намерен продемонстрировать их многим клиентам.

Сняв очки и положив обратно в шкатулку и за пазуху, Алекс сразу перешёл к делу:

- Это всё чудесно, и так и должно быть. Но я вернулся не только за очками. Я по поводу фонариков. Давайте всё же попробуем сделать их быстрее. Я очень хочу успеть к рождению малыша, понимаете?

- Понимаю, прошу, - пригласил Пьер пройти к столу у окна и сесть туда. - Нужной машины у меня нет. Я должен буду сделать их на заводе, но мне понадобится немного времени...

В тот момент из дальней двери вышла молодая особа. Это была темноволосая стройная девушка, с тонкой талией, которая была особенно подчёркнута тем толстым чёрным атласным поясом, что был повязан поверх её белой блузки и длинной чёрной юбки. Девушка прошла к стеллажу, на котором были расставлены у окна различные фигурки из стекла и хрусталя, и принялась каждую заботливо протирать влажным платочком.

- Не обращайте внимание, - тихо сказал Пьер оглянувшимся на неё Алексу и Кэтрин. - Это моя дочь... Помогает. Надеюсь, вода тёплая? - спросил он вдруг с беспокойством у дочери.

Та оглянулась и, взглянув исподлобья красивыми карими глазами, словно чего опасалась, тут же продолжила протирать фигурки, сказав при том тихим голосом:

- Да, отец... Я помню, что хрусталь нельзя мыть горячей или холодной водой... Я осторожно...

- Хорошо, - кашлянул тогда он и вернулся к беседе с гостями.

Алекс рассказывал ему снова об идее создать иллюминацию в виде небольших и, если получится, разноцветных фонариков. Кэтрин молча сидела рядом, слушала, а взгляд постоянно возвращался к дочери стекольщика.