Андре помахал кузену рукой и проводил его взглядом, когда тот поскакал навстречу армии, которая отсюда казалась быстро надвигающимся облаком. Потом молодой рыцарь засунул депеши в седельную суму, повернул коня и поехал обратно к конюшне. Он знал: план по размещению множества людей и животных, которые прибудут с Ричардом, разрабатывался заранее, неделями, если не месяцами. На юго-запад оттуда, где сейчас находился Андре, раскинулся настоящий город, готовый принять конников, пехотинцев, стрелков, механиков, землекопов, лекарей и всех прочих воинов и работников огромной армии.
Андре решил, что сегодня во второй половине дня всю эту ораву разместят по отведённым для них местам, суматоха уляжется и вечером он сможет заняться чтением полученных от Алека депеш. А там видно будет.
Тронув с места коня, он подумал: что творится в умах защитников Акры, которые видят, как к расположению армии христиан приближается застилающая небо туча пыли?
ГЛАВА 9
Сумятица после прибытия первых подразделений улеглась, и ночь прошла относительно мирно, хотя хлопоты продолжались весь день и не закончились с приходом сумерек. Однако порядок постепенно восстанавливался, крики и ругань младших командиров звучали всё реже и тише по мере того, как прибывавшие отряды разводили по отведённым для них местам. Там люди ставили палатки, чтобы расположиться по крайней мере на ближайшие две недели.
Андре Сен-Клер заткнул уши маленькими комочками свечного воска и провёл более четырёх часов (два из них — при зажжённых свечах), читая и перечитывая содержимое пакетов, которые он доставил из-за моря для своего кузена. Сейчас Андре понимал бо́льшую часть того, что требовалось от Алека и от него самого, и ему не терпелось вернуться к прерванному разговору.
Когда стал близиться рассвет, Сен-Клер решил пропустить заутреню, справедливо предположив, что после вчерашних неустанных трудов — трудов, продолжавшихся и ночью — всем будет не до того, чтобы следить за отсутствием кого-либо на молитве. Примерно за час до зари Андре отправился к коновязи, выбрал коня и под бледным призрачным светом последних звёзд выехал в пустыню.
Добравшись до места встречи, молодой рыцарь спешился, расседлал лошадь, привязал ко вбитому в землю железному колышку для палатки, чтобы кобыла не ушла далеко, и повесил ей на морду мешок с овсом. Предоставив животному жевать корм, он уселся на песок.
Спустя час стало ясно, что Алека задержало что-то серьёзное. Солнце давно взошло, но Андре решил, что подождёт ещё полчаса, прежде чем вернуться в свою палатку. О том, чтобы отправиться на поиски кузена, нечего было и думать, поскольку Сен-Клер не имел даже смутного представления, откуда начинать. Не знал он и того, как могла измениться жизнь в лагере с прибытием за одну ночь доброй сотни тысяч человек.
Однако у него не было ни малейшего желания прождать здесь невесть сколько, тем более что солнце припекало всё сильнее, а он не сообразил захватить с собой что-нибудь, чтобы прикрыться. Он ведь думал, что не пробудет здесь долго: появится Синклер и они вдвоём отправятся по делам.
Разровняв одной рукой песок, Сен-Клер воткнул в середину прямоугольной площадки кинжал, чтобы получились солнечные часы. Он сидел, наблюдая за тем, как тень подползает к проведённой им черте, обозначающей полчаса. Когда тень пересекла линию, Андре подождал ещё несколько минут, встал, вложил клинок в ножны и пошёл седлать свою терпеливую лошадь. Он уже забросил седло на её спину и подтягивал подпругу, как вдруг услышал топот копыт и, обернувшись, увидел приближающегося мрачного Алека.
— Ну, добро пожаловать, мессир рыцарь Печального Образа. Пришлось вас подождать. Где вы были?
Андре задал этот вопрос, продолжая возиться с конской сбруей, но, когда его шутка и вопрос остались без ответа, поднял глаза. Увидев необычно ожесточённое лицо кузена, Сен-Клер воскликнул:
— Алек, бога ради, в чём дело? У вас такой вид, будто вы лишились самого дорогого в жизни. Что произошло? Что-то случилось с де Сабле?
Алек Синклер покачал головой, но как-то странно, скованно. Перекинув ногу через луку седла, он легко соскользнул на землю и принял непринуждённую позу, хотя почему-то не смотрел Андре в глаза.
— У де Сабле всё в порядке. Я только что от него. Пойдём присядем.
Напряжённой, шаркающей походкой он двинулся мимо Андре и присел на песок там, где его только что ждал молодой человек. Сен-Клер, чуя неладное, похлопал лошадь по крупу, оставил её и опустился рядом с кузеном.
— Алек, скажите, что вас беспокоит? Вы отправились искать де Сабле вчера, почему же встретились с ним только сегодня?
— Не смог его вчера найти. У него слишком много хлопот, ему повсюду надо было поспеть. Но я запомнил, что ты говорил насчёт его связи с Храмом, поэтому зашёл в командорский шатёр и попросил передать мессиру Роберу, когда тот появится, что я его ищу. Сегодня утром он послал за мной, и мы лишь недавно расстались.
Алек Синклер выпрямился, тяжело вздохнул, и Андре по его бегающим глазам понял — что-то тяготит кузена, не даёт ему покоя. Но спросить, в чём дело, он не успел: Алек неожиданно подался к нему, притянул за мантию к себе и крепко обнял.
— Андре... Твой отец мёртв.
Эти выдавленные с трудом, почти неразборчивые слова, казалось, не произвели на молодого рыцаря никакого впечатления. Андре расслышал их, малая доля его сознания даже восприняла их значение, но всё, что он ощущал, — ему неудобно сидеть, потому что Алек прижал его к груди. Сен-Клер чувствовал, как вдавились в щёку звенья кольчуги, чувствовал даже некоторое смущение из-за этих объятий: а что могут подумать люди? Но произнесённые Алеком слова как будто не имели никакого смысла.
Отец мёртв.
Андре знал: должно быть, это важно, но его лицо было прижато к броне кузена, и пахло от Синклера точно так же, как от отца. По этому запаху Андре всегда безошибочно узнавал мессира Анри Сен-Клера. Андре глубоко вдохнул — и тотчас, в какую-то долю мгновения, преграды рухнули, и он услышал, по-настоящему услышал, что сказал Алек.
Впоследствии, гораздо позже, Андре припомнил серьёзный, озабоченный взгляд Синклера, сообщившего, что мессир Анри вместе с двумя командирами, своими помощниками, возвращался из таверны в Фамагусту, где он руководил сбором конных и пеших воинских сил, во главе которых Ги де Лузиньяну предстояло выступить против Исаака Комнина. По дороге на Анри Сен-Клера напали, и он был убит. Убийц не схватили, они остались неизвестными, но, судя по всему, то были люди из одного из хорошо организованных повстанческих отрядов, действовавших в предгорьях к северу от города.
Мессир Анри Сен-Клер до конца исполнил вассальный долг по отношению к своему сеньору, которому неукоснительно и верно служил всю жизнь. Его и двух погибших вместе с ним командиров проводили в последний путь с высшими воинскими почестями — так сказал Алек Синклер. На погребальной церемонии присутствовал сам король Ричард, а ещё целый сонм знатных и могущественных особ, в том числе мессир Робер де Сабле. Панихиду по убиенным героям отслужил сам архиепископ Оксьенский, а Ричард Английский произнёс прочувствованную речь, признавшись, что бо́льшую часть своих воинских умений почерпнул от покойного главного военного наставника, мессира Анри.
В последующие несколько дней, в редкие моменты просветления, Андре понимал, что когда-нибудь в будущем все эти почести могут стать для него предметом гордости, но сейчас они не имели никакого значения — он ощущал в душе лишь страшную пустоту.
Когда они вернулись в лагерь, Андре впал в глубокую апатию и не замечал ничего вокруг. Алек Синклер, обеспокоенный состоянием кузена, начал искать самого лучшего медика и, что было делом обычным для франков в Святой земле (некоторые из них являлись тамошними жителями уже не в первом поколении), обратился за помощью к мусульманскому лекарю. Алек свёл с ним знакомство несколько лет назад, а где и при каких обстоятельствах, не говорил никому. Дело в том, что Саиф ад-Дин Ильдерим, которого все считали двоюродным братом одного из ближайших приближённых Саладина, являлся шиитом и был связан с ассасинами.
