— Думаете, я способен запятнать его, смирившись с оскорблениями здешней деревенщины? Думаете, я оставлю этот клинок тускнеть в ножнах, не пустив его в ход? Парни, мы научим грифонов хорошим манерам, не сомневайтесь, но мы должны сделать так, как я скажу... Так, как диктуют обстоятельства. Вас, отважных здоровяков, так и подмывает заорать и устремиться в драку, пусть даже с голыми руками. Но я — король и должен действовать взвешенно, обдуманно, по-королевски. Вот как нам следует поступить, парни.

Ричард обвёл взглядом толпу, которая не сводила с него глаз. Пусть мимолётно, но король встретился взглядом с каждым. Никто не шелохнулся, никто не издал ни звука, и Ричард снова привстал на стременах, на сей раз возвысив голос:

— На улицах Мессины лежат сегодня мёртвые англичане! Верно?

Громовой рёв сотен глоток подтвердил — да, так оно и есть! Взмахнув клинком, король мигом восстановил тишину.

— Клянусь бородой всемогущего Господа, они будут отомщены, все до единого! Их смерть не останется неоплаченной. Мессина и её буйные горожане дорого заплатят за каждого англичанина, забитого до смерти сегодня на её улицах, или я не Ричард, король Англии! Я добьюсь справедливости! Мы все добьёмся справедливости!

Люди одобрительно загудели. Шум продолжался довольно долго, но Ричард, то и дело оглядываясь на своих товарищей из охотничьего отряда, терпеливо ждал, пока он не начнёт стихать. Уловив подходящий момент, король поднял руку, призывая к молчанию.

— А пока я прошу вашего доверия и понимания. Я — король Англии, но вы и есть Англия и находитесь здесь во исполнение своей присяги. Святая земля, стонущая под пятой неверных, с нетерпением ждёт вашего появления. Подумайте об этом! Наш священный долг перед Господом — явиться туда всем войском, чтобы сражаться с сарацинами. Каждый воин, погибший в пути, — это утраченный меч, который не будет воздет во имя Господа. Конечно, можно немедленно пойти на штурм Мессины, но ворота заперты, вооружённые горожане поднялись на стены, а у нас нет ни лестниц, ни осадных машин. Нас встретят стрелами, копьями, камнями и потоками кипящего масла, и мы потеряем слишком много людей. Я не могу этого допустить. Но клянусь вам Христовыми потрохами, что завтра всё будет по-другому! Сегодня вечером состоятся переговоры, и, если мессинцы не образумятся и не попросят прощения за содеянное, с утра мы снова явимся сюда, но на сей раз во всеоружии. Тогда всей Мессине придётся умыться горючими слезами из-за своего сегодняшнего недомыслия. Мы напьёмся крови грифонов!

Ричард снова выждал, пока утихнут крики, и лишь тогда продолжил:

— Но, по правде говоря, у меня нет желания проливать здесь, на Сицилии, английскую кровь, если этого можно избежать.

Когда до йоменов дошло сказанное и последний ворчливый голос смолк, Ричард заговорил в полной тишине:

— Каждый боец, оставшийся лежать мёртвым на острове Сицилия, — это ещё один человек, напрасно потерянный для нашего великого и святого дела. И вот чего я от вас хочу. Я хочу, чтобы вы, все до единого, вернулись в свой лагерь и ждали от меня вестей. На рассвете я извещу вас о сложившемся положении и о наших дальнейших действиях. Передайте своим товарищам (тем, кто, может быть, сейчас порывается лезть на городские стены) этот мой призыв. А главное, верьте мне и моим словам. Теперь ступайте, и да пребудет с вами Бог!

Ричард долго смотрел вслед нехотя расходящимся, ворчащим йоменам. Лишь когда все англичане удалились по направлению к военным лагерям, король повернулся к стенам Мессины. В глазах Ричарда полыхала ярость, но Андре понимал, что он намерен держать себя в руках. Плантагенет оценивающе оглядел широкое открытое пространство перед огромными воротами, тесные ряды покинутых торговых палаток вокруг и толпу, высыпавшую на стены.

— Я хочу подойти к воротам, поговорить с капитаном стражи — если таковой у них имеется, — наконец проговорил Ричард. — Даже такой сброд должен иметь человека, командующего охраной главных ворот. Мессир Анри, Андре и Балдуин, вы пойдёте со мной. Но двигаться прямиком через открытое пространство не стоит. Не будем испытывать судьбу, искушая какого-нибудь безмозглого идиота сделать выстрел. Оставим коней под тем большим коричневым навесом — он защитит их от стрел — и пойдём пешком под прикрытием торговых палаток... Какая-никакая, а всё-таки защита. Отправимся вчетвером: я в качестве посла, вы в качестве моего эскорта. Если пойти большой группой, мессинцы могут расценить это как нападение, а сейчас не время для провокаций. Остальные останутся здесь с лошадьми и будут дожидаться нашего возвращения.

Ричард и его сопровождающие спешились под большим навесом и направились в сторону ворот, осторожно петляя между столов, телег и торговых палаток. Они понимали, что чем ближе они подходят к стенам, тем легче их обстрелять.

Однако никто не стрелял. Никто даже не окликнул короля и его спутников, и вскоре они уже стояли перед створками ворот, укрытые высокой надвратной аркой.

Но сразу же стало ясно, что здесь они ничего не смогут предпринять. Высокие дубовые створки были непреодолимы, и, несмотря на все призывы, никто не открывал ворота, никто даже не откликался. Король напрасно надрывался, пытаясь докричаться до жителей по ту сторону ворот, и вскоре понял, что продолжать в том же духе смешно и глупо. Бросив последний взгляд на створки, Ричард с глубоким вздохом смирился с неизбежным.

— Что ж, ничего не поделаешь, пошли отсюда. Анри и Андре, вы пойдёте первыми, я последую за вами, а Балдуин будет защищать наши спины.

— Да, мой сеньор.

Перед тем как повернуть, Андре бросил взгляд на короля, потом мельком взглянул на Балдуина де Бетана, постоянного телохранителя и спутника Ричарда. Могучий рыцарь всегда был молчалив, и за сегодняшний день Андре не слышал от него ни единого слова. Сейчас, будучи верен себе, Балдуин молча обнажил меч, и Андре последовал его примеру, краешком глаза заметив, что отец делает то же самое.

Потом Андре вышел из-под арки, оказавшись на виду у тех, кто стоял на городской стене над воротами, и двинулся обратно через торговые ряды, к навесу, под которым остались их кони и товарищи-охотники.

Едва оказавшись в лабиринте опустевшего рынка, Андре нутром почуял опасность. Они отступали тем же путём, каким шли к воротам, но теперь что-то было не так. Юноша стал двигаться вдвое осторожней, держа наготове меч, навострив уши и внимательно глядя по сторонам. Отец шёл в двух шагах справа и чуть позади него, а Ричард — сразу же за мессиром Анри. Балдуина Андре не видел, но знал, что тот пятится за спиной Ричарда, высматривая, не угрожает ли им опасность со стороны города. Вроде бы всё было спокойно, но дурные предчувствия молодого рыцаря только усиливались. Что-то было не так!

Андре хотел подать голос и предупредить спутников, хотя и не знал, что именно крикнуть. Но едва он начал поворачиваться, как уловил движение слева. Младший Сен-Клер мгновенно развернулся в ту сторону, крепче сжав рукоять меча, но ничего не увидел, кроме пустой торговой палатки, ничем не отличавшейся от остальных... Кроме того, что задняя её стенка была из чёрной ткани.

И тут Андре снова заметил движение в тени и, как следует присмотревшись, понял: одетый в чёрное человек, едва различимый на фоне чёрной материи палатки, готовится выстрелить из арбалета. Андре взмахнул мечом, крикнул, чтобы предупредить Ричарда, и попытался оттолкнуть короля в сторону, боясь, что уже опоздал.

В следующее мгновение раздался лязг металла о металл, молодого человека сильно ударили по голове, перед глазами его вспыхнули звёзды, и он потерял сознание.

Позже, придя в себя, Андре Сен-Клер попытался понять, что же произошло, какая цепочка событий привела к тому, что в то утро он оказался именно там, в лабиринте опустевшего рынка под высокими стенами Мессины, и смог спасти жизнь королю. Не окажись Андре в нужном месте в нужный момент, король Англии встретил бы смерть в тесном проходе между лотками, на безлюдной рыночной площади.