— Этот человек, совсем ещё зелёный и юный, —прохрипел Соломон, — убил… демона первого порядка! КОГНОСА! — толпа ахнула. —Илий, думаю тебе есть, что ещё сказать по этому поводу.

— Да, — игумен «Князя» прочистил горло. — Он, этотудивительный парень, помимо того, что способствовал умерщвлению древнегодемона, также лишил жизни предводителя «Перуна», лидирующего языческого племенидо недавнего момента.

Толпа вновь ахнула, и кто-то зааплодировал.

— Этот человек также, прикончил крысу в нашем святомместе — имя которого грешно называть в этих стенах.

— Фантастика! — крикнул кто-то из толпы.

— Браво!

— Он был родом из нищей семьи, вырос среди трущоб ибандитов, а отец его издевался над ним, — «Откуда они это знают?», — но, попавв Инквизицию, он сразу проявил свой твёрдый и сильный характер. В боях, будучинастоящим героем, он потерял руку, — Соломон, удавливаясь злой улыбкой, ткнулОднорукого в бандаж, — и доблестно сражался. Уму непостижимо, как такой юныйпарнишка, смог одолеть демона первого порядка? Да и ещё по путидокончить жизнь главного из язычников и прикончить Иуду в наших рядах! Что зачудеса творятся в наше время!

«Давай выродок, — подумал Однорукий, чувствуя, какнерабочая рука как будто сжимается в кулак, — теперь обосри все мои достижения.Напомни им, что случилось в казино. Посыпанный дерьмом торт есть никто небудет…»

— Но лишь одно омрачняет его заслуги. И это — бойняв казино «Azartus».

Толпа недовольно промычала.

«Сейчас или никогда».

Однорукий учтиво выхватил микрофон у старика ивзглянул на тысячи глаз. Все умолкли, священнослужители не знали, что делать,Аристарх сохранял маску спокойствия.

— Я должен вам сказать, что сражался так яро, радиискупления, — подрагивая голосом, сказал Однорукий. — Ведь всем нам дарованоискупление? — Он протянул руки к золотым сводам храма. — Ещё не так давно меняопьянила страсть и по моей вине погибли многие люди, среди которых был и старыйветеран — патриарх Ашер, — слова сами лились из него и Однорукому оставалосьтолько подыгрывать. — Он был одним из тех, кто умирает за честь и достоинство,за простых людей, которые не могут себя защитить. И по моей вине, он сгинул вказино, объятый пламенем. Лишь отвага и сила Аристарха остановила вырвавшегосядемона, — Однорукий сделал полупоклон в сторону Святейшего Инквизитора. — Меняедва не отправили в «Лёд», но милость игумена Кира, который тоже отправился влучший мир, спасла меня. — «Приукрашивай, лги, пока они раскрыли рты. Если тыдрогнешь — они не поверят и сожрут тебя». — Я сражался и воевал, желаязаслужить искупление. Божья благодать снизошла на меня, и я понял, чтоошибался…

— Ты ведь сотрудничал с предателем, — крикнул кто-тоиз толпы. — Как ты это объяснишь?

«Они-то откуда это знают? Витю уже успели сделатьпоследним ублюдком, пока мы там жопу рвали?»

Соломон на это едва сдержал хищную улыбку.

— Все мы ошибаемся, — сказал Однорукий, — как ошибсяСын Божий в Иуде Искариоте. Но я раскаялся и своими руками прикончил предателя.Судите меня, люди, если желаете этого, но в душе я чувствую, что встал на путьискупления — Бог тому свидетель. И больше ложь, клевета и страсть не затуманитмне разум. Прости их, ибо не ведают что творят они.

Толпа молчала, но потом кто-то захлопал. Один хлопокповлёк другой, тот — ещё один и скоро весь зал снова купал Однорукого ваплодисментах. Соломону пришлось улыбнуться и подтвердить прощение грешника,Аристарх же только кивнул.

Однорукий преклонил колено, и прошлая жизнь еготеперь навсегда утопла в бездне. Ветреная мать, ублюдок-отец, издёвки,избиения, боль, ложь, инвалидность, тюрьма, изгнание в «Князе», ад в языческомлесе, снова ложь и боль, чёртова боль — всё это теперь позади. Позади бедность,нищета, а впереди только лучшее. Теперь, он станет сильным. Теперь никто не скажет,что он, Однорукий, подлец и слабак. Он выковал себя сам и добьётся ещёбольшего.

— Встань же, — прозвучал басистый голос Аристархакак будто откуда-то издали, — встань из пепла, будучи отпущенным от греховпрошлого. Забудь обо всём, что было и направь всего себя тому, что будет.Восстань же из пепла, словно феникс. Восстань же, наречённый как Левий, чтоозначает служащий, прикреплённый и присоединяющийся. Так пусть это имянапоминает тебе о том, что ныне ты — полноправный член Святой Инквизиции, —Однорукий почувствовал, как Кровь Богов ударился по его плечу, ощутил еголёгкость и тяжесть одновременно. — Я, Аристарх Первый имени своего, СвятейшийИнквизитор специального корпуса «Зима», заседатель ОбщеинквизиционногоСобрания, утверждаю, тебя, Левий, в звании кардинала Святой Инквизиции.

Надо было видеть раскрасневшееся лицо Соломона иохи, ахи прочих священнослужителей.

— Святейший, не кажется ли вам, что награждать толькоявленного инквизитора званием высшего чина слишком…

— Нагло? — Аристарх пробурил старика таким взглядом,что тот чуть не свалился на пол. — Нет, Святейший Архиепископ, этот пареньизгнал демона первого порядка, прикончил одного из сильнейших язычников и выбилдух из предателя, за которым вы гонялись долгое время, — «А Цезарь слов невыбирает, знай, что напихивает Соломону». — Думаю, звание кардинала дажепреуменьшает заслуги Левия. Прости, парень, но твой возраст не позволяет датьтебе Святого аббата или визитатора. Но ты подаешь больше надежды, —Чёрные бездны вместо глаз блеснули тенями, и Левий отвёл глаза.

— Встречайте, новую восходящую звезду! — крикнул Аристархи толпа залилась радостными криками.

Леви, который ещё недавно был Одноруким опьянел отрадости и ещё долго стоял, ощущая вкус новой жизни, которая доселе казаласьмиражом. Но когда к нему крепили позолоченный значок, он вдруг заметил в густойтолпе тень — человек в чёрных одеяниях, с больными глазами, пошатываясь, смотрелна новоявленного инквизитора льдистыми глазами.

«Витя? — подумал Однорукий, — нет… Он ушёл, ушёл влеса… Мне видится. Бред! Теперь нет никакого Однорукого! Только новый я…»

Он отвел взгляд от мрачной тени и встал к своимновым братьям, под радостные крики и аплодисменты.

Призраки прошлого растворились окончательно.

Дверь лениво скрипнула и отворилась. Щёлк. Тёплый,но слишком тусклый свет пролился по крохотной квартире. Она сбросила сапоги, отставиласумку, сняла лёгкую весеннюю курточку и, еле перебирая ногами, дошаркала докровати.

По потолку разбежались трещинки, окно залопачено исовсем старое — зимний ветер задувает в щели и в крохотной спальне, где толькоумещается кровать да древний телевизор, становится жуть как холодно. Нуничего, говорила она себе, могло быть и хуже. Хотя куда уж мне.

— А с вами передача «Серебряные вести» и с вами еёведущий, я, Александр… — Она с трудом нашарила пульт и переключила. —«Инквизитор 24» мы узнаём самые горячие новости из мира демонов и охотников… —Щёлк. Нужен другой канал. — Премьера! Долгожданный сериал от Tenflix: «Андерсон ХристоваПуля — благословлён Всевышним!» Смотреть с 15 мая, в озвучке… — Щёлк. Щёлк.Щёлк.

Каждый день, каждый раз одно и то же. Утро —паршивое, с головными болями от ужасного, сбитого сна, день — каторга уборщицейв дерьмовом баре «Серебро». Кристину даже не взяли официанткой — мол, еёпрошлое слишком позорит их заведение и вообще, надо бы сказать им огромноеспасибо, за то, что они её такую шлюху, терпят.

— Спасибо, — говорила она каждый раз, когда старый,обрюзгший владелец бара, напоминал Кристине о её месте. — Спасибо.

Можно, конечно, было пойти и проституткой, торговатьсвоим красивым телом не в этих богом забытых северных кварталах Ленинскогорайона, а ближе к левому берегу, быть может, где-то у центра. Что-то, аоблегающая одежда на ней заставляет всякого, даже с виду крепкого мужчинухватать себя между ног. Но гордость, а вернее, её остатки — не позволяли Кристинепродать себя окончательно. Мысли покончить с жизнью призраками преследовали еёпо ночам, её снилось, как она набрасывает на себя верёвку или ложится вхолодную ванну, как делает решающий шаг с крыши, как разом выпивает разом кучутаблеток, но всегда она просыпается в холодном поту и больше не хочет дажедумать об этом. Уж лучше жалкое, нищее и бессмысленное существование, чемхолодная и страшная смерть. Она не могла представить, как сама на себянакладывает руки, хотя сны показывали обратное.