Испытания очень затянулись. Борьба шла медленно из-за нерешительности многих участников. Некоторые просто ходили взад-вперед по арене, не осмеливаясь напасть на соперника. Время тянулось, и никакого прогресса не было. Тираша Гозвар — наша преподавательница, наблюдала за этой ситуацией и это всё сильнее выводило женщину из себя. Ее терпение было на исходе. Она понимала, что без жестких мер все может затянуться бесконечно. И тогда женщина приняла решение применить свою силу. Её магией был лёд. Она кидала в них огромные холодные глыбы, заставляя ребят на арене бегать из стороны в сторону. А если они так и не слушали, и не начинали битву, то она действительно их убивала. Тираша была решительна в своих действиях. Она не собиралась терпеть бездействие и игнорирование правил. Испытания были серьезным делом, и она хотела видеть на арене только самых мужественных и сильных.

После первого испытания нам позволили поспать и через девять часов явиться на следующее. Я думала, что они нас просто замучают и лишь потом отпустят, но всё же из-за того, что бой продлился дольше, над нами сжалились.

Я поспала пару часов и чувствовала себя вполне неплохо, если не считать раненное плечо, которое вчера заживлял мне лекарь. Когда Мадлен лечила мои раны, то от них остались лишь шрамы и совсем немного боли, но лекарь, который приставлен помогать обучающимся, не особо хорош в своём даре. Шрам выглядит большим, а рука болит каждый раз, когда пытаешься ее поднять, радует, что она вообще на месте. Я выпила настойку для облегчения боли и стало получше, но я старалась не делать резких движений.

Сегодня я ожидала тренировку с Рэйсензом, но она не состоялась. Вместо этого он позвал меня через Аликорна, чтобы проверить, насколько хорошо я обучилась управлять огнем, не поджигая саму себя. Наши встречи стали столь частыми, что я успела привыкнуть к парню и его присутствию в моей жизни. Вначале я даже не задумывалась о его настоящих мотивах, рассматривая его лишь как наставника и помощника. Всё же стоит помнить, что он не просто так помогает мне, но и ищет свою выгоду и вскоре парень попросит у меня то, что он хочет и не только он, учитывая, что его сюда направили.

Я начала замечать, что Рэйсенз всегда придерживался своих собственных целей и интересов. Парень шутит и улыбается, но когда дело доходит до разговора о том, что он сказал по поводу взаимовыгодных условий между нами, то весь разговор сходит на нет. Боится, что я откажу в его просьбе и больше не приду? Радует, если это так, ведь это будет значить, что им нужно моё согласие и никто не заставит меня делать что-то силой.

И вот, когда я думала, что зря беспокоюсь и, что диалог о его просьбе закрыт, настал тот день, когда Рэйсенз попросил у меня то, что он желал. Теперь мне точно стало ясно, что он не единственный, кто хотел воспользоваться моими способностями в своих целях.

Солнце ещё не поднялось, поэтому тьма временно владела лесом. Теплый ветер обдувал тело через форму. Пахло мокрой землёй из-за недавно прошедшего дождя. В такое раннее утро, когда мир ещё спал, я как обычно ожидала странного парня в лесу. Если бы мама узнала о том, что я хожу в лес с мятежником из другой страны, который задумал использовать меня, то она вряд ли бы обрадовалась. К сожалению, она умерла и уже не может выразить свое мнение по этому поводу или быть возмущенной моей безответственностью.

Рэйсенз молча опустился на корни дерева, выпирающие из земли, рядом со мной. При его присутствии нас окружала полная темнота, защищая от любопытных глаз. Даже если кто-то пройдет мимо сейчас, он не заметит нас. Поэтому встречи в темное время суток столь важны — только в этот момент он способен обеспечить нашу скрытность. К тому же, парень скрывал меня в замке, когда я шла к Кристоферу и, также он скрывает меня, когда я иду в сторону леса. Благодаря ему убийца чужого ребенка так и остался неизвестным. Когда нашли тело Кристофера, оно оказалось не в лесу, а в саду. Мы специально доставили его туда, чтобы никто не начал бесцельно рыскать. Во дворце тогда вспыхнула паника. Нас проверяли в комнатах, расспрашивали о том, кто выходил из них ночью и видел кого-либо. Особенно они допрашивали Телисию, потому что все думали, что она была последней, кто общался с Кристофером в тот злосчастный вечер.

Я помню, как на следующий день горько плакала девушка. Её ноги подкосились, и она упала прямо посреди столовой, узнав о случившемся. Яркий свет, который всегда сопровождал ее улыбку, теперь погас. Никто не мог её успокоить. Она потеряла самого близкого для неё человека. Было тихо. Весь шум и суета вокруг померкли, ослепленные ее слезами, которые словно единственный звук, наполнили пространство. Она была полностью сломлена, словно погружена в бездонную пропасть.

После этого все дни несли тьму и неясность. Все, что она когда-либо знала и верила, было разрушено. Радостные моменты, которыми она наслаждалась каждый день, словно исчезли в бездне горя. Ее улыбка, раньше являвшаяся ее защитным щитом, теперь стала проклятием. Она уже не могла улыбаться, она уже не могла быть счастливой. Её сердце было разбито и девушке осталась только тонуть в своей боли.

Однажды я стала свидетелем разговора родителей Кристофера с Телисией, в котором они обвиняли ее в том, что он слишком много времени проводил с какой-то несерьезной девушкой и забывал об обучении, что привело к его поражению в бою с напавшим на него врагом. Однако, по их глазам, полным горечи и скорби, я поняла, что они не искренне верят в это. Они просто не находили больше никого, на кого можно было повесить этот огромный груз вины, никого, на кого можно было бы выплеснуть всю накопившуюся злость, которая разъедала их душу каждый день. Мать Кристофера была похожа на него во всем: как внешне, так и по характеру. Она была такая же красивая и любящая. Она пыталась защитить девушку от обвинений, которыми бросался муж, но вскоре сдалась и просто затихла, завяла как цветок, сорванный с прекрасного сада и поставленный в вазу умирать.

Первое время мы с Рейнис помогали Телисии, отводили её на занятия, когда у нас было свободное время. Приносили еду в её комнату. Пытались говорить с ней. Но девушке не становилось легче. С каждым днём она всё дальше уходила от реального мира погружаясь в свои мысли. А потом я узнала, что она умерла на испытании с чернокрылами. Она просто раскрыла руки в разные стороны и позволила убить себя без сопротивления.

Зная всё это, мне хотелось выйти в главный зал и закричать так, чтобы все слышали, что я убийца, что всё это моя вина. Я забрала несколько жизней, чтобы спасти одну свою. Каждый шаг, каждое решение, приносило новые потери. Глядя на все это, я больше не могла смириться с тягостью, которая легла на мою душу. Я хотела признаться, раскаяться и возместить ущерб. Я хотела искупить свою вину. Но я знала, что это невозможно. Никто не простит меня. Люди не поймут. И я осталась в этом мире, смотря на свои руки, окрашенные в красный цвет. Я стала убийцей. Виновницей всего произошедшего хаоса.

Мне часто снились сны, где я наконец признаюсь в содеянном и получаю по заслугам. В моих снах меня убивали много раз, закидывали камнями, сжигали заживо, топили, разрезали. Однако самыми страшными были сны о моей семье, где они смотрели на меня с осуждением, кричали и, развернувшись, уходили навсегда, не желая знать ту девочку, что превратилась в монстра.

— Однажды тебе станет легче, вина полностью не испарится, но легче станет, — заверил меня Рэйсенз, понимая, о чем я думаю. — Просто нужно закрыть свое сердце от всех, кроме себя самой, и тогда боль ослабнет, — он легонько коснулся моей спины и нежно погладил ее.

Этот необычный жест с его стороны удивил меня.

— Я знаю, но сейчас всё это слишком невыносимо, — тихо ответила я, проглатывая ком в горле.

Эта реальность полностью противоположная той, к которой я привыкла за шестнадцать лет. Я всё ещё ребёнок, но уже живу жизнью жестоких взрослых, сидящих в этом дворце.